Исповедь Зеленого Пламени

Молчи, когда звучат мои Слова

И платье вьется по ветру, как знамя,

Но после — губы отыщи губами

И дай забыть, что снова не права!

Трава и пламя. Пламя и трава… [1]

…Иногда, в такие минуты, как сейчас, я остро ощущаю всю невероятность той жизни, которой живу, и поневоле закрадывается мысль, что, может быть, и не было ничего подобного, просто все это придумала от тоски некрасивая молодая женщина, которой сильно за двадцать, каждый день убивающая жизнь на идиотской работе, которая непонятно кому и зачем нужна, просто обобщенная «работа», никакого отношения не имеющая к когда-то полученному высшему образованию, и образование это тоже никому не нужно — ни ей, ни ее поклонникам, которые сменяются со скоростью времен года и упорно не желают становиться мужьями, и если бы не эта придумка, то жизнь было бы катастрофически нечем заполнить, потому что уже и так каждое утро при пробуждении хочется задать вопрос — а зачем я вообще проснулась, а больше ничего не хочется, только заснуть и больше никогда, никогда, никогда не просыпаться, остаться в придуманном мире; впрочем, нет, такие женщины придумывают совсем другое, даже если настолько умны, чтобы не удовлетворяться дешевым счастьем из сериалов, они воображают себя прекрасными королевами или, если хочется перчику, то куртизанками, и дальше все по схеме — наряды, поклонники, звон шпаг и прочие прелести, вычитанные из псевдоисторического чтива, и обязательно высокий брюнет с серыми глазами и графским титулом, куда ж без графского титула, и влюбленный, как водится, по уши… знаю, знаю… а на меня у нее бы фантазии не хватило, да и кому нужна такая фантазия, когда, невзирая на всю фееричность жизни, все равно приходится где-то доставать деньги на кусок хлеба с сыром и новые туфли, потому что никакое мое так называемое могущество не освобождает от подчинения элементарным жизненным законам, да и как объяснить этим простым смертным, что никакая я не Владычица Огня, я просто огонь, принявший форму женщины, чтобы мыслить и осознанно действовать, и называть меня Владычицей Огня так же смешно, как человека как вид — царем природы, все равно я простая женщина, хоть и огонь, но этому огню тоже надо есть, пить, спать, отдыхать, любить и быть любимым… Слово-то какое — «информагия», весомо так звучит, сразу и научно и мистически, но вот как объяснить его людям, не знающим, что такое причастность всему сущему и в особенности некоторым его аспектам, а ведь это так просто, и дело даже не во мне, у каждого из вас есть своя стихия, с которой он связан, и договориться с ней очень просто, надо только захотеть — и тогда любой, как я, зажжет огонь прикосновением, или пойдет по воде, как Тин, или полетит невысоко над землей, как Тали, задевая ногами сохнущие травы лета… каждому свое, просто не надо желать чужого, а надо лишь верить в себя и в то, что ты любим мирозданием… ну да, это уже никаким местом не женский роман, а просто роман… тика — звездные ночи, холодные росы, колдовские травы, сталь меча, верный конь, костер во мраке, что там еще… самое смешное, что и это придумывают все те же задолбанные бытием женщины, проносят, как сокровище, с подросткового возраста через всю жизнь, а большую часть этой жизни сидят дома и знать не знают, какой проблемой в этих условиях является самая минимальная гигиена и как звереешь от ее отсутствия, и как на самом деле холодно спать, завернувшись в плащ, а уж надолго оказаться в безлесном и безводном месте — вообще не приведи Единая… в общем, лучше Нодди не скажешь: какие там русалки, Бог ты мой, тебя ждут только тухлые селедки! — но даже это не главное, а главное то, что я выросла в мире, где и слова-то такого не знают — романтика, все эти мечи с травами, черное с зеленым и серебряным, я со всем этим впервые столкнулась лишь в семнадцать лет, и главным для меня все это так и не стало, потому что для меня нет ничего важнее людей и Слова с Ритмом, нет, никакой я не романтик, я реалист… в штатском, как любит говорить Йерг, так что если уж на то пошло, то женский роман для меня по большому счету даже органичнее, тем более что все действующие лица во главе со мной вполне по канону жанра красивы и несчастны, и не надо прикрывать рукой зевок, ибо чем больше человеку надо для счастья, тем труднее ему это получить, а что касается красоты, то почти все мы — мотальцы, и при наших-то способностях к играм с внешностью привлекательным не выглядит только тот, кому это абсолютно по сараю, а это почти никому не по сараю, потому что в местах незнаемых лучше быть привлекательным и информированным, чем отталкивающим и несведущим, вот последнему как раз лучше сидеть дома и воображать звезды, лес и графьев-любовников, не пытаясь воплотить мечту в жизнь и не усложняя бытия ближним своим… либо меняться к лучшему, ибо участь нищих духом — покорно ждать обещанного царствия небесного, а участь тех, кто духом богат, — приближать его приход в меру своих сил и испорченности… да нет, это я не про себя, а про вас — да, ПРО ВАС! Что, все еще не верите?

