щелкая выключателями, тумблерами, поворачивая разные ручки и диски для того, чтобы перенастроить оба модуля. Процесс был весьма хаотическим: Земля выкрикивала команды астронавтам, астронавты громко задавали вопросы, и эти потоки фраз часто сталкивались на канале связи, мешая передавать полезную информацию в обоих направлениях. Глинн Ланни, ненадолго потерявшись в этой перекрестной болтовне, нечаянно приказал отключить каналы ориентации «Одиссея», прежде чем аналогичные каналы были включены в «Водолее», и на небольшой момент «Водолей» находился в опасности случайной блокировки осей гироскопа. Наконец, оба модуля были готовы, насколько их могли подготовить астронавты в этой нечеловеческой спешке, и Лоувелл доложил об этом в Хьюстон.
– Так, – вызвал он Лусму, – «Водолей» включен, а «Одиссей» полностью отключен в соответствии с процедурами, которые вы передали Джеку.
– Принято, – ответил Лусма, – Это именно то, чего мы хотели, Джим.
(ПРИМ.ПЕРЕВ.– этот диалог произошел в 58:40:00 полетного времени. Фрагмент фразы Глинна Ланни в отношении не выключенного нагревателя системы ориентации командного модуля: «…он будет потреблять 0.8 ампер до конца полета, что будет стоить мне дополнительных 64 ампер-часов. Я не могу этого позволить…»
Лунный модуль разработан, чтобы обеспечивать жизнь двух человек в течение 49.5 часов, но с отключенными системами, кроме систем жизнеобеспечения и связи он мог поддерживать существование 3 человек в течение 84 часов. Центр управления разработал планы по дальнейшему сокращению энергопотребления. Также была проработана процедура использования воды командного модуля в лунном модуле)
В темноте затихшего «Одиссея» Суиджерт медленно огляделся вокруг себя. По правде говоря, ему не хотелось отсюда уходить. Обычно среди членов экипажей случались перебранки между теми двумя, кому полетным заданием было предписано осуществить высадку на Луну и тем, кто оставался на орбите для выполнения менее престижной работы. Пилоты командного модуля не могли не думать, что их менее привлекательное назначение было пренебрежением и принижением их летных способностей. Разве не может «НАСА» более подготовленным пилотам давать более ответственные задания во время экспедиций?
Суиджерт никогда так не думал. Он любил и гордился своей работой. Ему, конечно, не хватало романтизма должности командира или пилота ЛЭМа, но нехватка компенсировалось другим. Пилот командного модуля, по существу, был водителем этой нелепой экспедиции. Пилот командного модуля был штурманом. Пилот командного модуля должен доставить двоих астронавтов к точке расстыковки, откуда они начнут посадку на Луну. Пилот командного модуля должен обеспечить стыковку, когда они вернутся обратно с Луны. И в самом драматическом случае, когда его коллеги не смогут вернуться с Луны, он должен суметь в одиночку вернуться на Землю. У Суиджерта был прекрасный корабль для выполнения всех этих задач, но теперь случай отбирал корабль у него. До тех пор, пока он, Лоувелл, Хэйз и «НАСА» не найдут способ вернуть главный корабль к жизни, он, подобно Биллу Андерсу, пилоту лунного модуля на «Аполлоне-8», где не было никакого ЛЭМа, будет оставаться пилотом командного модуля без командного модуля. Суиджерт проплыл через туннель из быстро остывающего «Одиссея» в относительно теплый «Водолей» и занял место между Лоувеллом и Хэйзом.
– Он теперь твой, – сказал Суиджерт.
Сидя за своим директорским терминалом, Глинн Ланни позволил себе ненадолго расслабиться. Его экипаж перешел из главного корабля, где всего через несколько минут его было уже не спасти, в другой, где возможный конец оттягивался на несколько дней. Улучшение ситуации было реальным, но, в конечном счете, все-таки теоретическим. То, что в данный момент волновало Ланни, это не жизнеспособность ЛЭМа. Хватит или не хватит кислорода, воды и энергии для поддержания жизни экипажа во время обратного пути на Землю – все это имело смысл лишь, когда решена главная проблема. Сейчас Ланни волновала траектория корабля.
