— А ну, уйди, — Ярт навалился на бочку, и та, покачнувшись, сразу стала в нужное положение. — И чтоб я больше никогда не видел, как ты тяжести ворочаешь — не бабское это дело! Поняла, сестрица?
«Движенье от Братства до родства, от Дня всех Святых до Рождества, цветы и руины торжества в декабрьской стуже — и ноты сошлись в один узор, и в полночь явился дирижер, и все мы обратили к нему взор и стали послушны. Он пел — и мы молились на него, он пел — и мы плевали на него, он пел — и мы не знали никого, кто был его лучше!»
…И, пытаясь перекрыть шум льющейся воды, молодой Степной Волк по имени Гурд кричал в лицо начальнику гвардии Залов:
— А я говорю — никакого гонца с желтым флагом не будет! Я не стану поднимать степь в погоню за этими людьми!
— Это еще почему?!
— Хотя бы потому, что отец обещал отлучить меня от рода, если я причиню хоть какое-то зло госпоже Лигнор!
— Утугэль убит пять дней назад на Соляном Тракте — теперь глава рода ты! Или в двадцать лет у тебя нет своей головы на плечах?
— Мне не сравниться мудростью с отцом, но я Степной Волк, как и он! Верность роду и данному слову для меня выше приказов всяких forass !
— За скотину ответишь, ты, степной кобель! — начальник гвардии побагровел. — Лорд Залов, значит, для тебя скотина, а эта потаскушка — госпожа?!
— Она не то, чем ты ее назвал! И не мешало бы тебе, зовущему себя лордом, поучиться у нее учтивости! Для тебя мы, весь народ степей — только сторожевые псы, а для нее люди! И пусть покарают меня Луна и Великий Волк, если я приму твою сторону против нее!
— Да пошел ты туда, откуда все мы выйти! — так и взвился начальник гвардии. — Не поднимешь ты — поднимет Каюлгадж, обойдусь без тебя — но ты у меня еще попляшешь! В следующий раз хорошенько подумаешь, прежде чем…
— Каюлгадж тоже не будет поднимать степь, — твердо сказал Гурд и громко свистнул.
— Он-то почему?
— А вот… — и Гурд резко скомандовал явившимся на свист троим лохматым и остроухим сородичам Лэрра: — Взять!
«Сними пальцы с проводов и струн — все песни расходятся к утру, строка отлетает на ветру и меркнет в рассвете… Тела, заплетенные в любви, сорта драгоценнейших из вин, крестил сероглазый херувим ударами плети. Хэй, вы! Задержите новый год, часам указав обратный ход! Он спел, спрыгнул с берега на лед — и стал незаметен…»
…И, прислушиваясь к плеску дождя над головой, в подвале с выбитыми окнами лежали на старом одеяле Висару и Даммис.
— Королева пришла в свой город, — тихо сказала Висару. — Но люди не признали ее — и она снова ушла. Так нам всем и надо. Теперь радость опять уйдет отсюда…
— Она оставила нам лестницу, — возразил Даммис. — Ты же слышала, как она сказала: «Играйте на ней всегда, когда не будет нас»?
— Но ведь их, наверное, уже никогда не будет…
— Значит, мы станем на их место. Город уже привык каждый вечер в шесть часов быть на лестнице — не нам отучать его от этой привычки.
— Страшно, — прошептала Висару. — А если и нас… как их, как тогда Иэна?
— Ну и что? Смерти же нет. Мы просто уйдем отсюда, а на наше место встанет еще кто-то. Тот же Подвальный Змей, те же Лжи и Ларсет… Если не будем бояться мы — и они повылезают из нор, потому что это нужно городу. И кроме лестницы, будут и другие места…
Они снова замолчали, и снова тишина утонула в плеске дождя…
— А давай порепетируем прямо сейчас, под дождь, — вдруг предложил Даммис. — Где
