Кого тогда сажали за тунеядство? Да никого!
Значит, подумал Петренко, за этим Старых было что-то куда более серьезное. Но менты по основной статье посадить его не смогли, поэтому высосали из пальца и впаяли ему это тунеядство. Чтоб не отпускать чистеньким…
Хорошо хоть на одного есть какие-то зацепки. А то какая-то лакированная компания получается. Молодые, высокооплачиваемые. Рекламист, журналист популярной газеты… Прямо как в пьесе этого, как его… Арбузова, что ли… Им бы город на заре строить, а они взяли и вдруг ни с того ни с сего решили захватить пассажирский самолет.
Но что стояло за судимостью Старых? Об этом в досье не было ни слова.
Да и потом – какая связь между осуждением за тунеядство десять лет назад и попыткой захвата самолета сегодня?
Петренко определенно ничего не понимал в этой компании.
Игорь внимательно посмотрел на Таню. Он был хорошим психологом – а как им не быть профессиональному игроку! – и сразу понял, что скрывается за ее веселым тоном и небрежными словами. Татьяна боится. Она отчаянно боится того, что с ними со всеми происходит. Ей нужно участие, ласковые слова… Или хотя бы просто поболтать – на посторонние темы. Не обсуждать их положение, не говорить о том, как они будут переходить границу. Просто поболтать.
Он тепло улыбнулся ей:
– Хочешь послушать байки? Могу рассказать.
Игорь продержался в университете два семестра. Мог бы спокойно проучиться и до диплома – науки давались ему без труда. Когда однокурсники жаловались на жизнь – что лекции сложные и сессии тяжелые, – он только посмеивался. С его блестящей памятью и острым умом сдать экзамены было раз плюнуть. Даже если на лекциях и не показываться. Он с усмешкой называл университет 'отмазкой от милиции' – и учиться не обязательно, и за тунеядство не привлекут.
Но проблема заключалась в том, что все это стало ему неинтересно.
Неинтересно и скучно. Появляться в универе, общаться с глупыми однокурсниками, 'прогибаться' перед преподавателями… Зачем? Если в жизни есть вещи гораздо более интересные. Такие, как ИГРА.
На втором курсе он просто перестал ходить в университет и полностью отдался своей страсти.
У него сложились свои компании игроков – очень отличающиеся от студенческих.
Была группа физтеховцев и мифистов. Талантливые математики и классные игроки. С ними он играл в преферанс по десять копеек за вист. Не ради прибыли, а для того, чтобы получить удовольствие от игры высочайшего класса.
По пятницам у него был 'день покера'. В Сандунах собирались 'спекулянты' – или, по-новому, бизнесмены – и играли до субботнего утра.
Попутно заключались сделки: покупалось и продавалось все – от джинсов до автомобилей, от самолетов до наркоты.
Игорь с удовольствием разделял все прелести покера, но в бизнесе не участвовал. Зачем? У него был свой, почти гарантированный способ зарабатывания денег. Он по-прежнему играл в карты с теми партнерами, которых поставляли ему загадочные 'работодатели'. Он так и называл их – работодателями – в глаза и за глаза. А они не обижались…
Регулярно, примерно два раза в месяц, работодатели приглашали его на 'большую игру', с которой он уносил – после выплаты комиссионных – от тысячи до двадцати тысяч рублей. С кем только не играл – 'цеховики' и директора вполне легальных заводов, популярные артисты и, бандиты, спортсмены – чемпионы мира и врачи-гинекологи… Но среди его партнеров не попадалось ни одного по-настоящему профессионального игрока. Об этом уж заботились его работодатели.
Игорь ни в чем себе не отказывал. Купил трехкомнатную кооперативную квартиру в новом доме в Строгинской пойме. Каждый год менял машины. Обедал то в 'Узбекистане', то в 'Берлине', то в 'Арагви'. Ездил отдыхать в Пицунду и Дубулты. Побывал на Золотых Песках и Балатоне. Общался с самыми красивыми – и самыми дорогими – телками.
Такая жизнь вполне его устраивала. В ней было место и интересной работе – а как иначе назвать его игру? – и достойным деньгам, и отдыху высочайшего класса. Что еще нужно для счастья?
