– Ты… Ты ничего не знаешь?
В голосе майора Журавлева был нескрываемый ужас.
– Нет. А что?
Кольцов был сама безмятежность, сама невинность. Неужто так хорошо играет? Вот артист! «А почему бы нет? – вспомнил Петренко. – Он же в училище был в самодеятельном театре…»
– Ее нет…
Голос Журавлева подрагивает.
– В смысле?
– Она… она погибла.
– Что?
– Она умерла… Прости… Ее убили…
– Как? Когда?
– В тот вечер, как ты уехал… Ее нашли на следующий день… В вашей квартире… Слушай, тебя здесь все ищут…
– Как… как она погибла?
– Никто ничего не знает. Идет следствие… Приехал следователь из Москвы…
– И что… И что говорят?
– Я не знаю – что. Слушай – приезжай. Сам приезжай. Понял? Тебя все ищут.
– Я понял тебя… А когда похороны?
– Не знаю.
Молчание. Шуршание пленки и междугородного эфира. Петренко сжал кулаки. Он готов был пришибить этого Журавлева. Разболтал все, что можно!
– Алло? Алло! – голос Журавлева. – Ваня, ты где? Ваня! Алло!
Повесили трубку. Короткие гудки.
Петренко выключил магнитофон.
Итак, п.г.т. Абрикосово – курортный поселок на берегу Черного моря.
В два десять ночи Кольцов был еще там. Надо надеяться, что до утра он никуда не уедет.
Капитан Петренко вышел на крыльцо штаба. Отставая на полшага, его провожал Грибочек.
У подъезда стояла черная «Волга». Рядом слонялся шофер-солдат: гимнастерка расстегнута до пупа, пилотка сбита на затылок, в руке цыгарка.
– Смир-рна-а! – злобным шепотом скомандовал Грибочек.
Служака не слишком поспешно выкинул сигарету, застегнул гимнастерку и встал по стойке «смирно».
– Поступаешь в распоряжение капитана Петренко. Следователя из Москвы! Вместе с машиной. Понял?..
– Так точно, – с ленцой ответил солдат.
– Вольно, – перебил Петренко. – Как звать?
– Сержант Трофимов!
– А по имени?
– Ну, Алеша…
– Как, Алеша, машина в порядке? Тормоза, сцепление?
– Все путем, товарищ капитан!
– Хорошо. Сейчас заедем в гостиницу за вещами, потом устроим автопробег. Бензин?
– Залили полный бак, товарищ капитан, – вмешался Грибочек. – И еще – две канистры.
– Спасибо тебе, старлей, – с чувством сказал Петренко. – Помог мне. А я свои обещания помню. Так что жди вызова в Белокаменную.
– Спасибо вам, товарищ капитан!
– Давай. – Петренко похлопал старлея по плечу, прямо по трем колючим звездочкам на погонах.
Сборы были недолги. Петренко на минутку заскочил в «ДОС», покидал в чемоданчик бритвенные принадлежности, вчерашнюю рубашку и носки. Спустя пару минут заспанный караульный солдатик уже открывал перед «Волгой», в которой сидел Петренко, ворота проходной.
Едва они выехали из городка, Петренко тормознул сержанта Алешу.
– Давай вылезай. Я поведу. А ты ложись назад, покемарь.
– А вы умеете?
Петренко только усмехнулся.
Пересели.
Степная теплая ночь обнимала машину. Ни машин, ни людей. В свете фар прострекотал по дороге ежик.
Петренко плавно тронулся с места. Сцепление было туговато, и разгонялась «Волга» не ахти. Зато уж, верно, разгонится – не остановишь.
Петренко не спеша, привыкая к машине, доехал до трассы – а там уж полетел вовсю. Ни встречных, ни попутных не было. Южная ночь лежала над степью. Фары дальнего света выхватывали из мрака дорогу, белые столбики вдоль шоссе и пирамидальные тополя вдоль обочины. Тополя по пояс покрашены в белый цвет. В какой-то момент фары выхватили вдруг вспыхнувшие глаза то ли кошки, то ли какого иного ночного зверя. Мошкара размазывалась по лобовому стеклу.
Стрелка спидометра быстро добралась до ста пятидесяти. Часы показывали без пяти пять утра. На заднем сиденье засопел сержант Алеша.
Петренко улыбнулся. Получасом раньше он подтвердил из двух независимых источников информацию, которую дал ему старлей Грибочек. И старлей Вася Буслаев, страхующий Петренко в Москве, и майор Журавлев сообщили, что в п.г.т. Абрикосово проживает однокурсник Кольцова по Тамбовскому высшему военному училищу летчиков Василий Дегтярев, ныне уволенный в запас, и его адрес: Абрикосово, улица Удалова Щель, 30.
Петренко ни на секунду не сомневался, что, если Кольцов в Абрикосове, он в гостях у своего друга Дегтярева. По разговорам вчерашнего дня у него создалось о Кольцове впечатление как о человеке, весьма дорожащем дружбой и поддерживающем хорошие отношения со многими однокашниками.
Петренко еще прибавил газу. Двигатель «Волги» зарычал, и стрелка спидометра поползла к ста семидесяти.
Петренко не боялся ни дорожных ям, ни гаишников, ни встречных. Он боялся одного: уйдет Кольцов.
До Абрикосова оставалось шестьсот десять километров.
Агент-оператор получил шифровку из центра полчаса назад. Шифровка пришла по запасному каналу связи, к помощи которого Центр прибегал впервые, – через сеть Интернет. Для любого случайного пользователя на экране ноутбука высветилась бы случайная хаотичная картинка. Оператор, подключив декодер, прочитал сообщение и тут же нажал «Delete».
Было о чем задуматься. Пять миллионов швейцарских франков – это не шутка. Это – больше трех миллионов долларов. И – убежище по программе защиты свидетелей.
Весь последний год, год своей работы на американцев, агент-оператор ждал именно такого задания. Ждал чего-то такого, что позволит ему слупить с хозяев одну большую сумму разом – и уйти. Уйти из России и жить в покое. Где-нибудь на вилле на Багамах или на Гавайях.
Но он даже и представить себе не мог, что последнее задание будет связано с человеком. Во всяком случае, с таким человеком. Внутренне он был готов к тому, что ему придется работать с кем-то, вербовать кого-то из московских высших кругов – и он подбирался к этим самым высшим кругам, благо род его деятельности позволял ему держаться к ним достаточно близко. Но вот то, что объектом окажется какой-то занюханный летчик из провинциального гарнизона, нет, этого оператор представить себе не мог. И был внутренне не готов к работе с ним.
А для начала объект надо найти.
