великолепии, еще и облепленный перьями, оставшимися от разрушенного шатра. Увидев это зрелище, ацтеки мгновенно застыли, от удивления вытаращив глаза.
— Кецалькоатль! Кецалькоатль вернулся!!! — заорал кто-то из толпы, и остальные, подхватив его крик, бросились врассыпную.
— Куда они? — удивился Ахтармерз. — Я же еще ничего не сделал. Или они к этому… который вернулся… побежали? Кстати, а кто это такой?
— Кецалькоатль? Пернатый Змей, местный бог, — пояснил Попов, глядя в спины убегающего воинства. — И похоже, они тебя за него приняли.
— Нет, вы только посмотрите! И эти, даже познакомиться не успели, а уже обзываются, — обиделся Горыныч, от чего еще чуть-чуть увеличился в размерах. — Я же тысячу раз повторял, что к вашим рептилиям не имею никакого отношения. У нас даже физиология разная…
— Мы это уже слышали, а аборигенам ничего не объяснишь. Они слишком напуганы, чтобы согласиться прослушать лекцию по анатомии твоего вида, — прервал его Сеня, устало опускаясь на траву. — Ну вот, теперь здравствуй. Кстати, ты не мог бы немного уменьшиться в размерах и выбраться из этого чехла? А то с тобой не слишком удобно разговаривать. Да и виден ты, наверное, за версту.
— Вот-вот! Сначала обзывают, а потом уменьшиться просят, — капризным тоном заявил Ахтармерз.
— Я извиняюсь, — проговорил Сеня, и удовлетворенный Горыныч тут же начал уменьшаться в размерах.
Появление Горыныча в землях Мезоамерики имело вполне логичное объяснение. Правда, поначалу Рабинович с Поповым, измотанные схваткой, никак не походившей на потешное развлечение, оказались не в состоянии даже удивиться тому, что трехглавый огнедышащий псевдоящер появился исключительно в нужном месте и в нужное время. Ну а Ваня не спрашивал Ахтармерза ни о чем, потому что оказался в ступоре и никак не мог понять, почему это во время боя с превосходящими силами врага он так и не вытащил пистолет и не открыл стрельбу хотя бы в воздух. Ни один довод из тех, которые сам себе приводил омоновец, не могли удовлетворить его, и Жомов пребывал в такой же прострации, как у него бывало, когда на стрельбище выбивал сорок девять очков из пятидесяти возможных — в глубоком шоке от неудачи!
Горыныч, видя, что Сеня никак не желает начать разговор, хотя его просьба и выполнена, снова обиделся на всех ментов сразу и начал увеличиваться. Мурзик, увидев такое безобразие, завопил благим матом. Что именно он хотел сказать, поняли немногие, но лая верного пса было вполне достаточно, чтобы привести Рабиновича в чувство. Он встрепенулся и посмотрел на Горыныча.
— Ты еще не уменьшился? — удивился Сеня. — И долго ты собираешься окрестный народ пугать? У нас тут вроде бы отпуск проходит. А как мы будем отдыхать, если ты всё местное население по лесам разгонишь?
— А до моего появления, значит, вы именно отдыхали? — наивно поинтересовался Ахтармерз. — Согласно моим выводам, основанным на глубочайшем анализе спектра эмоциональных, паранормальных и электромагнитных излучений, испускаемых вами и толпой аборигенов вокруг вас, происходящее походило на отдых так же, как перхус троликус в период спаривания напоминает мускабрюха пестикрылого…
— Понеслось, — обреченно вздохнул Попов. — Горыныч, ты никак из двоечников и второгодников в отличники выбрался? Или просто сегодня для разнообразия уроки учил?
— Между прочим, к вашему сведению, в моем мире начались каникулы. Именно поэтому я и нахожусь здесь сейчас, — обиженно ответил трехглавый второгодник. — А насчет двоечников ты прав. У меня теперь одни тройки, и меня перевели в третий класс. Правда, с испытательным сроком. Если в первой четверти опять скачусь на двойки, вернут обратно во второй.
— Вот лафа! — восхитился Сеня. — Это что же получается, в вашем мире до самой пенсии можно в школе проторчать?
— Нет, — буркнул Ахтармерз. — Тех, кто с третьей попытки не осилит третий класс, отчисляют из школы и отправляют служить пугалом в какой-нибудь мир вроде вашего. Как Лох-Несское чудовище, например. Я ее знаю. Она мамина подружка и в отпуск приезжает иногда погостить. Заодно и передает в центр информацию о том, что в вашем мире происходит.
