себе засаленный кафтан, не выглянул хозяин. Менкар спросил комнату. Прежде чем ответить, хозяин узнал, откуда они и куда едут, потом кликнул слугу, и тот взялся расседлывать и развьючивать лошадей.
В каморке, отведенной им, стояла одинокая узкая кровать, ничем не застеленная, с довольно ветхим сенником; между дверью и кроватью стоял столик, на нем кувшин с водой, а из-под стола выглядывал пузатый глиняный горшок, прикрытый деревянной крышкой.
Хозяин положил сумки на кровать и вышел, унося с собой свечу. Стало темно.
Менкар опустил тюк в угол. Аподис пристроил свою тюк рядом и спросил:
— А где буду спать я?
— Успокойся, — пробормотал Менкар. Появился хозяин и принес плошечку с огарком. Ее он поставил на столик и поманил с собой Менкара:
— Пойдем.
Вернувшись, Менкар приволок с собой козлы, а хозяин доску и сенник. Получилось что-то вроде кушетки. Менкар бросил на кушетку свой плащ и стал устраиваться на ночь; надо было понимать так, что ни одеял, ни других спальных принадлежностей постояльцам не полагалось.
Хозяин ушел за ужином и принес на двоих большую миску с теплым еще супом, две лепешки, кусок вяленого мяса, кусок пирога и две квартовые кружки пива, спросил, не нужно ли чего еще, и ушел.
Менкар заложил за ним дверь на засов.
Они успели поесть, прежде чем оставленный им кусочек свечки догорел, однако укладываться пришлось в потемках. Оба быстро заснули. Аподис только спросил, заворачиваясь в плащ: неужели Менкар не доверяет хозяину? Менкар тихо ответил, что доверять можно, но подстраховка лишней не бывает; в этих местах всякое может случиться с тех пор, как нет больше Джанахов в
Столице.
Проснулись они с рассветом, быстро оделись, снесли свои пожитки в большую горницу, где пышная молодуха уже расставляла стол. Постояльцев было немного: кроме них еще купец с двумя приказчиками, ехавший на Край Земли скупать пушнину, что набили краевики за зиму.
Пока им не подали завтрак, купец уже успел узнать, что Менкар с Аподисом едут с Края, и тут же начал расспраши-вать, какова теперь дорога. Виды на пушнину в этом году его мало интересовали — собственно, пушнина была лишь предлогом для путешествия: и Менкар, и хозяин постоялого двора, и даже поручик мытной службы, который жил здесь и спустился в горницу к концу завтрака, — все знали, что купец промышляет не столько пушниной, сколько скупкой вещей, выменянных у таласар.
Поручик не стал завтракать, а сел за стол, долго рассматривал Аподиса и Менкара, а потом спросил документы. В его тоне не было враждебности, но Аподис насторожился, а Менкар без особой спешки достал лист бумаги и протянул поручику.
В бумаге значилось, что по личным надобностям путешествует в Столицу отставной поручик Аламак Менкар «и с ним рядовой неприписанный Аламак Полис» вписал в подорожную сам Аподис — Менкар поостерегся сообщать дяде, который выправил для него документ, что собирается путешествовать с таласаром, — дядя мог об этом, разумеется, догадываться, но в случае чего оказывался в стороне.
Поручик тоже не увидел ничего подозрительного. Прочитав, посмотрел на Аподиса и сказал:
— Ладно, ребята, — сказал он. — Я придираться не буду, но ведь что-то вы с собой везете? Меха?
— Меха, — подтвердил Менкар.
— Жемчуг, наверное, — предположил поручик. — Показывайте, ребята.
Менкар разложил на столе содержимое первого тюка. Несколько шкурок белки и куницы, солидный отрез морского шелка модной абрикосовой окраски, отрез чуть поменьше, зеленовато-белый, мешочек с мелким несоотовым жемчугом, мешок много больше с пуговицами из перламутровых ракушек, несколько диковинных морских раковин.
