О'Лири улыбнулся:
— Неужели ты действительно веришь в колдунов?
Рыжий Бык энергично закивал головой. И тут Лафайет уловил, что от него пахнет «Шанелью
— По ночам, когда луна похожа на корабль-призрак, — уверенно заговорил Рыжий, — вы все и появляетесь.
— Чепуха, — резко сказал Лафайет. — Меня зовут Лафайет О'Лири.
— Слушай, у меня есть одна задумка. Ты и я, мы вместе, могли бы делать большие дела, — Рыжий гнул свое. — Ты — со своими потрясными фокусами, которые у тебя так здорово выходят, особенно если добавишь еще что-нибудь
— вроде полетов по небу и все такое, а я — со своей смекалкой. Я могу подыскать пару кабаков, где можно вусмерть напоить публику, — продолжал он громогласно. — Пока ты будешь работать, я буду выделывать разные коленца, чтобы эти городские гвардейцы не сводили с меня глаз. Их в наше время понатыкано, как блох в дешевой ночлежке. Да, если хочешь знать, страна не лучше полицейского участка. Не то что в старые добрые времена, когда я малолеткой шмонал по карманам. Короче, ты делаешь дело, передаешь мне добычу, и, пока эти ищейки гонятся за тобой, я…
— Слушай, Рыжий, ты несешь вздор, — прервал его О'Лири. — Преступление
— последнее дело. Я уверен, что в душе ты честный мужик. Почему бы тебе не устроиться на работу — куда-нибудь на станцию обслуживания, ну, может быть…
Рыжий Бык угрожающе нахмурил лоб.
— Ты хочешь сказать, что я похож на этих промасленных мартышек?
Лафайет внимательно посмотрел на грубые черты своего собеседника сквозь легкую дымку, которая, казалось, уже почти рассеялась.
— Нет, — сказал он и на секунду задумался. — Мне кажется, что ты больше похож на разжиревшую обезьяну. — О'Лири просиял и поднял стакан. — Неплохая шутка, а — согласен? Я спрашиваю, ты согласен?
Рыжий Бык зарычал:
— По-хорошему говорю тебе — ты эти свои шутки брось, а то я не посмотрю
— дух ты там или не дух…
— Ну-ну! — Лафайет погрозил ему пальцем. — Только, пожалуйста, не надо меня пугать.
Рыжий вскочил на ноги, его слегка пошатывало.
— Я могу одним ударом разбить пополам дубовую доску, — заявил он, показывая свой кулачище, похожий на разбойничий кистень.
— Сядь, Рыжий, — приказал О'Лири. — Я хочу поговорить с тобой. Поскольку ты — плод моего воображения, то ты мог бы мне многое рассказать о моей психике. Меня, например, очень интересует, какую роль играла детская ревность…
— Да я могу одной рукой согнуть в крендель железный лом, — продолжал Рыжий. — Я могу…
— Слушай, ты, Рыжий, если не сядешь, я буду вынужден принять меры, — предупредил Лафайет. — Ты лучше скажи мне, какое бывает чувство, когда вдруг неожиданно начинаешь существовать — просто потому, что я породил тебя своим воображением.
— Я могу оторвать голову крокодилу, — самозабвенно продолжал Рыжий. — Я могу оторвать заднюю ногу слону.
Рыжего несло все дальше и дальше. Лафайет сосредоточился. Голос Рыжего становился все более высоким — от баса перешел в баритон, затем в тенор, а там и в высокий контральто.
— Да я справлюсь сразу с десятью, даже со связанными за спиной руками,
— последние слова Рыжего были сплошным визгом.
Лафайет предпринял последнюю попытку унять его и в результате услышал:
— Когда меня выведут из себя, я просто зверею! Иногда я становлюсь просто безумным, я могу сразиться с нечистой силой!
Он осекся, на мясистом лице появилось изумление.
— С нечистой силой?! — взвизгнул он.
— А теперь, Рыжий, давай, пей вино и послушай меня, — строго сказал Лафайет. — Ты — вход в мой внутренний мир. Я хочу сказать, что ты как дверь, приоткрыв которую я смогу заглянуть в преисподнюю моего подсознания. А впрочем, черт с ним! — Он поднял свою кружку.
Дверь распахнулась. Показался высокий человек с длинными локонами. Он был великолепен в своем наряде: широкополая шляпа с перьями, жакет в малиново-голубую полоску, широкий пояс, широкие штаны поверх закатанных сапог. Человек выхватил изящную шпагу и направился к единственному занятому столу. За ним появился другой — не менее пышно разряженный и тоже при шпаге, а там и третий, четвертый. Они окружили стол, держа шпаги наготове.
— Салют, ребята! — приветствовал их Лафайет, поднимая свою тяжелую кружку. — Дернете по глоточку, а?
— Именем короля, — прорычал первый денди, — вы арестованы! Вы сами пойдете, или нам применить силу?
Его свирепые черные усы свисали по обе стороны лица, как рога молодого буйвола.
О'Лири заметил, что острие одной из шпаг красовалось дюймах в шести от его горла. Посмотрев по сторонам, он увидел, что еще две шпаги нацелены ему в сердце. Наискосок от него, оторопело разинув рот, стоял Рыжий.
— Эй, ты! — заорал усатый офицер, глядя на Рыжего. — Ты что?
— Я, начальник, — забормотал мордоворот, — да я что… я просто сижу тут… ну, выпил, вот жду ужина.
Полицейский удивленно заморгал, а потом грубо захохотал:
— Этот бродяга как две капли воды похож на Рыжего Быка.
— Пшел вон! — приказал другой.
Рыжий с готовностью сорвался с места и неровной походкой заковылял к двери. Когда дверь открылась, Лафайет успел заметить, что люди с улицы с любопытством заглядывают внутрь. Толпа по- прежнему гудела.
— Ну все, пошли, — скомандовал офицер, стоящий слева от него.
О'Лири небрежно улыбнулся, сосредоточив все внимание на шпагах.
«Салями, — подумал он, — превратить шпаги в салями. Сезам!»
В бок кольнуло острие. Лафайет вскочил. Блестящий стальной клинок упирался ему в ребра, прямо над почками.
— Салями! — приказал О'Лири, теперь уже вслух. — Да превращайтесь же в салями, черт вас побери!
Клинок, упрямо оставаясь стальным, кольнул сильнее.
— И ни звука больше, а то и до тюремной камеры не дойдешь!
— Эй, осторожней! — закричал Лафайет. — Вы же продырявите меня!
— Слушай, парень. Тебе что, надо глотку порвать, чтобы ты понял, что арестован? Мы мушкетеры городской гвардии, ясно? Наша задача — сажать в каталажку нарушителей спокойствия.
— Вы хотите сказать, за бутылку вина? — начал О'Лири. — Я сейчас объясню…
— Ну, это ты объяснишь палачу, — огрызнулся гвардеец с тремя нашивками.
— Ну, давай, парень, вставай!
Лафайет встал.
— Но это же смешно, — начал он.
Кто-то сильно схватил его за руку и потянул к двери. Он вырвался, взял со стола свою шляпу и надел ее, глубоко надвинув на глаза.
«Не стоит нервничать», — напомнил себе О'Лири.
Гамбит с салями не удался, но это произошло потому, что ему просто не хватило времени как следует сосредоточиться и настроить свои психические энергии. Кроме того, он уже заметил, что вносить какие-либо изменения на виду у всех очень сложно. Да и захмелел он немного от вина. Но как только