Сначала он настороженно относился к своим 'работодателям'. Опасался, что когда-нибудь они выставят против него профессионального карточного шулера или подставят его бандитам. Но ничего такого не происходило. Видно, Игоря ценили как профессионала своего дела и берегли.
Гром грянул с той стороны, откуда никто его не ждал. Однажды Игорь в очередной раз на 'конспиративной квартире' на Солянке выиграл в преферанс у меховщика и непонятного мужика лет сорока. Выиграл, по его соображениям, копейки – девяносто вистов у меховщика и сорок – у второго партнера. Первый с легкостью отсчитал девять тысяч, а вот со вторым получилось сложнее. Деньги-то он отдал, но по каким-то деталям Игорь понял: мужик – птица не из их гнезда.
Для него четыре тысячи – это огромная сумма. Наверно, копил эти деньги полжизни и мечтал купить какой-нибудь подержанный 'жигуленок'…
Еще больше Игорь удивился, когда его пригласили играть с этим же партнером в следующий раз. Играл этот тип – он просил, называть его Валентином Николаевичем – неплохо. Но это была игра среднего уровня. С таким уровнем можно обыгрывать студенческую компанию или случайных соседей по даче. Но против Игрека это было несерьезно.
…А Валентину Николаевичу очень хотелось победить. Он оказался безумно азартным. И от горячего желания выиграть ошибался все чаще и чаще. Шел на мизера без, масти, играл 'девятерные' с голым марьяжем и чужим выходом, пропускал верные взятки на тройных распасах – и в итоге тянул 'паровоз'( Термины из преферанса. Кто играет, тот поймет. А кто не играет, поверьте на слово: в компании настоящих игроков такие ошибки допускать нельзя. (Прим. авт.)).
В тот день Игорь превзошел самого себя. Он выставил Валентина Николаевича на триста сорок вистов. То бишь тридцать четыре тысячи. Тот расплатиться не смог. Игорь пожал плечами и просто сказал своим работодателям о сумме проигрыша и о том, что у его сегодняшнего партнера таких денег не оказалось. 'Не боись, теперь это наши заботы, – отвечали они. – Свою долю получишь позже'.
Но вместо доли Игорь получил повестку из милиции. В милицию он, конечно, не пошел. Позвонил своим заказчикам и поинтересовался, не знают ли они, с чем эта повестка связана.
– Прокол вышел, – простодушно сообщили ему. – Этот Валентин Николаевич позавчера сиганул из окна. А у него брат в милиции работает.
Брат незадачливого преферансиста работал в ГУВД на довольно солидной должности. Каким-то образом он дознался о происшедшем – не оставил ли незадачливый игрок предсмертной записки? – вот это была бы подляна с его стороны! Короче, мусор-полковник решил бросить все силы на то, чтобы отомстить подлым картежникам.
Официально привлечь Игоря было не за что – как доказать, что имел место картежный притон, если потерпевший мертв и свидетельствовать некому? Но был бы человек, а статья найдется… И Игорю решили предъявить обвинение в банальном тунеядстве. А уж в следственном изоляторе и потом – на зоне – с ним разберутся по всем статьям…
Кольцо вокруг него сжималось все плотнее. Он, кстати, так и не понял, кто его сдал. Подозревал, что сами же работодатели и раскололись, чтобы выйти чистенькими. А что – они-то в карты не играли, только познакомили незадачливого Валентина Николаевича с Игорем… Значит, Игорь во всем и виноват., У его дома дежурила милиция, приходили расспрашивать о нем в Сандуны, трясли компанию талантливых физтеховцев. Первое время Игорь скрывался у подружки, но быстро понял, что скоро доберутся и до нее. И тогда он решил удирать из Москвы. Почему-то во Владивосток.
– Слушай, а ты правда так клево играешь в преф? – недоверчиво спросил Дима.
– Дима, это моя РА-БО-ТА, – раздельно произнес Игорь. – А работу надо делать хорошо.
– Как-нибудь сыграем?
– С тобой играть я не буду. Проиграешь, расстроишься и тоже из окна выпрыгнешь.
