вспоминала о санатории, пляже, этой милой Ирме Дегтяревой… И, конечно же, о Ванечке Кольцове… Об их безумной ночи… То мысли перекидывались к Москве, и она вспоминала о своей школе, любимом братике, шестнадцатилетнем Ромке – единственном родном ей человечке…
Наконец они притащились в адлерский аэропорт. Клушка-супердрайвер попрощалась с ними и выдала каждому сухой паек от санатория: по три бутерброда с сыром и бутылке газировки.
В газетном киоске Лена купила штук семь газет – центральных и местных. Весь отпуск она газет не читала, не смотрела телевизор, не слушала радио. Это была традиция. Отдыхать так отдыхать. Не нервировать себя политическими дрязгами и всякими там валютными кризисами. Раньше, когда они с Максом проводили отпуск за границей, отторжение от домашних проблем получалось само собой. В Париже или Майами «Известия» днем с огнем не найдешь, ОРТ не поймаешь. В этом году приходилось отгораживаться от столичных забот искусственно. . Ну а теперь отпуск кончался, и Лена поняла, что она соскучилась по новостям.
Прошли регистрацию, объявили посадку. Аэропортовский автобус отвез их к громадине «Ил-86». Лена заняла свое место. Отгородилась газетой от самолета, пассажиров, стюардесс – всего мира! Ни о чем не хотелось думать и говорить. Уснуть бы сейчас – а проснуться в своей московской квартире.
Но Лене не спалось. Слишком взвинченной она была последние сутки. Слишком многое произошло за это время: знакомство с милым летчиком Ванечкой, купание на ночном пляже, их скороспелая любовь, его непонятное исчезновение… Лена лениво листала газеты. Сознание не задерживалось ни на чем. Она едва понимала заголовки.
Вдруг в местной газете с ужасным названием «Голос курорта» ее внимание привлек заголовок:
Она вчиталась внимательнее. Заметка была написана в разухабистом провинциальном стиле и содержала намеки, понятные, видимо, одному только автору.
«Вчера в Абрикосове в одном из приморских кафе были повержены трое «бойцов» местной оргпреступной группировки. «Бойцы» были вооружены огнестрельным оружием. Это не помешало неизвестному молодому человеку лет тридцати, плечистому и крепкому, победить криминалитетов голыми руками. Молодой человек, который заступился за девушку, расшвырял своих соперников в стиле Ван Дамма. Все произошло настолько быстро, что свидетели утверждают, будто неизвестный даже не прикасался к обидчикам. «Они просто попадали вокруг него», – утверждает хозяин кафе, пожелавший остаться неизвестным. Герой вместе со своей девушкой с места разборки тут же скрылись. Его противникам оказана первая медицинская помощь, и они отпущены по домам.
Что произошло в приморском абрикосовском кафе? Нам остается только гадать. Что это? Очередная бандитская разборка ? Или часть большой и мощной операции спецслужб по нейтрализации криминальных авторитетов побережья ? Или нашелся наконец единственный мужчина на всем российском юге, который сумел противостоять бандитам?»
Заметка была подписана очевидным псевдонимом – О. Правильная.
Лена усмехнулась. «Неизвестный герой вместе со своей девушкой»! «Вот ты и попала в газеты», – сказала она себе. Интересно, откуда репортерша узнала? В кафе ведь никого не было… Хозяин, наверно, рассказал…
Что вообще произошло в кафешке? Как Ивану удалось в минуту расправиться с тремя обидчиками – причем вооруженными? Все произошло в одну секунду. Лена вспомнила: вот Ваня, кажется, побежден, сломлен. Вот перегнулся пополам, схватился за живот… Сейчас он упадет… Они добьют его… Лена в ужасе закрывает глаза… А через секунду его противники уже лежат у его ног, а Иван стоит, гордо выпрямившись, сжав кулаки… И глаза у него – какие-то потусторонние, белые-белые…
Самолет приближался к Москве.
Небо в иллюминаторе уже стало совсем светлым. Скоро взойдет солнце.
