криминалиста пришли мы с Сеней, причем мой хозяин с собой какую-то очередную девицу притащил, Ваня со своей женой Ленкой, да Андрюшина мама привела дочку своей подруги, явно желая заставить Попова на ней жениться. Худющая, высоченная девица в очках и с волосами, забранными в тугой узел, нашего эксперта явно не вдохновила. Однако девушка не хотела замечать того, что Андрей ее избегает, и упорно ходила за ним по пятам, рассказывая занимательные истории из жизни библиотекаря. Попову этот демарш здорово подпортил настроение, но то еще были цветочки!
Если у кого-нибудь есть жена, он знает, каково ходить с ней на всякие праздники. Остальным могу сообщить, что, согласно Ваниным рассказам, собираться на торжество следует начинать часа за три до его начала, без учета времени на дорогу. А в тот Андрюшин день рождения Жомов подобными ценными знаниями еще не обладал и из-за долгих сборов своей Ленки к началу торжества опоздал. Зато, явившись, мгновенно испортил и без того нехорошее настроение криминалиста. И все из-за того, что решил пошутить с чисто жомовским чувством юмора. То есть подарил Попову игрушечную свинью, на боку которой собственноручно написал: «Андрюха, не ешь так много!»
Криминалист намек понял и, естественно, обиделся. Пока все вокруг веселились, Попов с каждой рюмкой становился все мрачнее и мрачнее. И так продолжалось до тех пор, пока Андрей не придумал ответную шутку. Я вам уже говорил, что Жомов с табельным оружием никогда не расстается?.. Так вот, Ваня сам признался, что даже ночью кладет пистолет под подушку. И на Андрюшин день рождения тоже пришел с оружием. Так вот, пьяный Попов дождался, пока не менее пьяный Жомов, не ожидающий никаких подвохов от друзей, не потеряет окончательно бдительность, и умыкнул у него из кобуры пистолет.
Не будь Ваня таким пьяным, пропажу он бы обнаружил сразу. А так Жомов хватился пистолета только утром, перед уходом на работу. Естественно, как он добрался домой, омоновец не помнил и принялся тормошить жену, требуя рассказа, как все произошло. Оказалось, что его Елена Прекрасная умудрилась посадить мужа в такси и затем притащить домой. Из чего Жомов заключил, что пистолет мог быть утерян только в машине. Вместо того чтобы отправиться на работу, омоновец поставил на уши весь таксопарк, но, так ничего и не добившись, помчался к Попову, чтобы выяснить, не оставил ли он пистолет в доме криминалиста.
Тут, казалось бы, и конец истории, но нет! Андрюша умудрился напрочь забыть о том, какую шутку он сыграл с омоновцем. И это не от злого умысла, а из-за действия алкоголя. И Попов, и его мама в один голос твердили, что пистолета не видели. Пришлось Жомову уйти несолоно хлебавши и писать рапорт об утере табельного оружия.
Сами понимаете, что за такое происшествие по головке не гладят. Лишился бы Ваня лычек, может быть, вместе с любимой работой, но Попов, у которого в тот день был выходной, надумал кормить рыбок и в коробке с сушеными дафниями обнаружил Ванино табельное оружие. Тут же вспомнив все, криминалист ужаснулся и, схватив пистолет, помчался в участок. Хорошо, что успел приехать до того, как Ваня рапорт дописал. А то, боюсь, нам бы пришлось скидываться на чьи-то похороны. Ну а так все обошлось, и покаявшийся Попов отделался только парочкой тумаков. И то дружеских. Потому как после серьезных Ваниных тумаков люди обычно с сотрясением мозга в больницу попадают.
Вот такая грустная история вышла. И я вам ее не в качестве нравоучения рассказал, а для того, чтобы вы поняли, как опасливо я отношусь к возможным последствиям любой попойки и почему всегда стараюсь внимательно следить за происходящим, вмешиваясь в дела друзей при чрезвычайных обстоятельствах.
Сегодня, напротив, все было как обычно. Попов недовольно ворчал, получая свою уменьшенную дозу, мой Рабинович его подкалывал, ловко парируя ответные выпады, а Ваня Жомов, как всегда, торопил Сеню, требуя разливать быстрее. День Вымогателя тянулся своим чередом, но это не означало, что совсем ничего произойти не может. Поэтому я и не терял бдительности, не забывая, впрочем, опорожнять свою миску с опостылевшим уже мне собачьим кормом. Я-то надеялся, что сегодня мне в честь праздничка хотя бы тушенки дадут, но Рабинович, наученный тем, что в тушенке вместо мяса зачастую оказывается одна соя, брать эти консервы наотрез отказывался. И, как вы понимаете, убедить его возможности у меня не было.
