Соня себя остановила на пороге магазина – возможно, ей стоит безотлагательно лететь на остров. Скорей всего, ей придется бежать от правоохранительных органов. И на это ей были нужны большие деньги.
Поэтому Соня заставила пройти себя мимо зазывающих витрин магазина.
Молодая продавщица смотрела на Соболева с любопытством. Он зашел в магазин несколько минут назад, встал у окна и уставился на улицу.
– Молодой человек, вы будете что-нибудь покупать? Или вы постоять пришли?
Андрей очнулся от своих мыслей и направился к прилавку, доставая из кармана скомканные купюры.
– Бутылку минералки, пожалуйста, – обратился он к продавщице, не сводя глаз с большого окна, выходящего на широкий проспект. Вдруг он увидел приближающуюся к магазинчику Соню и выскочил на улицу, так и не дождавшись воды.
– Здрасьте! – Андрей улыбнулся самой лучезарной улыбкой.
– Мы с вами уже виделись сегодня, – Соня была приятно удивлена встрече с соседом.
– Ну, да. Тогда я шел на работу, а теперь с работы. – Андрей очень не хотел омрачать и так не лучшее настроение Сони, но понимал, что по логике вещей он должен был поинтересоваться продолжением утренней ситуации, в которой они расстались несколько часов назад. – Как ваш друг, отошел?
Лицо журналистки мгновенно помрачнело.
– Да. Отошел, – мысленно Соня невольно продолжила предложение словами «в мир иной». – Спасибо за помощь.
– Да, ерунда, – отмахнулся Андрей. – Знаете, это очень хорошо, что я вас встретил. Я завтра съезжаю с квартиры…
– Как? Вы же только в нее въехали! – Соня так удивилась этой новости, что невольно перебила своего собеседника.
– Так складываются обстоятельства. Я хотел опять попросить у вас номер телефона менеджера. Я его потерял.
– Сейчас, – Соня полезла в сумочку за мобильником.
Пока она нажимала на кнопочки, листая телефонную книгу, Андрей вдруг неожиданно ударил Соню по руке. Телефон взлетел в воздух и грохнулся об асфальт, разбившись вдребезги. Соня посмотрела на разбитый аппарат, потом перевела недоумевающий взгляд на Андрея.
– Простите, – Соболев смущенно втянул голову в плечи, – у вас по руке полз паук.
Соня не на шутку перепугалась и стала трясти рукой, как будто насекомое могло заползти в рукав.
– Мне кажется, он отлетел вместе с вашим телефоном. Простите. Я не хотел. – Андрей побежал собирать мобильник, радуясь в душе, что ему удалось избавиться от прослушивающего устройства. Он поднял остатки телефона с тротуара. – Простите, пожалуйста.
Соня посмотрела на то, что некогда было ее аппаратом, и ухмыльнулась.
– Вы мне все время что-то разбиваете.
– Я куплю вам новый. Такой же или даже лучше.
Соня положила разбитый телефон обратно в сумку.
– Не надо. Может, это к лучшему. Я попробую пожить без телефона какое-то время. – В глубине души Соня обрадовалась, что теперь она недоступна ни для сотрудников в редакции, ни для знакомых милиционеров, которые могут в любую минуту вызвать ее на «самое эксклюзивное в мире» дело, ни для органов, занимающихся расследованием убийств.
– С номером телефона менеджера вам не повезло.
– Да бог с ним. Я больше за ваш аппарат переживаю… А вы случайно, не домой?
– Домой. Но я сегодня без машины.
– Так давайте я вас подвезу, – предложил Андрей, кивая в сторону своего спортивного «Лексуса».
Соня очень не хотела ехать домой. Вчерашняя трагедия навсегда нарушила уют ее квартиры. Журналистка так же отдавала себе отчет в том, что, придя домой, она может быть в ту же секунду арестована.
– Вы знаете, я, пожалуй, прогуляюсь. Хочу подышать свежим воздухом.
– Да где же вы нашли свежий воздух в центре города? Позвольте, я отвезу вас в парк. Тем более, я у вас в долгу.
Соня посмотрела на улыбающегося соседа и вдруг обрадовалась возможности расстаться на время со своим вечным одиночеством, со своими гнетущими мыслями.
– В какой парк? – Соня зашагала в сторону машины Андрея с энтузиазмом человека, который, вопреки известной народной мудрости, все-таки решил попробовать перед смертью надышаться.
Когда Соня ушла, Петр Львович остался сидеть у компьютера. Он автоматически перелистывал «мышкой» фотографии красивых пейзажей южного острова.
То, что происходило с дочерью его друга, было похоже на изощренный и очень грамотный шантаж. Пожилой психоаналитик чувствовал свою причастность к ужасам, которые приходилось переживать этой девушке и жутко мучился от этого. Он зародил сомнение в Соне, заставив ее по-новому взглянуть на исчезновение отца. Будучи человеком дела, она стала копаться в истории и привлекла к себе внимание спецслужб. Петр Львович корил себя за недальновидность. Но он и предположить не мог, что давнишняя кагэбэшная история с его другом может всплыть снова. В том, что Леонид числился в черном списке отечественных спецслужб, ни у кого сомнений не было. Именно поэтому Воробьев не смел и думать о том, чтобы пересечь границу и вернуться на Родину. С момента его побега прошло более двадцати лет, а его дело, судя по всему, еще было актуальным.