И еще одного человека заботила в те самые минуты судьба Кольцова.
Когда капитан Петренко накануне вечером позвонил из Туапсе по спутниковому телефону полковнику Савицкому и доложил ему обстановку, полковник вздохнул: «Ну что ж… Иди искупнись – и возвращайся».
После звонка капитан отправился к своей «волжанке», стоявшей в тени шелковицы. Довольно-таки грубо растолкал солдата – опять ведь дрых, зараза! – и усадил его за руль.
– Гони в Адлер, в аэропорт! – скомандовал Петренко.
Солдатик Алешка оказался водителем мастерским, под стать самому Петренко. Но гнать не получалось. Дорога между Туапсе и Сочи оказалась – хоть ралли устраивай. Она то круто шла в гору, то не менее стремительно летела вниз. Перевал следовал за перевалом, один «полный поворот кругом» сменял другой. К тому же в обе стороны шел сплошной поток авто. А впереди колонны тянулась какая-нибудь сеновозка или трактор с яблоками.
И не обгонишь: справа – пропасть, слева – закрытые повороты, а за ними уже летит наготове встречный «КамАЗ»… К тому же возвращались с дневных пастбищ стада, перекрывали шоссе. Кое-кто из жвачных укладывался поперек пути. Коровы грелись на жарком асфальте. Гуди им, не гуди – бесполезно: на железных коней парнокопытные даже не косились. Приходилось лавировать мимо стада – того и гляди буренка заедет рогом в лобовое стекло!
За час Петренко с Алешей не до аэропорта добрались (как планировал капитан), а проехали всего пятьдесят «кэмэ».
Петренко собирался вздремнуть на пассажирском сиденье – да где тут, разве заснешь! Не дорога, а американские горки. К тому же виды разворачивались за окном «Волги» один краше другого. Жалко было пропускать.
Горы сплошь в синих лесах. Золотилось, ликовало бесконечное море. Солнце скатывалось в сторону горизонта. Море, кажется, смеялось над Петренко: упустил, упустил, упустил!
К 19.50 достигли поселка Лазаревское, на полпути к аэропорту. Здесь дорога шла по самому берегу. По правую руку от Петренко тянулась железнодорожная ветка, а за нею – бесконечный пляж. И волны, волны… Солдатик принялся выразительно вздыхать… Да и сам Петренко стал подумывать… На море он не был, почитай, вот уже пять лет… Работа же начнется только завтра в Москве… А самолеты, верно, летают всю ночь… И Кольцова он уже все равно упустил… Словом, капитан решительно скомандовал: «Тормози!»
Дал-таки слабину.
В Лазаревском Петренко с шофериком потеряли еще два часа. Купались в волнах в закатном море. У Петренко в «тревожном чемодане» обнаружились плавки – молодец Олюсенька, положила – как знала! Солдат же – человек абсолютно без комплексов – полез в волну в синих трусах до колена.
Затем, сидя в кафе, капитан любовался закатным солнцем. Оно стремительно сваливалось за морской горизонт. Волны одна за одной, шипя, налетали на берег.
Петренко с наслаждением выпил запотевшую кружку пива и съел три бутерброда с колбасой. Шоферику он пива не взял, но заказал для него половину жареной курицы. Тот срубал ее в один момент. Петренко показалось, что столь же быстро солдатик смолотил бы и цельную птицу. Или барана.
Словом, расслабились.
В итоге в адлерском аэропорту они оказались только в одиннадцать вечера. На Москву имелся только один дополнительный рейс в четыре тридцать ночи.
На прощание капитан еще раз накормил солдата в аэропортовском буфете. Шести сосисок шоферу Алеше вроде бы хватило. Капитан пожелал ему удачи. Пожал руку. «Спасибо, товарищ капитан», – с чувством произнес мальчишка-солдат. Он остался, очевидно, доволен и своим временным командиром Петренко, и нечаянной командировкой. Расхлябанной походочкой солдатик отправился к своей «Волге».