— Сеня, может быть, прекратим ерундой страдать? — в очередной раз взмолился наш криминалист.
Мне его так жалко стало, что я уже собрался провести свой фирменный трюк — изображение страшной тревоги и волнения. В нормальном состоянии мой хозяин, конечно же, мгновенно разоблачил бы такой блеф, но когда Его Светлость в подпитии, Рабиновича и слепой кутенок обмануть может. Я уже пару раз во время прежних Дней Вымогателя с рыком бросался на дверь. Рабинович с Жомовым тут же кидались проверять, кто меня так встревожил, а Андрюша Попов в это время мгновенно бросался к бутылке и залпом выпивал почти полный граненый стакан, возмещая недодачу алкогольных напитков. То же самое я собрался сделать и теперь — исключительно из жалости! — да Рабинович помешал.
— Что ты имеешь в виду? — прикинувшись деревенским дурачком, поинтересовался у криминалиста мой хозяин.
— А то сам не знаешь! — возмутился Попов и тут же со смиренным видом продолжил: — Согласен, вы победили. Вы крутые ребята с большими связями, а я ничего не умею. Вы довольны? Может быть, станем теперь поровну наливать?
— Давно бы так, — хмыкнул Рабинович. — Так и быть, на сегодня ты прощен…
— Э-э, нет! — возмутился Жомов. — А как же спортивный принцип, блин? Проиграл — значит, проиграл, в натуре, и обратной дороги нет.
— Тебе чего, водки жалко? — обиделся Попов.
— Не жалко, но принцип есть принцип, — отрезал омоновец. — Мне же, когда я на соревнованиях сорок пять из пятидесяти выбиваю, никто же не дает второй раз на огневой рубеж выйти! Вот и ты облажался, значит, получай то, что заслужил.
— Да при чем тут твои стрельбы?! — возмутился криминалист. — Просто сознайся, что ты жмот, и больше говорить об этом не будем.
— Я не жмот, но правила нарушать не позволю, — уперся омоновец и повернулся к моему Сене. — Короче, Рабинович, если ты этой плачущей свинке станешь наравне со всеми наливать, я с тобой, блин, разговаривать перестану. В конце концов, принципы уважать надо!
— Ну и козел же ты, Жомов! — обиделся Андрей и в сердцах махнул рукой. — Да пошел ты… — и, не придумав удовлетворительно адреса, буркнул себе под нос: — Куда подальше, блин!..
И Жомов пошел! Если так можно сказать, конечно, поскольку наш Ваня просто исчез. Еще мгновение назад я имел счастье лицезреть его здоровенные ножищи, обутые в сверкающие берцы, а секундой позже их просто не стало. То есть не ботинки с омоновца пропали, а исчез он сам. Целиком и без остатка! Я даже из-под стола выскочил, чтобы удостовериться в том, что не сплю. К несчастью, я действительно не спал.
Сеня с криминалистом застыли словно статуи, ошарашенно глядя на крутящийся на столе стакан, который только что держал в руках Ваня. При этом вид у обоих был такой, словно они призрак увидели. Ни Рабинович, ни Попов не шевелились почти минуту, и я, опасаясь, как бы этот временный столбняк не перешел в постоянный паралич, коротко тявкнул. Это сработало. Сеня потряс головой и, проведя ладонями по лицу, как мусульманин во время молитвы, повернулся к криминалисту.
— Ты не охренел, Поп? — поинтересовался он. — Куда ты Жомова дел?
— А я-то тут при чем?! — изумился Андрюша. — Что ты на меня всех собак вешаешь?.. Прости, Мурзик!
— Ты еще скажи, что евреи во всем виноваты! — рявкнул мой хозяин. — Куда Жомова отправил, спрашиваю?!
Если быть честным, с Сеней я не совсем был согласен. То есть просто не мог поверить, что такое возможно! Конечно, во время наших путешествий в иных мирах Попову случалось иногда в сильно возбужденном состоянии ляпнуть такое, что потом непременно сбывалось — одна грудная жаба, едва не задушившая Моисея, или два беса в Скандинавии чего только стоили! — но еще никогда не случалось так, чтобы Андрюшины проклятья срабатывали на его друзьях. И уж тем более не в нашем мире! Конечно, Попов мог здорово разозлиться на омоновца. До такой степени, что перестал считать его другом. И все же я сильно сомневался, что в нашем мире поповские таланты могут проявиться.
