документа. — Это всего лишь несколько слов на бумаге.
— Документ гарантирует жалование королевства вашему сыну, — успокоили советники Изабеллу.
Сулейман оставил турецкий гарнизон охранять Буду. Постепенно он поделил большую часть Восточной Венгрии на административные единицы — санджаки. Но попутно проявил и необычную суровость. Пленные австрийцы были уничтожены. Великодушие, которое Сулейман продемонстрировал на Родосе двадцать лет назад, сменилось расчетливой жестокостью. Изабелла на самом деле имела основания опасаться, что письменное обещание султана, которое она держала в руках, не более чем ничего не стоящий клочок бумаги. Между тем жители Родоса все еще пользовались дарованными им свободами. Демаркационная линия, которую султан провел через Венгрию, сохранялась полтора столетия. Она сделала Вену аванпостом христианского Запада, Буду — мусульманского Востока. Вена до сих пор ориентируется на Запад, а Буда — на Восток [4].
Пока Фердинанд тщетно пытался в то богатое событиями лето 1541 года восстановить бастион Габсбургов в центре Европы, его более одаренный брат принялся за возвращение господства Испании на Средиземноморье — по крайней мере, в его западной половине, угроза которому возникла после неудачи христианской армады у Превезы.
В особенности Карл стремился избавить Средиземноморье от мистического влияния имени Барбароссы. Двадцать лет бесконечных поездок по империи утомили неуемного Карла. Его личное обаяние влияло на решения советов европейских князей, но склонность к изысканной пище и редким винам привела к подагре. Длительный конфликт с Мартином Лютером ожесточил императора против ересей. Он все чаще говорил о желании удалиться в монастырь и предаться в его стенах своим религиозным переживаниям.
Пока же Карл олицетворял величие империи, хотя и поблекшее, но все же еще могущественное. Позже один любознательный англичанин, Джон Морган, писал: «Я не встречал в своей жизни испанца, который, уверен, не проклял бы меня минимум сорок раз, если бы я усомнился, что Карл V держал на поводке 24 часа в сутки всю Вселенную, однако поводок оборвался».
Такой монарх не мог позволить себе, чтобы им понукал турецкий бейлербей моря. Тем не менее флотилия галер под зеленым флагом ислама совершила набег на Гибралтар, другая напала на испанский конвой судов у Балеарских островов. Маленький корабль остановил конвой португальских барок, и с него крикнули командиру конвоя:
— Зайди, Барбаросса хочет видеть тебя!
Португалец немедленно подчинился.
Вездесущность Барбароссы казалась невероятной. Сын горшечника, толстый и вечно пьяный, умудрялся в свои далеко не молодые годы нападать на замки и похищать оттуда хорошеньких женщин, осаждать испанские гарнизоны в Африке, предъявлять свои претензии на владение континентом от имени своего повелителя — султана. Чем бы Карл ни занимался на суше, Барбаросса постоянно напоминал ему о себе.
В это лето Сулейман, к досаде Барбароссы, повелел бейлербею находиться у восточного побережья Средиземного моря. Опять связанный по рукам, морской волк затеял торг вокруг своей персоны, на этот раз предложив свои услуги самому Карлу. Осторожный Габсбург не поверил его предложению, зная, что Барбаросса получает от своего повелителя двадцать тысяч дукатов золотом ежегодно, и помня, что подобное предложение было прелюдией провала у Превезы. Тем не менее император, так же как раньше Андреа Дориа, стал зондировать почву.
Карл больше доверял другому предложению, которое исходило от помощника Барбароссы, старого евнуха Хасана-аги, оставленного править Алжиром. Хасан-ага предложил императору овладеть Алжиром, но поставил при этом условие, что Карл пошлет на эту территорию столь внушительные силы, что капитуляция аги будет выглядеть необходимостью, а не предательством.
Карл немедленно стал готовиться к экспедиции. Алжир был личным владением Барбароссы. Кроме того, это был сильно укрепленный порт мусульман вблизи испанского побережья — объект вожделения Карла. Овладев Алжиром, он мог бы ликвидировать угрозу со стороны турок бастиону Запада в Средиземноморье — острову Мальте, который император передал рыцарям.
