здесь собрались, по рядам прошло заметное оживление.
— В общем, так! — заявил Сеня. — Сейчас все по очереди будут подходить к тумбочке, на которой стоит флакон. Если он не загорится, вы избавлены от подозрений. В противном случае, если преступник откажется сдаться, мы откроем огонь на поражение. — Рабинович показал пистолет. — А если кто-то попытается улизнуть до проверки, виновным будет считаться именно он, и на него будет объявлен всебуддийский розыск. Вопросы есть?
— А после проверки можно домой идти? — послышался чей-то голос. — А то у меня еще тантры сегодня не читаны и воскурения я не нюхал.
— Я тебе понюхаю, наркоман хренов, — погрозил оживившийся Жомов. — Еще раз о такой фигне заикнись, мигом статью впаяю. Причем без суда и следствия.
Что за статья, каким манером и куда ее будут впаивать, выяснять никто не решился. Поначалу возникли споры о том, в какой очередности следует проходить проверку — младшие после старших или наоборот, — но Брахма, чрезвычайно обиженный недоверием ментов к его персоне, вместе с Сарасвати первым двинулся к флакону со слезами Рудры. Остановившись в считаных сантиметрах от него, бог-творец сердито посмотрел на Рабиновича — флакон остался таким же темным, каким и был секунду назад.
— Чист. Следующий, — скомандовал Попов.
Дальше один за другим пошли Сарасвати, Шива, Вишну, Индра и Кали. Менты внимательно следили за приближением каждого бога, готовясь мгновенно начать действовать, но жидкость во флаконе так и осталась бесцветной, не выказав даже малейшего намека на какое-нибудь сияние.
Российские милиционеры, а вместе с ними Лориэль и Горыныч были разочарованы. Они все ожидали, что туманным богом окажется кто-то из высших руководителей пантеона, и готовились решить все проблемы быстро и решительно, но вышло не так. Теперь проверка затягивалась, но зато путешественники получили на свою сторону самых сильных из богов, которые просто лопались от желания расправиться с тем, кто вынудил их пройти эту не очень приятную и почетную процедуру. По крайней мере, теперь ментам беспокоиться о союзниках не приходилось. И росло их количество с каждой минутой.
Следом за главными богами пошли члены клана Чатурмахараджи.
У Рабиновича еще теплилась надежда, что все именно сейчас и закончится, но вся четверка, включая и Вирупакшу, тоже легко прошла проверку. После них к тумбочке пошли все менее значительные боги, и с каждой минутой надежда на розыск скрывающегося преступника все таяла. Или возрастала, кому как нравится! Все-таки чем меньше подозреваемых, тем больше шанс найти преступника. Уж эту истину российские милиционеры знали куда лучше других.
Все так безрезультатно и продолжалось довольно долго, пока не случился небольшой казус. Менты велели собрать всех богов, и исполнительный Брахма приказал привести именно всех. В том числе и Рудру. Оное существо хоть и считалось демоном, но так же выполняло и какие-то божественные функции. Или, может быть, просто попало сюда как воплощение божественного гнева Брахмы и, следовательно, лицо, приближенное к богу. Так это было или иначе, выяснять никто не стал. Тем более что ментам было не до этого. Приблизившись к флакону, Рудра грохнулась на колени и заголосила:
— Кровиночка моя! Слезиночка моя! Кровь от крови моей, частичка плоти моей, горе мое ненаглядное! Что с тобой эти поганые менты сделали? Да зачем они тебя, такую капельку, в неволю забрали и в одиночную камеру упрятали? Как же ты теперь жить-то будешь? Да кто тебя в ладошках согреет?
Менты оторопели.
— Что вы с ним сделали? — грозно посмотрел на Рабиновича Брахма. — И это, хотите сказать, и есть воплощение моего гнева? Да надо мной теперь каждая корова смеяться станет!..
— Лориэль, ты же сказал, что это чучело только до двенадцати ночи реветь будет? — повернулся к эльфу кинолог. — Или ты просто забыл уточнить, какого именно дня?
— Ты на меня бочку не кати, дятел! — обиделся Лориэль. — Как говорил, так все и было. И гномом буду, если понимаю, почему это безликое чудище сейчас ревет.
