В итоге выехать ей удалось только с третьего раза. Они с Романом немного покатались на безопасной внутригаражной территории. Через полчаса Лена научилась не глохнуть при торможении, а через сорок минут – вполне прилично разворачиваться. Роман перестал закатывать глаза во время ее маневров и сказал с некоторым даже уважением:
– Ничего, ничего… Потянет. При одном условии.
– При каком же?
– Я поеду с тобой.
– Ну вот еще! – Похоже, Лена уже начала жалеть, что слишком втянула младшего брата в свои личные дела.
Но Роман заявил не без коварства:
– А если ты по дороге колесо проколешь, кто менять будет? А если в кювет усвистишь?
– Типун тебе на язык, – замахала на него Лена.
– Да не бойся! – фамильярно успокоил ее Роман. – Если вы прямо в дороге решите, ну, это самое… отпраздновать встречу… – я пойду в лесу погуляю.
Лена покраснела:
– Рома. Сейчас же прекрати!
– Да ладно, я пошутил. – И добавил жалобным тоном: – Ну возьми меня с собой… Мне же интересно… И потом – уверяю тебя, Копперфильд от балды ляпнул. Нет там Ивана. А вдвоем нам веселей будет. Хоть проветримся.
– А я говорю, что он там, – упрямо сказала сестра. И добавила совсем уж какую-то чушь: – Мне вещий сон приснился.
Роман закатил глаза:
– Божечки мои! И такие люди – мистические, суеверные, насквозь пропитанные идеалистическим мировоззрением – еще учат нас, несчастных школяров!
Но он видел – Лена готова сдаться и взять его с собой.
Она и сдалась, однако предупредила грозно:
– Только сиди молча. В смысле – без комментариев. А то высажу.
Рома безропотно согласился молчать как рыба. Они заперли бокс и триумфально выехали из ворот гаражного кооператива. Ленивые сторожа не обратили ни малейшего внимания на то, что у «девятки» Макса из сорокового бокса сменился хозяин. При выезде на главную дорогу Лена включила поворотник – и повернула вполне успешно. Как только она заняла место в самом спокойном среднем ряду, Роман принялся безудержно хохотать.
– Что еще такое? – сердито спросила Лена, не отрывая взгляда от дороги.
– Я только что Макса видел! – отчитался Роман. – Он как раз к гаражам подходил, когда мы выезжали… Ты-то ничего, кроме дороги, не замечаешь, а я его засек… Знаешь, какая у него была рожа!
Алла чертыхнулась и повернула зеркало заднего вида так, чтобы даже часть лица в него не попадала. Ей совсем не хотелось видеть свое отражение. Ритуал такой был заведен – когда она высыпалась и выглядела свежо и молодо, зеркало поворачивалось, чтобы можно было изредка поглядывать на себя и радоваться. Но сегодня оттуда на нее глядела сама правда – уставшая женщина на полный сороковник. Еще бы, после почти бессонной ночи!..
Высыпаться в последнее время удавалось все реже и реже. А в ее возрасте недосып мгновенно отражался на внешности. Обидно! Юным свистушкам даже идет романтическая бледность и легкие тени под глазами. А если после тридцати поспишь меньше семи часов – пиши пропало. Лицо становится сероватым, сразу проступают морщинки и неровности. Косметика же – вопреки своему назначению – проблему только усугубляет. Подчеркивает то, что хотелось бы скрыть.
Алла решила не мучиться с тональным кремом и пудрой – все равно лучше не будет. Подвела глаза, тронула тушью ресницы, нарисовала чувственные губы – слава богу, хоть на них недосып не отражается…
Встав сегодня в шесть утра, она первым делом прокралась в комнату Ивана. Тот спал. Тихонько постанывал. Простыни были сбиты, по его лицу бродили хмурые тени. «Слабачок, – отстраненно подумала Алла. – Только бы не сдулся раньше времени».