— Что-то Несси не больно на тебя похожа, — фыркнул Рабинович. — И башка одна, и крыльев нет…
— Их у нее тоже три. Когда одна из голов над водой находится, две другие пропитание добывают, — обиделся за соотечественницу Горыныч. — А крыльев не видно потому, что Несси под водой плавает. И вообще, что вы ей за дурацкое имя придумали — Несси! Ее, между прочим, Туавардия Пироскельция зовут. И это еще в сокращенном варианте…
— Так, ладно! — решил прекратить дебаты Рабинович. — О твоей Туавардии мы после поговорим. Расскажи-ка лучше, как ты сюда попал так удачно?
— О-о, это было просто, — и хотя произнесла это, как обычно, только средняя голова, оскалился Ахтармерз всеми тремя пастями сразу, а затем рассказал.
К удивлению ментов, они узнали, что по окончании их последнего путешествия Ахтармерз связи с миром эльфов не потерял. То есть контакт между его миром и Эльфабадом присутствовал всегда, в виде вполне упорядоченных МП-переходов, но лично Горыныч вселенной эльфов не интересовался из-за бесперспективности собственной карьеры там ввиду крайне низкой успеваемости. Однако после предложения Оберона, сделанного всей группе путешественников, Ахтармерз задумался, так ли уж он не пригоден для поиска в обозримом будущем работы в Эльфабаде? Сделав надлежащие выводы, двоечник повысил успеваемость и, дабы не дать возможность Оберону позабыть себя, принялся изредка наведываться в Эльфабад, где и узнавал новости о своих бывших спутниках, надеясь, что снова удастся вместе отправиться спасать какую-нибудь вселенную. Так Ахтармерз и пронюхал об ознакомительном путешествии российских милиционеров.
Естественно, упускать такой шанс заработать дополнительные плюсы в свое личное дело Горыныч не стал. Воспользовавшись тем, что в школе были каникулы, а родители уехали в отпуск на Землю в мезозойскую эру, новоиспеченный третьеклассник помчался в Эльфабад и нашел там Лориэля. Попросив у старого знакомого разрешения присоединиться к бывшим товарищам по оружию, Ахтармерз после консультаций эльфа с Обероном таковое получил и тут же был переброшен в Мезоамерику, свалившись ментам фактически на голову. В другое время, может быть, за такой фокус Горынычу и досталось бы от друзей на орехи, но сейчас ничего, кроме слов благодарности, он не услышал. Хотя…
— Странно всё это, — дослушав рассказ трехголового болтуна, задумчиво произнес Рабинович. — Насколько мне помнится, переходы между мирами эльфы осуществляли всегда корректно. Нам еще ни разу не приходилось падать вниз даже с полуметра, а Горыныч летел, наверное, метра четыре, если не больше.
— Шесть метров, восемнадцать сантиметров и три миллиметра, — уточнил Ахтармерз. — Про микроны я молчу, поскольку еще не научился внутренним высотомером с такой точностью пользоваться.
— Сеня, ты опять загоняешься, — покосившись на Горыныча, произнес Попов. — Ну, чего в этом странного? Тебе же говорили, что у эльфов с системой переходов проблемы. Поэтому, наверное, и выкинули наш пикирующий примус с высоты, а не опустили на грунт. Что тут такого необычного?
— Поживем — увидим, — философски заявил Рабинович и поднялся с травы. — Ладно, давайте двигаться. Тут нам пиршество не светит, поскольку это стадо бешеных ацтеков всё вокруг затоптало. Нужно идти в Теночтитлан, и заодно и узнать, что в этом мире в последнее время происходить начало. А то мне не нравится, когда столько совпадений одновременно случается.
Но претворить в жизнь предложение кинолога оказалось не так-то просто. И главным препятствием на пути в Теночтитлан оказался Ваня Жомов. Омоновец, впав в транс из-за неприменения табельного оружия в критической ситуации, никак не хотел из него выходить. Сколько Попов с Рабиновичем ни тормошили друга, сколько Мурзик ни тянул его за рукав, Ваня с места не двигался и на ужимки друзей не реагировал. За неимением нашатыря Горыныч даже сероводородом на Жомова дышал, но добился только того, что остальные члены команды отскочили в стороны, зажимая руками носы и беспрестанно кашляя, а омоновец остался стоять на месте, словно памятник Безмерному Горю. И лишь когда Рабинович заикнулся о