Тогда… тогда представьте себе вокзал в каком-нибудь городе типа Кагады — сто тысяч жителей, но при этом большая узловая станция. Представьте его себе где-то между двумя ночи и пятью утра — недолгое время, когда там чисто и покойно; народ, тревожно спящий на широких деревянных лавках в ожидании поезда; сами поезда из сопредельных стран, о прибытии которых объявляют на трех языках и чей цвет лишь угадывается в неверном свете фонарей… в такой обстановке только пень бесчувственный не ощутит себя мотальцем хотя бы на миг. И еще представьте себе ночной бар на этом вокзале, практически пустой — двое-трое мелких «хозяев жизни», да и те полусонные, — но искрящий цветомузыкой в такт чему-нибудь типа «Королевны-бродяжки» или «Цыганки и разбойника». И вот когда в полусне для вас не останется ничего, кроме этой песни, и возникнет острое и пряное желание ступить под эти сполохи и закружиться, обнимая чью-то талию… Вот тогда знайте: я уже иду! Я уже с вами, я положила руку вам на плечо, обернитесь — и встретитесь со мной взглядом! Вот я — Танцующее Пламя, и я к вашим услугам, я готова не умолкать до утра, если вы попросите…

Что, вы хотите с самого начала? Как говорила одна преподавательница в Авиллонской Академии культур — «ждешь, что студент начнет с места в карьер, а он вместо этого начинает излагать от Рождества Господня…» А вам, значит, именно оттуда и надо… Тогда придется начать очень издалека — как меня угораздило при Флетчере оказаться. Дивная во всех отношениях история…

Катрен I ВО ДВОРЦЕ ОПЯТЬ ИЗМЕНА…

— Хэй, Эленд, Эленд! Беги к нам, леди Эленд!

Голоса девушек звенят, как серебряные колокольчики… нет, как тысяча маленьких льдинок, на которые рассыпаются сорвавшиеся с крыш сосульки. И в радостной тишине весеннего утра, под шум талой воды, стремительно несущейся вниз по узким улочкам к Великой Реке, они вселяют в мою душу ощущение восхитительного праздника.

— Беги к нам! Или ты боишься?

Я стою над обрывом и смотрю вниз, на Хальдри, Эймо и обеих Лейри — они, наперегонки с талой водой, уже сбежали вниз по крутому склону. Их легкие яркие платья и плащи сказочными цветами выделяются на сером тающем снегу. По большому счету, еще холодновато для подобных нарядов, но девушки бегают, гоняются друг за другом и совсем не замечают холода — а я, хоть старше их всех, от них не отстаю.

— Что-о? Это чей там вражий голос утверждает, что я боюсь? Твой, Лейримэл? Смотри и не говори, что не видела!

Шаг назад — я моментально прикидываю расстояние и с силой отталкиваюсь от обрыва. Плащ за моими плечами резко и сильно взметнулся — словно раскрылись крылья — но я уже приземлилась в осевший сугроб, увязнув в нем по колени. Мокрый снег доверху набился в мои сапоги, я безуспешно пытаюсь его вытряхнуть… Да черт с ним — мне сейчас весело и хорошо.

— Вот это да! — девушки обступают меня. — Как ты ловко: раз — и здесь!

— Я бы никогда на такое не решилась! — У принцессы Лейрии, самой младшей, глазенки горят от восхищения. — А теперь куда?

— А теперь вдоль реки, — это Хальдри, она возглавляет нас. — Пройдемся по Старому городу и