При отказе от лунной экспедиции существовало несколько способов вернуть терпящий бедствие корабль на Землю. Самым непосредственным способом был так называемый «прямой возврат», во время которого экипаж на пути к Луне должен развернуть командно-сервисный модуль задней частью вперед. Затем продержать включенным гипергольный двигатель на полной тяге 10200 кг в течение пяти минут. Этот маневр рассчитан так, чтобы корабль, летевший со скоростью 25 тысяч миль в час, полностью остановился, а затем сразу начал двигаться в противоположном направлении.
Альтернативой «прямому возврату» в глубоком космосе был «окололунный возврат». В этом случае корабль очень близко подлетит к Луне, выйдет на траекторию свободного возврата, которую использовали все экипажи, начиная с «Аполлона-8», обогнет Луну и своеобразная гравитационная праща метнет его назад к Земле. Этот маневр займет значительно больше времени, чем «прямой возврат», но позволит сэкономить на запуске двигателя, а также не потребует участия экипажа.
На «Аполлоне-13» возможности использования траектории свободного возврата были ограничены. Нестандартность курса корабля состояла в том, что он садился на Фра-Мауро, взлетал обратно, облетал Луну и направлялся к Земле, но по такой траектории, которая проходила на расстоянии 40 тысяч миль над облаками (ПРИМ.ПЕРЕВ.– это так называемая «гибридная траектория», которую «НАСА» применяло, начиная с «Аполлона-12». Гибридная траектория дает возможность осуществить запуск к Луне в дневное время суток. Двигатель третьей ступени в этом случае запускается над Тихим океаном, увеличивается продолжительность полета к Луне, что позволяет произвести посадку лунного корабля в условиях благоприятной освещенности места посадки. Экономится топливо, так как исключается корректирующий импульс, равный 19.5 м/сек. Оказывается возможным следить за снижением и посадкой лунного корабля со станции в Голдстоуне, имеющей антенну диаметром 64 м). Для исправления ситуации полетный план предусматривал процедуру запуска двигателя под названием «ПК+2». Через два часа после перилуния – самой близкой точке траектории к поверхности Луны – корабль должен был включить двигатель, изменить курс так, чтобы точно нацелиться на Землю.
Планировщики полетов хотели бы воспользоваться всеми этими возможностями. А в такой критической ситуации, как срочный возврат, все эти возможности просто были необходимы. Однако в данном случае один вариант можно было сразу отбросить. Это связано с тем, что любая процедура возврата, как это написано в полетных планах и как это отрабатывалось экипажами на тренировках, предусматривала использование такой важной части корабля, как его гигантский главный двигатель. Возврат на Землю требовал использования полной тяги двигателя, но на «Аполлоне-13» такой возможности могло и не оказаться. Если удар, который потряс корабль, даже и не разрушил двигатель, то отключение питания не позволяло набрать достаточно электрической мощности, чтобы запустить его.
На ЛЭМе все еще оставался двигатель. В действительности, на ЛЭМе было даже два двигателя: один для посадки, а другой – для взлета. Но ЛЭМ не был рассчитан на его использование другим способом. Можно, например, развернуть в пространстве пристыкованные корабли, включая двигатель импульсно, но можно ли задействовать его на полной тяге, которая требовалась для столь критического маневра, как возврат на Землю? Никто из инженеров даже не собирался рассматривать такой вариант. Однако пока никто не указал способ запустить испорченный главный двигатель командного модуля, использование двигателя ЛЭМа оставалось единственной возможностью для возврата домой. Этот неиспытанный прежде маневр должен был быть спроектирован, детально проработан и выполнен под руководством Ланни.
– Так, всем внимание, – тихо сказал Ланни по общей связи, – Мы получили кучу проблем и их надо решить.
В Тимбер-Коув, пригороде Хьюстона, дом Мэрилин и Джима Лоувеллов наполнялся соседями, друзьями соседей, сотрудниками «НАСА» с супругами, офицерами по протоколам и их ассистентами. Первой в дверях появилась Сюзан Борман, затем Карми МакКаллоф, потом Бетти Бенвеер. Мэрилин смотрела на каждого нового гостя и мимоходом удивлялась, как все эти люди так быстро услышали новость, которую она, жена попавшего в беду астронавта, только что узнала. Но раздавался очередной звонок в дверь, и Мэрилин снова и снова задавала себе тот же вопрос. Подоспели Эльза Джонсон, Конрады и другие люди, которые отвечали на нескончаемый поток звонков по телефону, отказывали репортерам и бросали украдкой взгляды на женщину, чей муж, если верить Жулю Бергману, мог завтра погибнуть с вероятностью