— А мне просто понравилось плакать, — неожиданно ровным голосом проговорил демон. — Хотел бы я на вас посмотреть, если бы вы никогда в жизни не плакали, а затем бы вдруг поняли, что это такое! — И Рудра снова зашлась слезами. — Ой, да сколько же несправедливости в этом мире! Всякие Чубайсы на свободе ходят, а мою крохотулечку безвинную в пузырек герметичный упрятали!..
— Уберите это чудовище отсюда! — рявкнул Брахма, и парочка локапал рванулась к демону.
Схватив Рудру под руки, они потащили меняющего облик монстра куда-то в сторону. На несколько секунд проверка прервалась. Процессия остановилась, и все присутствующие на собрании боги начали между собой перешептываться, бросая разные по степени ироничности взгляды в сторону Брахмы. Тот нахмурился.
— Чего встали? Процесс задерживаете, — рыкнул он, и все утихло.
После Рудры богов для проверки осталось около тридцати штук. Глядя на эту тающую процессию, Жомов хмурился все больше — а чему радоваться, если кандидатов во враги все меньше и меньше остается, — Попов облегченно вздыхал, рассчитывая успеть на ужин, и лишь один Рабинович радостно улыбался. Лориэль удивленно покосился на него, порхая в воздухе между кинологом и Брахмой.
— Сеня, ты чему радуешься? — поинтересовался он. — Теория-то твоя по швам трещит. Никто из оставшегося сброда даже глиняный кувшин без помощи слуг не разрушит. Они и богами-то считаются только для массовки.
— Ты забыл один факт, — усмехнулся Рабинович.
— Какой же? Тебя что, при рождении клещами за голову тянули и нечаянно отщипнули большую часть мозга? — язвительно поинтересовался эльф. Сеня не ударил в грязь лицом.
— Нет, Лориэлюшка! Это я помню. А вот ты забыл, что тебя при родах пытались обратно запихать и весь мозг в задницу загнали, — огрызнулся он. — Вспомни, мотылек пустоголовый, кого здесь не хватает?!
— Уж не хочешь ли ты сказать, что… — начал было говорить эльф, но Брахма его перебил.
— Не-ет! Только не Ганеша, — расхохотался он. — Если этот гермафродит и может что-нибудь порушить, так только честь девичью… Или мальчишечью, смотря какой у него половой день выдастся. Он в жизни ни о чем кроме секса не думал.
— Ну, значит, Ганеша себе новое развлечение нашел, — хмыкнул кинолог, видя, что и при приближении последнего из богов слеза Рудры не засветилась. — Иначе как ты объяснишь, что, когда на нас напал туманный бог, флакон пылал, как галогенка, а сейчас не блеснул даже?
— А Галогенка, оно такое же, как Ганеша? — заинтересованно встрял в разговор престарелый Индра.
— Чего? — оторопел Сеня.
— Ну, я так понимаю, этот тип то Гала, то Генка, — пояснил дедок и тут же схлопотал подзатыльник от Жомова.
— Иди-ка, старик, телевизор смотри, а в умные разговоры не суйся, — посоветовал Индре омоновец, и дедок быстренько смылся с глаз.
— Сеня, а может быть, Лориэль прав? — вновь завел старую песню Попов. — Может быть, это карма?..
— Точно, карма. Кроме нее некому, — оживился Брахма. — Карме подчиняется все, и если она решила, что. вам террориста не найти, можно и не сопротивляться. Это что же, мне придется заново рождаться? И опять все по-новому строить?
— Можешь хоть сейчас начинать, — посоветовал творцу Жомов. — А мы пока эту карму найдем и морду ей начистим.
— Ваня, карма — это просто судьба, — попробовал объяснить омоновцу Попов.
— Нет такой судьбы, чтобы меня из милиции уволила, — отрезал Ваня. — А на эту индейскую карму мне и вовсе начхать!
— Не индейскую, а индийскую, — вновь влез с поправками эксперт.
— Да хоть чучмекскую! — отрезал Ваня. — А если будешь придираться, я сейчас кому-нибудь морду набью. Вот хоть Брахме. Любую из четырех по выбору или все вместе!
— Спасибо, не надо! — так замахал всеми руками Брахма, что вполне мог бы заменить офисный
