— Не надо больше об этом, сеньора Леонор, — обнимает ее Почита. — Врач велел вам не думать об этом ребенке, и не забывайте: то же самое он велел мне. Боже мой, бедное дитя. Вы уверены, что, когда пришли, он был уже мертвенький? Или еще в агонии?
— Я сказала, что больше не пойду на медосмотр, и не пойду, Чупито. — Печуга упирает руки в боки. — Этот фельдшер — такой живчик, но ко мне он больше не притронется.
— Значит, придется притронуться мне, — кричит Чупито. — Разве ты не читала лозунга? Читай, читай, какого дерьма там написано?
— «Приказы выполняются неукоснительно и без возражений», — читает Чучупе.
— А длугой читала? — кричит Китаец Порфирио. — Больше месяца, как повесили.
— «Обжаловать приказ можно только после того, как выполнишь его», — читает Чучупе.
— Не читала, потому что не умею читать, — смеется Печуга. — Много чести.
— Печуга права, Чучупе, — выступает вперед Лохмушка. — Он самый настоящий развратник, и медосмотр для него, что для козла огород. Только пусти.
— В прошлый раз мне пришлось смазать ему по морде. — Кока проводит рукой по спине. — Куснул меня в то место, где судорогой сводит, ну, вы знаете.
— В очередь, в очередь, и не спорьте, не забывайте, у фельдшера тоже есть сердечко. — Чучупе похлопывает по спинам, улыбается, понукает. — Неблагодарные, ведь это для вашего же блага, для вашего здоровья.
— Входите по очереди, чучупочки! — командует Чупито. — Пан-Пан хочет, чтобы оперативные группы были готовы к его приходу.
— Наверное, уже мертвенький, ведь, говорят, его распяли, как только начался ливень. — Голос сеньоры Леонор дрожит. — Во всяком случае, когда я пришла, он уже не шевелился и не плакал. А ведь я его видела вблизи, близехонько.
— Вы передали генералу Скавино мою просьбу? — Капитан Пантоха прицеливается в птицу, которая греется на дереве, капитан Пантоха стреляет и промахивается. — Он согласен меня принять?
— Он ждет вас в штабе в десять утра. — Лейтенант Бакакорсо смотрит, как птица летит прочь над деревьями, отчаянно хлопая крыльями. — Согласился скрепя сердце, вы же знаете, что он не приветствовал создания Роты добрых услуг.
— Еще бы не знать, за шесть месяцев я видел его всего один раз. — Капитан Пантоха снова подымает ружье, капитан Пантоха стреляет в пустой черепаший панцирь, и тот крутится в пыли. — Вы считаете, это справедливо, Бакакорсо? Я уж не говорю о том, что задание само по себе необычайно трудное, но Скавино меня в упор не видит, держит черт знает за кого. Будто я выдумал эту Роту.
— Не вы ее выдумали, но вы творите с ней чудеса, мой капитан. — Лейтенант Бакакорсо зажимает уши. — Рота добрых услуг стала реальностью, в наших гарнизонах ее не только принимают, но и горячо приветствуют. Глядя на дело рук своих, вы должны испытывать чувство удовлетворения.
— Пока еще до этого далеко. — Капитан Пантоха отшвыривает пустые гильзы, капитан Пантоха отирает пот со лба, снова заряжает ружье и передает лейтенанту. — Разве не видите? Ситуация драматическая. За счет экономии, ценою огромных усилий мы обеспечиваем еженедельно 500 добрых услуг. Но работаем так, что язык на плече, до изнеможения. А каковы потребности, знаете? Десять тысяч услуг, Бакакорсо!
— Со временем все будет. — Лейтенант Бакакорсо целится в кусты, лейтенант Бакакорсо стреляет и убивает голубя. — Я уверен: упорство и труд все перетрут, вы добьетесь этих десяти тысяч, мой капитан!
— Десять тысяч в неделю? — морщит лоб генерал Скавино. — Что за преувеличение, бред какой-то, Пантоха.
