За длинным столом красного дерева с серебряным канделябром посередине сидели разодетые мужчины и шикарные женщины. Джеймс, улыбающийся и жизнерадостный, расположился на дальнем конце стола. Его красные щеки застыли над воротником парадной сорочки. Он восседал под копией картины Рейнольдса.
Когда он увидел меня, глаза его сделались сразу холодными, улыбка исчезла. Он обратился к гостям:
— Извините меня, один момент!
Взяв за плечо, он вывел меня из комнаты прежде, чем я мог бы испортить своими матросскими словечками атмосферу застолья, где царствовали дорогие вина и большие деньги. Он отвел меня в библиотеку с камином и виски на подносе. Потом Джеймс закрыл дверь и обернулся ко мне. Его хорошее расположение духа как рукой сняло. Он был зол и суров, от него разило спиртным.
— Почему ты позволяешь себе вламываться сюда таким образом?
— Я хочу знать все о твоих связях с компанией «Си Хорз Лэнд».
Его лицо не дрогнуло. Как всегда, он сохранял самообладание.
— Не твое собачье дело, — ответил он, взял коробку сигар «Монте-Карло» и, вынув одну, спросил: — Хочешь?
Я сказал, что хочу. Он на секунду повернулся ко мне своей широкой спиной, обрезая сигару и снимая с нее ленточку. Потом протянул ее мне.
— С компанией «Си Хорз Лэнд» покончено, — сообщил он, зажигая свою сигару. — Она вышла из- под контроля.
Я смотрел на его толстые красные губы, попыхивающие голубоватым дымом. Он никогда не предлагал мне таких дорогих сигар. Подойдя к столу, я взял ножичек, обрезал сигару еще немного и заметил под стеклом массу фотографий, расположенных с военной тщательностью, выверенной до миллиметра. Только одна лежала отдельно от других. Я осторожно вытащил ее и посмотрел: групповой цветной снимок. В центре был сам Джеймс, румяный и самодовольный. Рядом смуглый мужчина с золотой цепью на плечах и еще двое — один в темном костюме, а другой в блейзере и фланелевых брюках со складками, как лезвие ножа. На втором плане виднелся новый жилой дом, рядом с которым высился строительный кран с испанским флагом на стреле. На плакате, натянутом между двумя пальцами, было написано: «126 КВАРТИР В ПУЭРТО-ЛАС-БРИЗОС». Широкоплечий мужчина, одетый в бежевый костюм сафари, стоял под плакатом, отвернувшись от камеры. Что-то в его позе заставило меня подумать, что он намеренно уклонился от объектива, чтобы не быть узнанным.
Но я не интересовался человеком в костюме сафари, а внимательно рассматривал людей на переднем плане, в частности лицо третьего справа, бледного типа с черными усами, под белым воротничком которого был повязан галстук выпускника частной школы. Глядя на него, я вспомнил те самые аркады здания на набережной в Саутгемптоне. Это было лицо мистера Торренса Рейстрика. Рядом с ним, строгий и безупречный, стоял лорд Хонитон.
Я смотрел на оборотную сторону фотографии, в то время как Джеймс говорил:
— Теперь, если ты не возражаешь, я должен вернуться к своим гостям.
— Оказывается, это ты, — сказал я. — Ты и твой Рейстрик. И драгоценный лорд Хонитон.
Джеймс выхватил фотографию у меня из рук, буквально метнувшись ко мне. Его прекрасный румянец быстро полинял, и лицо стало изжелта-серым.
— Это очень старая фотография, — пояснил он в замешательстве. От него прямо разило страхом.
— Это все ребята из «Си Хорз Лэнд»? — спросил я.
— Я больше не связан с «Си Хорз Лэнд». И с людьми Хонитона тоже.
— А кто связан?
— Может быть, в Испании остались кое-какие дела, — ответил он. — Я не могу точно сказать.
— Где Рейстрик?
— Не имею понятия. Скорее всего он не врал.
— На твоем месте я не задавал бы столько глупых вопросов, — продолжал Джеймс. — Хонитона давно здесь нет. Я покажу тебе корреспонденцию, если хочешь.
Румянец вернулся на его лицо, и страх сменил гнев. Я поверил ему насчет того, что он сказал о Хонитоне. Когда Хонитон умывает руки, они делаются стерильно чистыми. А вот насчет самого Джеймса я не был так уверен и сказал:
— Ты не обязан показывать мне какие-то письма. Но я не хочу больше ничего слышать о «Си Хорз Лэнд».
* * *
Когда я гнал свой «лендровер» по улицам Сомерсета, мои мысли крутились вокруг Джеймса. Он умел молчать. Но почему он так напугался?
Хонитон — могущественный человек, было опасно перебегать ему дорогу. Но он очень заботился о своей репутации и поэтому никогда бы не связался с чем-то по-настоящему мерзким. О Джеймсе этого не скажешь.
Я все время думал об этом, пока добирался до «Саут-Крика», и в конце концов счел странным, что Джеймс сказал мне правду о Хонитоне, а сам быстренько отошел в сторону, когда «Си Хорз Лэнд» стала слишком зарываться. Уже не в первый раз он порывает с компанией, которая плохо сотрудничает с ним. А причина, по которой он был так напуган, проста — к чему ему лишние заботы?
Но все-таки из его слов можно было сделать вывод, что эта самая «Си Хорз Лэнд» еще существует, по крайней мере, в испанском филиале. Можно представить, что это за компания, с которой даже Джеймс не хочет иметь ничего общего.
И я сразу с беспокойством подумал о людях Генри, с которыми должен был скоро встретиться.
Глава 10
Ощущение опасности не покидало меня. Проснувшись на следующее утро, я пошел прямо в офис, позвонил Джеймсу, который явно не обрадовался мне, и потребовал:
— Я хочу выяснить, что осталось от «Си Хорз Лэнд» в Испании. Имена и адреса.
— Не знаю. Люди меняются. Не видел никого из них.
— А ты знаком с моим другом Гарри Чейзом, журналистом? Может, он начнет задавать тебе вопросы?
— Пусть спрашивает сколько угодно. Но я не могу сказать ему то, чего не знаю сам.
— А ты подумай, — посоветовал я и повесил трубку, глядя на карту бухты, висящую на стене. Если Джеймс не побоится моей угрозы обратиться к журналисту, значит, ему действительно нечего сказать или он уж слишком перепуган чем-то.
Но как бы то ни было. Генри должен защитить свои права. Я работал на одной из яхт, когда услышал, что кто-то громко зовет меня. Это был голос Мэри.
Она стояла у ворот сада в позе борца, приготовившегося к схватке.
Щеки ее пылали.
— Иди сюда, — сказала она.
И, не ожидая моего ответа, направилась прямо в дом, остановившись возле кабинета Генри.
— Не будешь ли ты любезен сказать этому джентльмену, чтобы он убирался отсюда?
Из-за ее плеча, обтянутого голубой шерстяной кофтой, я увидел Поула Уэлша, сидящего за письменным столом Генри.
За его спиной до самого потолка громоздились конторские книги, папки с делами. Он поднял голову от документов, которые изучал.
— Что такое? — спросил он.
Мэри показала большим пальцем себе за спину:
— Вон отсюда!
