Через океан

справиться об этом как для самой себя, так и для того, чтоб сообщить отцу, которому подобные подробности доставляют большое удовольствие.

Зять, который фигурирует в Готском альманахе и тем не менее сам сумел составить себе большое состояние, в его глазах является верхом всех человеческих достоинств. Поэтому отец очень гордится, видя, что граф ухаживает за мной, и весь свет уверяет меня, что это не ничтожная победа, — позвольте вам это снова заметить.

В конце концов, милая Алиса, недостает пока в этом деле лишь только формальностей, обыкновенно очень сложных, с которыми сопряжена здесь свадьба: официальное сватовство, обсуждение исоставление контракта у нотариуса, церковное оглашение, согласие семейств и двойная церемония. По закону я, выйдя замуж за француза, делаюсь француженкой и все будет происходить по французским церковным обрядам. Как вы видите, есть еще время подумать. Но я не желала ждать со своим сообщением вам до тех пор, когда эта новость сделается уже общественным достоянием. Сохраните же ее пока в тайне. Я вам посылаю карточку графа, вы можете удостовериться, что я ничего не преувеличиваю относительно его наружности и его изящества, но не показывайте ее никому, пока я вам не дам знать.

До свидания, мой дорогой друг. Когда вы увидите Раймунда, передайте ему мой поклон и благодарность за его милую посылку.

Представьте себе, я вчера совершенно случайно говорила о нем с графом, и мне показалось, чтоу того на лице промелькнуло выражение неудовольствия, неприязни или досады.

— Не знаете ли вы господина Фрезоля? — тотчас спросила я его.

— Нет! А что?

— Мне показалось, что, услыхав его имя, вы были неприятно поражены!

— Правда?.. Быть может, это одно из тех имен, которые бывают нам антипатичны, так же, как и некоторые лица. Но я едва ли слышал его раньше.

Посмотрите, милая Алиса, не произведет ли имя графа Келерна такого же впечатления на Раймунда, и не замедлите сообщить мне, в чем дело. Еще раз до свидания. Целую вас от всего сердца.

Магда Куртисс».

ГЛАВА XVII. Пожар

Алиса Купер верно хранила секрет, доверенный ей подругой, и никому не говорила о нем. Быть может, она еще несколько сомневалась в серьезности обязательства, которое на ее глазах так часто нарушалось. Но, без сомнения, свадьба между Магдой и графом Келерн не составляла больше тайны для американской колонии в Париже, так как известие о ней скоро достигло Нью-Йорка. Оно распространилось очень быстро и тотчас же было подхвачено светскими журналами.

По своему обыкновению, они перековеркали имя будущего супруга, — одни называли его Келорна, другие — Керель или Керль, или еще как-нибудь иначе.

Впрочем, это имя мало значило для Раймунда Фрезоля. Он видел лишь саму новость и был потрясен ею.

Сообразив, что мисс Купер может точно рассказать ему обо всем, Раймунд побежал к ней.

С первых же слов Алиса сообщила ему все, что знала.

— Уже пять недель, как Магда написала мне об этих деталях, — прибавила она, — но только в виде совершенно интимного излияния. Не получая больше известий, я подумала, что проект мог провалиться, так же, как и масса других в этом роде, — поэтому я остерегалась говорить о нем.

— А теперь вы считаете его окончательным?

— Я решительно не знаю, что вам ответить, так как я не получала от Магды писем после того, где она говорит о графе де Келерне. Не хотите ли взглянуть на его портрет? — сказала мисс Купер и встала, чтобы взять альбом с письменного стола.

Раймунд не ответил ни да, ни нет, но не утерпел, чтобы не бросить взгляда свирепого любопытства на того, кто так жестоко разбил его самую дорогую мечту. Это оказался мужчина тридцати пяти — сорока лет, слегка лысый, элегантно одетый, державший в одной руке шляпу, в другой — свою трость.

Но странное дело, — и этого Раймунд не мог сначала объяснить себе: черты, воспроизведенные на портрете, были ему несколько знакомы. Они вызывали в нем смутное воспоминание, как будто он их когда- то видел или встречал в своей жизни.

Но сколько фотографий могут оставить такое же впечатление!

Один из встретившихся во время путешествия, без сомнения, какой-нибудь из соседей за столом…

Раймунд был слишком болезненно поглощен всем слышанным сейчас, чтоб разбираться в своих ощущениях.

Но, в то время, как Раймунд печально возвращался в Far-Rockaway, вдруг имя де Келерна, которое мисс Купер произнесла вполне правильно, и этот портрет, напоминавший ему какого-то знакомого, вызвали в его памяти имя и черты двойника с «Belle Irma», — этого вероломного друга, который некогда завел Раймунда еще ребенком к водопаду Монморанси с тем, чтобы бросить его там и убежать.

И мысль, что будущий муж Магды мог, должен быть, несомненно был тем самым Келерном, эта мысль зародилась, выросла и укрепилась в сознании молодого инженера.

Каким образом Келерн, недавно лишь простой моряк дальнего плавания, оказался через четырнадцать лет владельцем замка близ Бреста, получил титул графа, живет большим барином и готовится жениться на дочери нефтяного короля? Этого Раймунд никак не мог себе объяснить. Но убеждение, что эти два человека тождественны, и что Келерн с «Belle Irma» превратился в Келерна из Val- Tregonnec'a, представлялось ему до такой степени очевидным, что Раймунд не думал и возражать против него.

Итак, возвращаясь в Far-Rockaway, Раймунд все еще не мог прийти в себя от удивления. На столе его ожидала депеша; по словам Кассулэ, она пришла около двадцати минут тому назад.

Раймунд разорвал ее и побледнел, читая послание, — оно было из Дрилль-Пита и подписано Петер Мюрфи.

«Склад горит, двести чанов нефти в огне», — лаконично возвещала синяя бумага.

— Который теперь час? Хватит ли у нас времени попасть на прямой поезд? — спросил