— Нет, мой генерал. — Румянец заливает щеки капитана Пантохи. — Научные статистические данные. Посмотрите эти графики. Тщательный расчет, построенный на довольно стабильных исходных данных. Вот, видите: десять тысяч добрых услуг еженедельно соответствуют «первостепенной психо- биологической потребности», а если бы мы попытались удовлетворить мужские потребности во всей полноте, цифра возросла бы до 53 200 услуг в неделю.
— Правда, сеньора, что у бедного ангелочка по ручкам и ножкам текла кровь? — Почита лепечет, Почита таращит от ужаса глаза, раскрывает рот. — И что «братья» и «сестры» кропили себя его кровью?
— Мне дурно, — задыхается отец Бельтран. — Кто вбил вам в голову эту глупость? Кто вам сказал, будто «мужские потребности во всей полноте» удовлетворяются исключительно в постели?
— Самые выдающиеся сексологи, биологи и психологи, святой отец, — опускает глаза капитан Пантоха.
— Я говорил, называйте меня майором, трам-та-ра-рам! — рычит отец Бельтран.
— Простите, мой майор. — Капитан Пантоха щелкает каблуками, капитан Пантоха смущается, открывает чемоданчик, достает бумаги. — Я позволил себе захватить некоторые справки. Извлечения из трудов Фрейда, Хэвлока Эллиса, Вильгельма Штеккеля, а также из «Избранного» доктора Альберта Сегина, нашего соотечественника. Если хотите сами заглянуть в книги, они есть в нашей библиотеке при командном пункте.
— По казармам развозят не только женщин, по казармам развозят порнографию, — стучит по столу отец Бельтран. — Я в курсе, капитан Пантоха. Ваш помощник, карлик, раздавал в гарнизоне Борха отвратительную мерзость: «Две ночи наслаждений» и «Жизнь, любовь и страсть Марии-Тарантул».
— Для ускорения процесса и экономии времени, мой майор, — поясняет капитан Пантоха. — Мы это делаем регулярно. Трудность состоит в том, что литературы не хватает. Издания старые, быстро затрепываются.
— Глазки закрыты, головка свесилась на грудь — точь-в-точь маленький Христосик. — Сеньора Леонор стискивает руки. — Издали можно подумать: обезьянка, только тельце беленькое, в глаза бросается. Потому я и подошла поближе, к самому кресту, и тут до меня дошло. Ой, Почита, и в смертный час будет стоять у меня перед глазами бедный ангелочек.
— Так, значит, это не единственный случай, не частная инициатива дьявольского карлика. — Отец Бельтран отдувается, отец Бельтран потеет, задыхается. — Выходит, Рота добрых услуг дарит брошюрки солдатам.
— У нас нет средств, чтобы дарить, только во временное пользование, — поясняет капитан Пантоха. — Оперативная группа в три-четыре рабочие единицы должна за день оказать от пятидесяти до восьмидесяти добрых услуг. Эти брошюрки дают хорошие результаты, вот мы ими и пользуемся. Если нижний чин, стоя в очереди, успевает прочесть такую брошюрку, время потребления сокращается на две- три минуты. Все эти данные приводятся в докладных записках, мой майор.
— О господи, умирать буду — не забуду. — Отец Бельтран шарит рукой на вешалке, отец Бельтран берет свой головной убор, надевает его и застывает по стойке смирно. — В жизни не думал, что Сухопутные войска моей Отчизны могут докатиться до такого. То, что я сегодня услышал, весьма прискорбно. Позвольте мне удалиться, мой генерал.
— Ступайте, майор, — отпускает его генерал Скавино. — Видите, Пантоха, до чего довела Бельтрана злосчастная Рота добрых услуг. Я вполне его понимаю. И прошу вас на будущее: избавьте нас от скабрезных подробностей вашей работы.
— Как я сочувствую твоей свекрови, Почита. — Алисия подымает крышку кастрюли, Алисия пробует с ложечки, улыбается, гасит плиту. — Вот ужас-то, наверное, все это видеть. Она все еще «сестра»? Ее не беспокоили? Говорят, полиция ищет виновных и арестовала всех, кто ходил в Хранилище креста.
