«под козырек». – В связи со специфичностью моей работы, связанной с путешествием в те времена, когда еще о путешествиях во времени никто не знал, решено было изменить мой облик. Рога работают как сенсорный комплекс, настроенный на прием миллисекундных колебаний, служащих средством связи с начальством, а также приемопередающим устройством транспортного аппарата. Хвост одновременно является средством подзарядки энергобатарей от местных электросетей и довольно эффективным оружием. Из него получается хорошее боло, лассо и плетка для садомазохистов. А еще им удобно затылок чесать, когда руки заняты. Копыта – это сопла небольших реактивных двигателей, способных поднять меня на высоту до двадцати пяти метров. Примерно на крышу девятиэтажки. Когти приспособлены для…
– Хватит! – не выдержав обилия технических подробностей, рявкнул Пацук. – Ты чего, скотина рогастая, опять сюда приперся?
– И за что меня люди не любят? – удивился бес Черментатор. – Микола Григорьевич, стоит напомнить, что прошлый раз, на Луне, именно я спас жизнь всей вашей группе…
– Это еще бабушка надвое сказала! – отрезал есаул. – Последний раз спрашиваю: что ты тут делаешь?
– Вопрос понят, – констатировал киборг. – Варианты ответа: «Я сюда послан», «Хрен его знает» и «Может, мне вообще уйти?..»
– Вот и вали! – не дожидаясь окончания реплики, отрезал Пацук. – Шляются тут всякие, а я из-за них на собрание опаздываю, – и посмотрел на часы. – Мать твою! Уже час тридцать три. Да пропади ты пропадом, Черментатор хренов!..
И не обращая больше внимания на застывшего посреди коридора киборга, украинец помчался в актовый зал. Черментатор что-то спросил, но Миколе его реплики были, что корове – гарный шмат сала. Желание шутить у Пацука уже пропало. Однако получать наказание из-за каких-то киборгов, свалившихся, как вилы с сеновала, есаул не собирался. О чем и поставил в известность Раимова, как только переступил порог актового зала.
– Товарищ подполковник, я не виноват! – заявил Микола, не дав командиру даже открыть рот. – Там этот черт зеленый меня задержал.
Вид потрепанного ударной волной есаула, влетевшего на собрание с вытаращенными глазами, уже сам по себе заставил весь персонал базы удивиться. Ну а фраза насчет «черта зеленого» и вовсе добила коллектив. Ладно еще «икс-ассенизаторы». Они хоть и удивились, но лишь для вида. На самом деле все четверо сослуживцев есаула ждали, что за новую хохму он придумал, и азартный Кедман тут же предложил Шныгину поспорить, сколько именно нарядов Пацук схлопочет в этот раз.
А вот остальные члены собрания отреагировали на вопли украинца не так оптимистично. Доктор Гобе хитро прищурился, пытаясь навскидку определить, какой именно диагноз стоит поставить Миколе и позволит ли Раимов лечить есаула на базе или прикажет отправить в специализированную психиатрическую больницу. Застенчивый Харакири, как всегда, сидевший с краю, почти у дверей, испуганно отодвинулся в сторону и сжал в кармане верного Тубика, словно рассчитывая защититься электронным монстром от вполне материального сумасшедшего. Зубов, правда, появление есаула совсем не заметил, сосредоточенно делая какие-то вычисления ручкой прямо на шевроне оторопевшего подполковника. Пару секунд Раимов тупо взирал на Пацука, затем отпихнул в сторону профессора и встал из-за стола.
– Что пил, скотина? – рявкнул он. – Отвечать немедленно, агент Пацук!
– Да вы что, белены объелись? – оторопел Микола. – Ничего я не пил. Рад бы, да взять негде. Говорю же вам, меня Черментатор задержал…
Сара Штольц тихонечко захихикала и почти до запястья засунула кулак в рот, стараясь заглушить смех. Зибцих удивленно уставился на нее, пытаясь понять, насколько широко может открываться рот у девицы, ну а остальные с Пацука глаз не сводили. Раимов, видимо, чтобы лучше рассмотреть подчиненного, сделал два шага вперед.
– Так, значит, сначала зеленые черти, теперь Черментаторы? И говорит, что не пил, – задумчиво произнес командир базы, а затем истошно заорал: – Пацук, ты мне голову перестань морочить, мать твою на выдачу справок по пенсиям! Или ты сейчас прекратишь нести чушь, или я тебя на неделю помешу в изолятор.
