– О каком мясе ты говоришь? – осведомился я.
– О конине.
– Откуда она взялась?
– Это мясо нашей собственной лошади, – ответила она, поднеся руки к глазам.
– Вы ее закололи?
– Нет, ее кто-то растерзал.
– Гм! Кто же?
– Муж говорит, что это, наверное, медведь.
– И когда он задрал лошадь?
– Прошлой ночью.
– Аллах, Аллах! – воскликнул Халеф. – Так этот медведь ест не только малину! Вы его убили?
– Что ты говоришь? Чтобы убить медведя, нужно собрать толпу людей.
– Ты мне расскажешь, как все случилось, – попросил я ее.
– Мы сами точно не знаем. Лошадь была нужна нам, чтобы торговать. Она возила телегу с углем и…
– Так я не вижу здесь никакой телеги!
– Мы не можем держать ее здесь, ведь к дому не подъедешь – дороги тут нет. Телега всегда стоит возле жилища углежога. Лошадь же находится дома, пока мы здесь. Ночью она пасется на улице. И вот сегодня, когда мы проснулись, то не увидели ее, а принялись искать, нашли только тушу наверху, в скалах. Она была растерзана, а когда мой муж увидал следы, то сказал, что это был медведь.
– Где сейчас лежит оставшееся мясо?
– Снаружи, в сарае.
– Покажи мне.
– Не могу, господин, – испуганно сказала она. – Мой муж запретил мне пускать туда чужих людей.
– По какой причине?
– Не знаю.
– А где он сейчас?
– Пошел искать логово медведя.
– Так это же крайне опасно! Неужели твой муж такой храбрый охотник?
– Да, он таков.
– Когда он вернется?
– Видимо, вскоре.
– Так! Чужие люди сегодня были у вас?
– Нет. Почему ты о них спрашиваешь?
– Потому что твой муж запретил тебе пускать чужаков в сарай.
– Там никого не было, ни одного человека, ни сегодня и ни вчера. Мы живем так уединенно, что редко кто к нам заезжает.
В это мгновение раздался пронзительный, душераздирающий крик. Женщина затараторила, стараясь отвлечь наше внимание, но я сказал:
– Послушай! Кто там кричал?
– Я ничего не слышала.
– Зато я очень ясно слышал.
– Так это была какая-то птица.
– Нет, это был человек. У тебя и впрямь никого нет?
– Я совершенно одна.
При этом она махнула рукой конакджи, указывая на дверь. Я увидел это, повернулся и вышел.
– Господин! – она закричала мне вслед. – Куда ты идешь?
– В сарай.
– Тебе нельзя!
– Ба! Я хочу посмотреть, кто там кричал.
Тут конакджи перегородил мне дорогу и сказал:
– Останься здесь, эфенди! Ты ведь слышал, что ни один чужак…
Он осекся. Снова раздался крик, еще громче и страшнее, чем прежде.
– Ты слышишь? – возразил я ему. – Похоже, чья-то жизнь в опасности. Нам надо посмотреть.
– Но тебе же нельзя…
– Молчи! Никто не помешает мне сделать то, что я хочу.
Он сделал еще попытку удержать меня, женщина тоже, но я все же вырвался. Трое моих спутников последовали за мной. Позади шел конакджи с хозяйкой. Оба усиленно перешептывались. Насколько я мог заметить, конакджи был весьма смущен.
Я отпер сарай. В нем не было ничего, кроме разного хлама. Когда мы подошли к другому сараю, снова раздался крик – именно оттуда. Звук и впрямь был ужасный. Мы открыли сарай и вошли внутрь. Там было весьма темно.
– Есть тут кто-нибудь? – спросил я.
– О, Аллах, Аллах! – раздался голос, который я сразу узнал. – Шайтан, шайтан! Он идет! Он хватает меня! Он тащит меня в ад!
– Да это же старый Мубарек! – шепнул мне Халеф.
– Разумеется. Остальные либо устроили нам засаду поблизости, либо продолжили поездку к углежогу, а его были вынуждены оставить здесь. У него жар.
– Господин, не входи туда! – промолвила женщина. – Там больной.
– Почему ты о нем промолчала?
– Нельзя нарушать его покой.
– Чем же он болен?
– Холерой. Не заходи туда! Он тебя заразит, и ты умрешь.
– Холера? Сейчас? В этом глухом лесу? Гм! Не верю я в это.
– Это правда, господин!
– Кто же он?
– Мой брат.
– Так! Он старик?
– Нет, он еще совсем молодой человек.
– Женщина, ты лжешь! Я знаю человека, лежащего здесь. Он может быть твоим братом, ведь оба вы – дьявольские отродья, но он совсем не молод. Это – старый Мубарек, и я хочу его тщательно осмотреть. Лампа у тебя есть?
– Нет.
– А лучина?
– Тоже нет.
– Послушай, принеси-ка лучины, чтобы посветить здесь, а если через минуту ты не вернешься, я так отхлещу тебя, что твоя грязная шкура лопнет.
Я взял в руки плетку. Это подействовало.
– Эфенди, – сказал конакджи, – ты не вправе вести себя так, словно ты здесь – хозяин и повелитель. Мы здесь гости и…
– И должны платить той монетой, которую здесь заслуживают: либо пиастрами, либо плетьми, – прервал я его слова. – Там, внутри, лежит Мубарек. Всюду, где бы он ни был, мы попадаем в беду, поэтому я буду поступать так, как того требует наша безопасность. Если ты будешь сбивать меня с толка, то я предположу, что ты тайно связан с нашими врагами. Причин так думать имеется уже предостаточно, и ты знаешь это. Поэтому смотри в оба!
Он умолк и больше не отваживался говорить. Женщина принесла несколько сосновых лучин, одну из которых уже зажгла. Мы зажгли остальные, взяли их в левую руку, а заряженные револьверы или пистолеты в правую руку и принялись обследовать сарай.
