дилетанты!.. Но у нас-то другая охота шла. На «кротов»!
И Струнин опять засмеялся.
Петренко тоже улыбнулся – впрочем, улыбка получилась довольно кривой.
– А что стало с этим начальником охраны? – осторожно спросил Кольцов.
Да ничего!.. Сдал его Буслаев Алле Вельской. Сдал со всеми потрохами. Не знаю, что уж она там с ним сделает: яйца ему, пардон, открутит или просто вон вышвырнет… Нам, что ли, с этими Ткачуками разбираться!.. Не царское это дело!
Лена внимательно слушала, почти ничего не беря в рот. После всех треволнений сегодняшнего дня, да и всей прошедшей недели кусок в горло не лез. Так, сидела, хлебушек пощипывала, попивала минералку. Ведь еще неясно, что там их ждет впереди, куда они летят…
– Между прочим, ты, Петренко, – генерал, который не мог пожаловаться на отсутствие аппетита, обратился вдруг к капитану, у которого от неожиданности водка чуть не пошла не в то горло, – очень даже глупо поступил, когда начал один, без ансамбля – сам, бля! – искать Кольцова… Честно, но глупо… А ведь я ж тогда на тебя в первую голову подумал. Что «крот» – это ты. Что ж это такое, в самом деле: человек получил отпуск – но вместо того, чтобы мчаться в Питер к своей женушке молодой с дочуркой, он по Москве бродит, Кольцова ищет… За свой счет в Поволжск поехал… Что за подозрительное рвение, в самом деле?.. Очень даже подозрительное!..
– А как же операция «Рентген»? – тихо проговорил Петренко.
Да никто не собирался Кольцова ликвидировать! – воскликнул генерал. Потом сообразил, что брякнул, отчасти под воздействием водочки, лишнее, особенно учитывая присутствие рядом самого кандидата в ликвидируемые, то есть Кольцова, помотал головой, но все равно упрямо продолжил: – То есть план «Рентген» на самом-то деле в природе существует… Но в данной ситуации – поверь мне, Петренко, и ты, Кольцов, поверь! – всерьез его применять никто не собирался. Речь-то в нем идет о реальной опасности, которую человек представляет для обороноспособности страны. А реальной опасности от Кольцова никакой и не было!.. Так что все это наше, Петренко, совещание вчера утром – по поводу операции «Рентген» – было одно «ля-ля». Для вас всех. Точнее – для одного из вас. Для «крота»… Очень я в ту пору подозревал, что он – один из вас, то ли Марголин, то ли Буслаев, то ли Савицкий, то ли ты… И ты, Петренко, своей неадекватной реакцией на «Рентген», прямо скажу, меня насторожил… Тем более такое совпадение: в этом году ты приходишь к нам служить – и почти сразу мы получаем сообщение, что в комиссии действует вражеский агент!.. А потом ты, когда отпуск оформил да еще и начал самочинно вести следствие… искать Кольцова… совсем мне все это не понравилось…
Струнин сделал паузу и не без удовольствия выпил еще одну рюмку водки. Закусил икоркой.
– Запомни, сынок, – генерал усмехнулся и проговорил назидательно, – за свой счет выполнять государственную работу могут только вражеские агенты!..
Кольцов и Петренко улыбнулись, по достоинству оценив шутку генерала. Лена же рассеянно продолжала отщипывать крошки от куска хлеба, никак не реагируя на шутки Струнина.
Ей казалось странным, что самолет по-прежнему все еще наматывал километры воздушного пространства. Полет продолжался уже третий час. Если лайнер летел в Москву, давно пора было заходить на посадку.
Куда же все-таки они направляются? В Америку, что ли? – не покидала ее тревога.
– Товарищ генерал, – негромко спросил Кольцов, – так что же все-таки произошло с Карандышевым? Несчастный случай?