Менкар посмотрел на поручика (тот молча глядел ему в глаза), посмотрел на стол и быстрым движением зачерпнул немного жемчуга и насыпал в ладонь офицеру (тот быстро убрал руку в карман), подумал еще и пододвинул ему одну из небольших раковин.
— Невесте подаришь, — улыбнулся Менкар.
Поручик кивнул.
Менкар начал упаковывать тюк.
— А там что?
Менкар сделал знак. Аподис распаковал второй тюк и показал здоровенную бутыль темного стекла в,оплетке из тапановой бечевки; кроме нее там были только разные морские безделушки, не имеющие большой ценности, и объемистый сверток мелкоячеистой шелковой сетки, какую в Таласе используют для гамаков.
— Что в бутылке?
— Рыбий бальзам, — ответил Менкар.
Поручик махнул рукой. Рыбий бальзам его не интересовал.
Аподис аккуратно уложил все обратно.
— Неплохо, однако, краевики живут, — заметил поручик. — Ничего удивительного в том, что такие юнцы в отставку выходят. Барахло с Края Земли таскать куда выгоднее.
Менкар смерил офицера холодным взглядом.
— Я присягу приносил Джанахам и за это чуть не получил от Садалмеликов достойную награду. — Он провел пальцем по горлу характерным жестом, означающим петлю. — Почему я должен служить сыну Морайи?
— Джанахи мертвы, — напомнил поручик.
— Кто это говорит? Даже Князь-Сенешаль не утверждает подобного.
Поручик не стал возражать. Не стоило затевать политический спор с этим обманчиво добродушным молодым отставником.
. Аподис помалкивал, вынося тюки во двор. Ему не хотелось рисковать попасться на какой-нибудь мелочи. Менкар справедливо говорил, что опасность разоблачения Аподиса будет уменьшаться с каждой проделанной от Края Земли милей, вот тогда можно будет и поговорить всласть.
За околицей Менкар сказал:
— Надо быть настороже. Мы теперь покинули Область Края Земли, а в этих местах разбойнички сейчас пошаливают. Так что давай не ловить ворон.
Больше всего он опасался, что у разбойников могут оказаться арбалеты: арбалетная стрела летит бесшумно, издалека и с немалой точностью; чтобы стрелять из аркебузета с такой уверенностью, надо подойти чуть ли не вплотную. Ближнего боя Менкар как раз и не боялся: у него самого была пара аркебузетов и сабля, а у Аподиса — налитый свинцом кистень, которым он весьма умело управлялся, — отмашутся как-нибудь, если нападающих будет не больше полудюжины; но чтобы, шайка была больше — маловероятно.
Однако обошлось без подобных приключений.
Впрочем, хлопот Менкару хватало и без разбойников. Их в избытке доставлял ему сам его напарник.
Сколько раз по дороге в Столицу им, по его требованию, приходилось отклоняться от намеченного маршрута, счесть было, невозможно. Причем у Аподиса существовала особенно раздражающая Менкара манера сообщать о своем решении свернуть с дороги буквально накануне. С чем это было связано, Менкар догадывался: Аподис не то чтобы не доверял напарнику, но на всякий случай страховался и явно имел на это особые инструкции своего начальства. Впрочем, чем дальше в Империю, тем менее Аподис им следовал, и в один прекрасный момент, вняв раздраженно высказанному мнению Менкара, что если бы он заранее знал все места, куда они должны заглянуть, то им пришлось бы меньше вилять, Аподис кивнул, и они разложили карту и проложили новый маршрут.
Менкар мало интересовался миссией своего приятеля. Но уяснить ее суть было не так уж сложно. Всякий раз, когда они отклонялись в сторону и останавливались в каком-то определенном месте, происходила одна и та же сцена. Они заходили в какую-нибудь лавчонку или останавливались в постоялом дворе, что-нибудь покупали или заказывали ужин, и Аподис, расплачиваясь, как бы невзначай