Правда, ей много времени и не понадобится. Сначала она думала, что их с Иваном «венчурное предприятие» будет действовать осторожно, не привлекая внимания. Хотела брать не количеством, а числом: подсаживать европейские казино на небольшие суммы и тихо сматываться. Но после вчерашнего вечера переменила решение: лучше одна большая игра, чем много маленьких. Много Иван не выдержит. Еще помрет, выиграв какую-нибудь вшивую сотню штук долларов. Не стоит овчинка выделки. Придется им действовать одним ударом. Брать какое-то одно богатое и респектабельное казино. Любить – так короля. Выигрывать – так сразу миллион. Или даже лучше несколько миллионов. Но после этого им надо срочно убираться из страны. А в России такой номер вообще не пройдет ни под каким видом. Найдут и замочат без малейших колебаний.
Ее сбережения на сегодняшний день составляют тридцать семь тысяч долларов. Им нужно три заграничных паспорта. Два Ивану – на две разные фамилии. И один – ей. Вацек берет по семь косых за ксиву. Дорого, конечно, зато беспроблемно. На настоящих бланках, с «родными» печатями. Вацек, в отличие от множества своих коллег, гарантию дает, что погранцы не тормознут. Ей, конечно, тоже не помешал бы второй паспорт – левый, на чужое имя. Но тогда денег почти совсем не останется. С чем игру- то начинать? Так что придется улетать по собственному документу, по настоящему.
Алла позвонила Вацеку рано утром, в половине седьмого – нечего дрыхнуть, работать надо. Потом разбудила сторожа-профессора. Сунула тому сто баксов и выдала строгие указания. Сказала между прочим, что хозяева им недовольны. Без пятнадцати семь она уже выехала с участка. Сторож поспешно закрыл за ней ворота и поплелся в свой домик. Алла доехала до конца улицы, свернула на параллельную и вернулась обратно к дому. Машину оставила метрах в ста, прошлась пешком. Тишина. Улица спит. Соседей не видно. Только в доме напротив пожилая тетенька в обтягивающих лосинах поливает клумбу с астрами. Алла решительно подошла к ее калитке и надавила на звонок. Предусмотрительность еще никому не мешала.
Ему снился дикий пляж в Абрикосове. Ослепительное море. Скользкие валуны – по ним балансировали курортники, заходя в воду. Народ. Много, многолюден, которые заполонили весь пляж. Толпа окружала Ивана, подкатывалась все ближе и ближе. Он чувствовал себя беззащитным на своем махровом полотенце. Люди приближались, он чувствовал жар их распаренных солнцем тел… Стало страшно. Его уже окружили плотной стеной. Стоят, смотрят. Молчат. Пока молчат…
Первой к нему обратилась рыхлая, красная от неумелого загорания тетка. Она требовательно сказала: «Называй! Называй карту!» Тетке вторил мужик с носовым платком вместо панамы на голове: «Признавайся!» И толпа взрывается. Люди подходят все ближе, гул голосов становится все оглушительней: «Карта! Какая карта?!» Иван пытается что-то сказать, но, как всегда бывает в кошмарном сне, язык ему непослушен… Жарко, муторно, страшно. Проснуться, проснуться!.. Не получается… Перед глазами мелькают распаренные, злые лица – и карты: валеты в бархатных шапочках, дамы с веерами и диадемами, грозные короли в коронах. Вот уже кто-то подкрался сзади и крепко берет его за плечо…Ему может помочь только она. Лена. Но Лены здесь нет. Она – в открытом море, катается на катере. Иван видит, чувствует ее – но не может заставить вернуться. Лена! Лена! Она не слышит… А толпа придвигается все ближе и ближе.
Иван вскрикивает – и просыпается.
Рядом с его постелью стоит сторож-профессор. Его лицо встревожено. Он неуверенно говорит:
– Вы так кричали…
Кольцов с трудом отгоняет кошмар. Благодарно улыбается:
– Спасибо, что разбудили… Сон плохой снился.
Сторож внимательно на него смотрит. В его глазах – сегодняшняя жалость, смешанная со вчерашним презрением. Сразу видно, что он сыт по горло элитными гостями и их барскими замашками.