Есть у меня подозрения, – начал Струнин, сыто отдуваясь и откидываясь наконец от стола, – что в нашей жизни случайностей не бывает. Помнишь, Петренко, тот вечер – кажется, это было воскресенье, – когда ты пытался и никак не мог дозвониться до Савицкого? Я ведь тоже ему звонил и тоже не мог найти… По странному стечению обстоятельств именно в тот вечер и погиб Карандышев… В автокатастрофе… Его сбила мчащаяся на большой скорости «Волга»… «Волжанка» эта была утром того же дня угнана, а вечером, уже после преступления, найдена.. . А полковник Савицкий в свое время кончал диверсионную школу… Большой мастер по ликвидационным мероприятиям… Интересное совпадение, не правда ли?.. Но, конечно, версия об участии в этом деле Савицкого еще нуждается в разработке… Но, полагаю, что-нибудь мы да отыщем… Какие-нибудь билетики на его имя или на один из псевдонимов на самолет из Москвы в Поволжск… Или свидетелей… А не отыщем – так сам сознается…
– Зачем же Савицкому надо было убивать Карандышева? – полюбопытствовал Кольцов.
– Пойди спроси его! – досадливо усмехнулся генерал, махнув рукой в направлении второго салона, где в окружении стражи томился разоблаченный агент. Сейчас, когда Струнин несколько разомлел от выпитого и съеденного, стало вдруг заметно, что генерал тяжело переживает предательство сослуживца, почти друга.
– И все-таки? – настаивал Иван.
Я думаю так, – начал вслух размышлять генерал, – существовала ведь некая отличная от нуля вероятность, что ты, Кольцов, своего дружка Карандышева отыщешь. И даже отыщешь раньше, чем мы. И он, Карандышев, решится подтвердить то, что на вас, так сказать, когда-то ставили опыты. И вы вдвоем с ним пойдете и выступите с совместным заявлением… Тем более что ты очень впечатлил этого журналиста Полуянова демонстрацией своих способностей… Ну, и что тогда?.. Тогда грош цена и тебе, и твоим талантам – когда о тебе и о твоих возможностях будет знать каждая собака… Ни нам вы будете не нужны, ни американцам… Тебя Академия наук засунет куда-нибудь в виварий, будет над тобой опыты ставить… Стали бы тебя, Кольцов, как собачку Павлова или как женщину волосатую, на международных симпозиумах демонстрировать… И тогда все мы – и моя служба, и он, Савицкий, как вражеский агент, – окажемся ну совершенно ни при чем… Все все поели? – вдруг спросил генерал.
Мужчины переглянулись и утвердительно кивнули. Лена молча кивнула. Струнин снял трубку одного из телефонов и коротко бросил: «Унеси!»
Через секунду возник давешний солдатик-официант с сервировочным столиком, быстро и молча собрал посуду с недоеденными яствами.
– Оттащи, что мы не доели, туда… Этому… – морщась, махнул генерал в направлении второго салона, имея в виду арестованного Савицкого. – Пусть дожрет…
Официант понимающе кивнул.
– Оперативники-то покушали? – отечески поинтересовался генерал, на миг явив собой перед малочисленной публикой образец заботливого командира.
– Так точно.
– Ну и славно. Можешь кофе приносить. Мне – без сахара.
– Мне тоже без сахара, – попросила Лена.
– Так точно!
Когда солдатик-официант исчез, Струнин задумчиво, полуприкрыв глаза и сцепив на груди руки, проговорил:
– А может, он – я Савицкого имею в виду – мог убить Карандышева еще вот из каких соображений… Ты, Петренко, кажется, вел как-то дело о пропавшем бриллианте?
– Было такое, – улыбнулся капитан, про себя подумав: «А генерал-то внимательно, оказывается, мой послужной список читал…»
– Так вот, скажи мне, Петренко: что ценнее – два алмаза или один?
Капитан понял подвох и улыбнулся:
– Думаю, что один…
– Правильно, Петренко! Совершенно справедливо!.. Чем бриллиантов меньше – тем они ценнее!.. Так и здесь.
Ну что такое – сразу два ясновидца?.. Ты, Кольцов, плюс этот Карандышев? Чепуха! Явное обесценивание!.. Инфляция!.. Вот он, Савицкий то бишь, второго-то и грохнул… Чтобы ты, Кольцов, был единственным и совершенно неповторимым… Чтобы подороже тебя американцам запродать… Но это лишь мои догадки… Как оно на самом деле было – вскрытие покажет… То есть следствие…
Генерал, не стесняясь, широко зевнул.
Между тем гул турбин самолета опять стал иным. В дверях, ведущих к кабине пилотов, появился летчик в белоснежной рубашке.