– Да я вам серьезно говорю, что в коридоре Черментатор. Только он сейчас не совсем такой, каким был раньше, – горячо попытался объяснить правду есаул, а затем махнул рукой. – Да что я все говорю да говорю?! Выйдите да сами посмотрите.
Устав доказывать командиру очевидное, Пацук широко распахнул дверь актового зала и сделал жест рукой, предлагая всем выглянуть в коридор. «Икс-ассенизаторы», не получившие от начальства приказа встать, остались на месте. Ученые, кстати, тоже. А вот подполковник, не сводя с есаула грозного взора, прошел к двери и выглянул в коридор. Несколько секунд он смотрел по сторонам, а затем с тяжелым вздохом вошел обратно.
– Ну?! – ехидно поинтересовался Пацук.
– Ты прав, – кивнул головой Раимов, а затем снова заорал: – Пять нарядов вне очереди, агент Пацук. И если в следующий раз после своего опоздания не придумаешь чего-либо поумней, отправишься в изолятор на трое суток. На хлеб и воду!..
– Да вы что, с ума сошли? – возмутился Микола. – Там же…
Еще не договорив фразу, есаул выскочил в коридор и застыл. Все видимое пространство подземного бункера выглядело девственно-чистым, белым и пушистым, без каких-либо признаков присутствия зеленых чертей оптом или одного Черментатора в розницу. Отказываясь верить увиденному, Микола потер глаза и вновь посмотрел по сторонам. Еще несколько секунд назад Черментатор стоял в десятке метров от входа в актовый зал и был вполне осязаем, а теперь попросту бесследно исчез. Хотя какие вообще могут быть следы на бетоне?..
– Он не мог далеко уйти! – рявкнул есаул, врываясь обратно в актовый зал. – Я только минуту назад с ним разговаривал. Это Черментатор был, чтоб мне ни шмата сала в жизни ни съесть!.. Черментатор. Только защитного цвета и выглядит, как черт! Я…
– Все, Пацук, ты меня достал, – устало вздохнул Раимов. – Если не хочешь прямо сейчас в изоляторе оказаться, сядь на место и заткнись. А чтоб больше не бредил, после собрания пойдешь на прием к доктору Гобе. – Француз удовлетворенно потер руки. – Все ясно, агент Пацук?
– Да я ж вам говорю… – с жаром начал было возмущаться Пацук и вдруг понял, что доказывать что-либо бесполезно. – Так точно, товарищ подполковник. Только вы мое слово еще помянете! Воно ж как бывает? Не верили татары честному слову киевлянина, а потом бац, и на Куликово поле приехали.
– Во-первых, ты не киевлянин, во-вторых, киевлян на Куликовом поле и не было, а в-третьих, еще два наряда вне очереди, – ухмыльнулся Раимов. – Все ясно, агент Пацук? Еще вопросы будут?
– Никак нет, – обреченно буркнул Микола и поплелся на свое место, рядом с Сарой Штольц.
– Зря ты так, – прошептала девица, подождав, пока есаул опустится в кресло. – Нужно было что- нибудь поумнее придумать. Но все равно спасибо! Очень забавно получилось.
– А вот я только и старался, что безмозглую еврейку рассмешить! – не в силах сдержаться, рявкнул Пацук. Шедший к столу президиума Раимов обернулся и удивленно вскинул брови. Микола скрипнул зубами.
– Есть два наряда вне очереди! – завопил он, вскакивая с кресла.
– Один, – хмыкнул подполковник. – За сообразительность.
– Вот уж не думал, что за сообразительность в москальской армии еще и наряды дают. Лафа! – буркнул есаул, усаживаясь обратно. Раимов, решивший проявить тактичность, сделал вид, что этой реплики не слышал.
– Итак, господа-товарищи и прочие граждане, – проговорил он, поднявшись на сцену, – сердечно благодарю Пацука, позволившего нам наконец открыть собрание. Сегодня, вопреки традиции, обойдемся без вступительного слова. Сразу перейдем к докладу, который подготовил для нас профессор Зубов. – И повернулся к ученому. – Профессор?
Зубов, не обращая никакого внимания на обращение командира базы, что-то сосредоточенно искал около стола. Пошарив руками по столешнице, профессор взглядом поискал неизвестный предмет на поверхности сцены. Затем, видимо, не удовлетворившись увиденным, сполз со стула и начал искать