– Сукин сын! – Петр Львович в сердцах выругался в адрес Юрия Николаевича Синицына, декана психфака. – Вот, кто предал! Подлый шпион!
В том, что спецслужбы «сели» на хвост Соне, Петр Львович не сомневался. «Почерк» их действий был налицо – зная слабые места ее психики, они жестоко воздействовали на эмоциональный мир Сони, параллельно избавляясь от неугодных Брызоева и Ухова. В такие жестокие игры могли играть лишь представители органов старой советской закалки.
Но здесь было и кое-что еще. Спецслужбы наверняка знали, что Соня ходит к психоаналитику, а значит, должны были его проверить, выяснить все его связи и контакты.
Связи и контакты.
По всему выходило, что ФСБ прознали о Леониде Воробьеве. И если в ближайшее время они его не получат, то поплатится за это его дочь Соня.
Психоаналитик опустил голову на руки. Он чувствовал себя загнанным в угол. Судя по всему, он имел дело с очень умным и опасным противником.
15
Уже смеркалось, когда Соня и Андрей подошли к решетчатым воротам усадьбы Коломенское. Последние посетители покидали зеленые просторы парка, возвращаясь в каменные джунгли столичных улиц. Молодежь шумно пронеслась мимо журналистки и оперативного работника, устремившись ко входу.
– Все, молодые люди. Мы закрываемся, – преградил им дорогу охранник.
Подростки недовольно заулюлюкали и разочарованно побрели в ближайшее кафе-забегаловку.
Соболев подошел к охраннику и мило улыбнулся.
– Мы забыли куртку на скамейке. Можно мы пройдем? – произнес он бархатным голосом. Соня посмотрела на него с удивлением.
– Ну, давайте, давайте! Только попроворней. А то ворота закроют, вам заночевать здесь придется.
Андрей деловито взял свою спутницу за руку и потянул ее за собой в сумеречную гущу желто-красных деревьев.
Соня с радостью отдалась в эти сильные, уверенные руки. Ей так нравилось ни о чем не думать, на все сто полагаясь на идущего рядом мужчину. Ей нравилось, как быстро и смело преодолевал препятствия ее сосед. Этот случай с охранником не был подвигом, но в глазах Сони это был поступок.
«Поступки… Вот то, что больше всего меня цепляет. Не бриллианты, не ужины в пафосных ресторанах, а поступки».
Соня вспомнила разговоры своих сотрудниц в редакции на тему современных мужчин. Каждый раз, когда Соня переступала порог кабинета, где сидели редактора – поизносившиеся, одинокие женщины за тридцать пять, она постоянно слышала пересуды о том, что на Руси перевелись мужики. С одной стороны, Соня внутренне возмущалась – она не могла понять, сколько можно мусолить эту тему, с другой – она часто ловила себя на том, что тоже начинает подмечать в московских мужчинах абсолютно женские качества и проявления. Поэтому теперь, когда мужчина просто взял ее за руку и повел за собой, она обрадовалась.
Они продолжали идти по аллее, держась за руки. Андрей чуть расслабил пальцы, деликатно давая ей возможность отстраниться, но Соне было приятно ощущать тепло его ладони.
– Куда мы так спешим? – Соня старалась идти быстрее, чтобы успевать за Соболевым.
– Это деловито-решительная поступь, которую мы должны сохранять до следующего поворота, – Андрей лукаво посмотрел на Соню.
– За нами наблюдает тот охранник, которому мы соврали про куртку. Вот мы и изображаем, что у нас есть цель. Как только мы скроемся от него, начнем просто гулять, – добавил он заговорщическим тоном.
– Давайте начнем с того, что наврали ему вы, а не я…
– Давайте начнем с того, что мы перейдем на «ты»?
Если бы Андрей не заканчивал свои ультимативно-твердые предложения, выдававшие в нем заядлого холостяка, привыкшего все решать самостоятельно, обескураживающей улыбкой, их можно было бы принять за проявления бестактности.
– Ну, допустим… – Соня делала вид, что возмущена тоном нового знакомого. – А тебя не пугает альтернатива быть запертыми на ночь в парке?
– Меня нет. А тебя?
Соня бросила на Андрея взгляд, в котором читалось недоумение.
– Не переживай. Я знаю лазейку. Мы преспокойно выберемся отсюда в любой момент, а не тогда, когда это понадобится кому-то другому.
Соня и Андрей повернули в усыпанную осенними листьями аллею и пошли медленнее. Шорох листьев и запах осени умиротворял и настраивал на романтический лад. Зажглись уличные фонари, деликатно освещая небольшую часть аллеи.
Подул зябкий ветер, и Соня прижалась к Андрею. Она не почувствовала неловкости в своем порыве. Даже наоборот – казалось, все, что сейчас происходило с ней, очень естественным. Отчасти это было из-за того, что, боясь предстоящего ареста, она жила каждым часом, каждой минутой, каждой секундой, всецело отдаваясь ощущениям. Она не думала о том, что наступит завтра, она повстречает своего соседа на лестничной площадке, и ей будет неловко смотреть ему в