Карл решил действовать немедленно, пока Сулейман занят Будой, Барбаросса отсутствует, самый опасный помощник бейлербея моря Драгут находится в плену, а Хасан-ага изъявляет готовность сдать Алжир. Он проявил терпимость к сварливым лютеранам (Библия Регенсбурга) и поспешил в Средиземноморье.
Численность армады, которую собрал Карл, отвечала самым смелым ожиданиям Хасана-аги. Боевые корабли Дориа эскортировали более четырехсот транспортных судов, на борту которых находились двадцать тысяч испанских, немецких и итальянских солдат под командованием герцога Альбы, заслужившего скандальную славу кровопролитием в Нидерландах. Другие сановники империи прибыли на борт некоторых судов армады вместе с тремя тысячами воинов-добровольцев. Часть сановников взяли с собой своих жен, чтобы они могли полюбоваться занимательным зрелищем капитуляции Алжира. В море к армаде присоединились галеры с Мальты, на борту которых находились пятьсот грозных рыцарей с оруженосцами. Их гостем был знаменитый, хотя и низкого происхождения, Эрнан Кортес, завоеватель Мексики.
Когда на армаду обрушились осенние ветры, разметав корабли по портам укрытия, осторожный Дориа предупредил упрямого Карла, что начался сезон штормов. Император счел абсурдным возвращаться сейчас, когда экспедиция началась. Лишь непродолжительный переход отделял порт Менорку на одноименном острове от Алжира. Требовалось всего лишь несколько дней, чтобы сокрушить стены мусульманского логовища, даже если предположить, что старый евнух не станет его сдавать. Ведь у Хасана-аги было всего лишь девятьсот турецких янычар, несколько тысяч моряков и мавританцев. Нет, император не мог отказаться от экспедиции, независимо от того, мешал или благоприятствовал ей ветер.
Частично из-за нерешительности Дориа, частично из-за упрямства Карла, но более всего из-за несогласованности в командовании экспедицией поход армады, замышлявшийся как веселая прогулка, принес совершенно неожиданные результаты. На сумрачном африканском побережье пришельцев подстерегали враги. Пока армада добиралась до злополучного побережья, с гор спустились берберские и арабские племена. Это, конечно, не могло испугать закаленных воинов. Они беспечно высадились на ровные пляжи за выступом мыса Матафу. Без особых затруднений солдаты отогнали беспокойных кочевников. Не дожидаясь выгрузки основных запасов продовольствия, испанские воины отправились на высокогорье к скалистому мысу, где за стенами с круглыми башнями прятался Алжир. В конце октября отряд не беспокоила жара.
Вокруг этого небольшого города, сверкающего на солнце, отряд вырыл несколько траншей и обустроил артиллерийские позиции. Командиры испанцев полагали, что через три дня их задача будет выполнена ко всеобщему удовлетворению. Однако Хасан-ага не стал сдаваться.
Тем временем подул сильный западный ветер, подняв волны в мелководном заливе у мыса Матафу. За ветром хлынули потоки дождя. Солдаты, оставшиеся без палаток, которые сорвал ветер, промокли до нитки, дрожали от холода. С кораблей на пляж не поступало никакого продовольствия — мешал шторм на море. Голодные солдаты ожидали, что продовольствие доставят, как только утихнет буря. Но она, наоборот, усилилась до урагана. Промокший порох стал непригоден для использования.
Затем начались атаки Хасана-аги из-за стен Алжира. Дождь не мешал его янычарам использовать луки и стрелы. Мавры, изгнанные из Андалузии, вымещали в атаках свою ненависть к испанцам, своим бывшим господам. Их ярость вызвала панику в рядах осаждавших войск.
Карл лично возглавил контратаку невозмутимых немцев, но зашел слишком далеко. Вблизи стен города контратакующие понесли большие потери от артиллерийского огня и отступили.
Между тем все это не было бы большой бедой, если бы не голод и неразбериха в месте высадки. Адмирал Дориа увел большую часть своих галер в море, опасаясь держать их в бурю у берега. Однако капитаны транспортных судов вместо того, чтобы последовать за Дориа, наоборот, направились к берегу, то ли для того, чтобы совершить высадку, то ли из-за неспособности управлять судами в бурном море. В результате в бурунах потонуло сто сорок пять галер и транспортов. Те, кто спаслись с утонувших судов, были убиты на берегу кочевниками, которые спустились с гор, чтобы перебить стражу европейцев и
