научно-технического творчества молодежи), он заметил, что сам быстрее и полнее любого другого соратника оценивает ситуацию, учитывает все факторы, даже малозаметные, строит хитрейшие и умнейшие схемы бизнеса, острее и точнее прочих принимает решения. Если бы не вдруг наступивший в России капитализм, эти способности Андрея, скорее всего, так и остались бы втуне — советскому человеку не нужно было умение остро мыслить и принимать мгновенные решения в условиях стремительно меняющейся ситуации. Новые времена востребовали таившийся в Теплицыне талант дельца. Востребовали, раскрыли, закалили — и вознесли Андрея Федоровича едва ли не на самую вершину в избранной им сфере бизнеса.
Он многого достиг — очень многого: и денег, и славы. Потом, правда, сорвался с вершины, упал. Не потому, что в чем-то ошибся или не принял во внимание один из факторов в своей каждодневной игре. Просто проявил прекраснодушие. Думал о своих соратниках и противниках чуть лучше, чем они того заслуживали (еще одно наследие советской семьи и школы: изначально считать, что все люди вокруг — в принципе, неплохие ребята). А против него сыграли грязно, подло, безо всяких правил. Ему не простили, что он удачлив, хорош собой, богат и всегда на виду. И он чуть не грохнулся в пропасть.
Но, слава богу, остался жив. (А ведь все, с кем он начинал в ЦНТТМ, убиты, сидят или уехали.) И упал Теплицын не на самое дно. Не вынужден бежать и скрываться. У Андрея Федоровича остались деньги, осталось дело. Сохранились друзья и влияние. И он поднимется. Снова поднимется. Дайте только срок. Он будет умным и хитрым, как прежде, но при этом он еще станет куда более жестким. Теперь он не погнушается ударами из-за угла и запрещенными захватами. «С волками жить — по-волчьи выть». Жаль, он поздновато понял эту истину — только после того, как ему в кровь ободрало всю шкуру.
… Андрей Федорович недолго анализировал ситуацию, сложившуюся после того, как из сейфа Садовниковой похитили «объективку» на депутата Брячихина. Теплицын умел мыслить быстро, мгновенно принимал самые нестандартные решения и тут же их исполнял.
Сидя в своем кабинете — ноги на стол, он набрал номер телефона. Он звонил по прямому проводу депутату Брячихину.
— А, реклама! — приветливо откликнулся тот в трубке.
— Надо повидаться, — проговорил Теплицын.
— Сейчас гляну свое расписание, — по-деловому отреагировал Брячихин и зашуршал на другом конце провода страничками еженедельника.
В этот самый момент Валерий Петрович тоже перелистнул страницу своего блокнота. Таня украдкой глянула на часы. Уже почти четыре часа они сидели на кухне у Валерочки за разговорами, едой и чаем. Татьяна начала уставать.
— Я не могу понять, — слегка капризно протянула она, — ты берешься за это дело? Или просто так меня расспрашиваешь, из чистого любопытства?
— А как ты сама-то думаешь? — строго глянул на нее отчим поверх очков.
— Думаю, берешься.
Полковник Ходасевич покивал и вздохнул:
— Куда ж я от тебя-то денусь…
— Ура! — шепотом воскликнула она и подольстилась: — Теперь-то, я уверена, все будет хорошо.
— Не говори «гоп», — строго остановил ее Валерий Петрович. — Давай-ка лучше расскажи мне о твоих оставшихся подчиненных.
— По-моему, — вздохнула Таня, — эти двое оставшихся — самые безобидные. Парочка очень талантливая. И адекватная. И без всяких тараканов. Я им всегда самые сложные заказы отдаю. За ними, я считаю, — большое будущее.
— Хватит дифирамбов, — сухо промолвил отчим. — Пожалуйста, конкретней.
— Дизайнер Артем Пастухов и копирайтер Мишка Колпин, — вздохнула Татьяна. — Обоим по двадцать семь. Работают в паре уже года три. Они, между прочим, из всех моих сотрудников — самые высокооплачиваемые.
— Ты с кем-нибудь из них спала? — огорошил ее неожиданным вопросом отчим.
— Ну, Валерочка, у тебя и вопросики!… — Кровь прихлынула к ее лицу. — В стиле НКВД.
— Я прошу тебя ответить. — Ходасевич был спокоен, как танк.
«Обычные кагэбэшные штучки, — зло подумала она. — Внезапным вопросом выбить допрашиваемого из колеи. Ненавижу, когда Валера эти приемчики ко мне применяет!… Впрочем, чего уж тут жаловаться: сама просила его помочь. Он и помогает: в меру своего умения и методов».
— Ни с кем из них я не спала, — ответила Татьяна тоном не то что ледяным, а скорее даже близким к абсолютному нулю.
— Но кто-то из них тебе нравится, — утвердительно проговорил отчим.
— Да! Нравится! — с вызовом ответила Татьяна. — Тема мне нравится. Он умный, толковый и добрый. И далеко пойдет. Но ничего у меня с ним не было.
— А почему? — спросил Валерий Петрович ласково, сочувствующе, по-отечески.
— Потому что это вообще не в моих правилах — смешивать работу с личным.
— Но если ты кого-то действительно полюбишь, — одновременно и прозорливо, и сочувственно заметил отчим, — никакая работа тебя не остановит.
— Ты прав, — усмехнулась Таня. Она никогда не могла долго злиться на Валеру и заговорила по- доброму, раздумчиво, доверительно: — Темка, конечно, хороший… Но он большой лентяй. По двадцать раз надо повторять, чтобы что-то делать начал. Он меня прямо из себя выводит…
— А почему его «творческая половина» не подгоняет? — Отчим продемонстрировал, что вполне усвоил рекламный сленг.
— Потому, что «половина» его, Мишка Колпин, сам работать умеет и может сутками за компьютером сидеть — но только если он в форме. А если нет — тогда все, пиши пропало…
— Не понял, — признался отчим.
— Ну, зашибает он…
— Срывы? Запои? — Отчим занес ручку над блокнотной страничкой.
— Да нет, так, алкоголик-любитель… В общем, оба они талантливы, но нуждаются в контроле. Ненадежные.
— За таким, как Артем, никогда не будешь как за каменной стеной, — кивнул отчим, будто мысли ее прочитал и договорил то, что она недосказала.
— Да, ты прав, — вздохнула она.
— А что у них с семьями?
— Оба холостые. Живут с родителями. С девушками, конечно, и тот и другой встречаются, но пока, как мне кажется, ничего серьезного нет.
— Пороки, страсти?
Таня пожала плечами.
— Ну, Мишка, я уже сказала, выпивает… В ночные клубы — оба ходят. Может, травку покуривают. В общем, ничего серьезного. — Она на секунду задумалась и с жаром произнесла: — Нет, Валера! Это не они. Если это вдруг они — значит, я совсем ничего не понимаю в людях.
— Верить людям, конечно, надо, — задумчиво пробормотал полковник Ходасевич, делая пометки в своем блокноте, — но всегда нужно уметь вовремя остановиться.
Во второй половине дня весь творческий отдел, включая секретаршу Наталью, отправился в столовую «Пятой власти» попить чаю с пирожными. Артем Пастухов в столовку не пошел. Остался в отделе, вызвался дежурить у телефонов — но никто не звонил.
Артем стоял у окна, задумчиво смотрел на летнюю улицу за окном. Редкие прохожие жались в тень, день превратился в по-настоящему жаркий. Автомобили пробирались по переулку, сторожко огибая припаркованные машины.
Вдруг кто-то тихонько подошел к Артему сзади. Не успел тот обернуться, ему прокричали в самое
