– Эт-то... Это аб... это абсурд!
– Так ли? Тогда зачем же ты сюда забрался?
– Чтобы поцеловать Кристин, – выпалил Джоунзи.
– Ну и как, тебе это удалось? – спросил Хейз ядовито.
– Коттон...
– Не лезь, Кристин. Ты поцеловал ее?
– Какое это имеет отношение к Бирнбауму? Какое вообще твое дело, поцеловал я ее или?..
– Когда ты увидел тело? – перебил Карелла, недовольный тем, что Хейз превращает полицейский допрос в сугубо личную свару.
– Мы стояли здесь, – объяснил Джоунз. – И я случайно увидел его.
– Вы стояли просто так? – спросил Карелла.
– Я... я собирался поцеловать Кристин.
– Продолжай, – сказал Карелла, заметив, как кулаки Хейза невольно сжались.
– Я увидел тело, – продолжал Джоунзи. – И я... я закричал. И тут я узнал Бирнбаума.
– Куда ведет эта дорожка? – оборвал его Хейз.
– К дому Бирнбаума. На соседнем участке.
Из кустов, с треском раздвигая ветки, вышел Клинг.
– Вот она, Стив, – он протянул Карелле латунную гильзу. Тот посмотрел на нее. Сбоку стояло клеймо «357 МАGNUМ», на тыльной стороне в кружочке было вытиснено: «РЕТЕRS МАGNUM 357». Во всяком случае, теперь можно было с уверенностью утверждать, что убийца использовал либо кольт, либо Смит и Вессон Магнум.
– Магнум, – сказал Карелла. – Внушительная игрушка.
– Не обязательно, – ответил Хейз. – «Смит и Вессон» выпускает Магнум с коротким стволом, три с половиной дюйма.
– В любом случае эта гильза выводит из игры нашего приятеля Мартино, с его Айвер Джонсоном. 22.
– Угу. Что будем делать дальше, Стив?
– Сообщим в главное управление, наверное. При том, что нас тут трое детективов, я думаю, можно не звонить в местный участок. Или все же позвонить?
– Думаю, что стоит.
– Боже, мне смерть как не хочется расстраивать свадебное веселье. – Он сделал паузу. – Я думаю, что и сам Бирнбаум этого не захотел бы.
– Может быть, нам и не придется.
– Как ты это себе представляешь?
– Это место довольно хорошо защищено кустами. Может быть, мы сумеем провести фотографов и медицинских экспертов с соседней улицы через двор Бирнбаума. Как ты думаешь?
– Не знаю, – задумчиво ответил Карелла.
– Какой это участок?
– Сто двенадцатый, по-моему.
– Знаешь там кого-нибудь?
– Нет. А ты?
– Нет.
– Тогда почему ты думаешь, что они пойдут нам навстречу?
– Профессиональная любезность. Какого черта, спрос не убыток. Женишься-то все-таки не каждый день.
Карелла кивнул и посмотрел на бездыханное тело Джозефа Бирнбаума.
– Умираешь тоже не каждый день, – добавил он. – Джоунзи, пойдем назад в дом. И вы тоже, мисс Максуэлл. Я бы хотел задать вам обоим несколько вопросов. Берт, ты пойдешь с нами и позвонишь в сто двенадцатый участок. Коттон, останься, пожалуйста, с телом, хорошо?
Он предполагал, что Хейз лучше, чем Клинг, владеет искусством дипломатии, необходимой для разговора с людьми из сто двенадцатого участка. Но в то же время ему совсем не хотелось, чтобы этот ревнивец орал на Джоунзи и Кристин, когда он будет их допрашивать.
Если Хейз и оценил тактику Кареллы, он ничем не показал этого. Он просто кивнул головой и отошел к распростертому телу Бирнбаума, в то время как остальные направились назад к лому.
Хейз слышал вдалеке звуки оркестра, взрывы смеха и приглушенное расстоянием хлопанье бутылок шампанского. Вблизи, в густой растительности, оглушительно пели мириады насекомых. Он смахнул с носа мошку и закурил сигарету. Тропинка, как он заметил, резко изгибалась всего в нескольких футах от того места, где лежал Бирнбаум. От нечего делать Хейз прошелся до поворота и с удивлением обнаружил, что деревья вдруг расступились и он вышел на открытую лужайку позади дома Бирнбаума. Он поднял голову вверх.
В открытом чердачном окне что-то блеснуло. Он присмотрелся внимательнее. Что-то снова шевельнулось в окне, затем проем опустел и больше, сколько он ни всматривался, ничего разглядеть не удавалось. Но Хейз был уверен, что секунду назад он видел в окне мужчину с ружьем.
Когда Кристин Максуэлл вошла в спальню на первом этаже, там за туалетным столиком сидела блондинка в красном шелковом платье. Карелла сказал Кристин, что хочет допросить Джоунзи одного и что скоро он пригласит ее.
Она тут же спустилась вниз в поисках дамской комнаты. Она чувствовала себя ужасно, и ей хотелось умыть лицо и подкрасить губы.
Как бы то ни было, при виде блондинки в красном шелковом платье у нее еще более ухудшилось настроение. Когда Кристин подошла к туалетному столику и положила на него свою маленькую синюю сумочку, блондинка как раз поправляла чулок, и перед взором Кристин предстала великолепно изогнутая нога, которая могла бы украсить любую будуарную сцену из голливудского фильма.
Стоя рядом с этой пышной девицей в облегающем красном платье с глубоким вырезом, Кристин Максуэлл вдруг почувствовала себя тощей и неуклюжей. Она знала, что это нелепо. Она давно убедилась, что ее появление всегда вызывает два-три восхищенных присвиста у отирающихся на любом углу города бездельников. Но блондинка, которая сейчас разглаживала на вытянутой ноге чулок, была так необыкновенно хороша, так царственно величественна, что Кристин неожиданно пришло в голову, что все эти годы она водила себя и своих поклонников за нос. Блондинка наклонилась, застегивая резинку, от чего у нее заколыхались плечи и грудь. Кристин в восхищении не могла оторвать глаз от этой ликующей плоти.
– Ты что-то немного побледнела, милочка, – заметила блондинка.
– Что? Ах, да. Наверное.
– Сходи выпей немного виски. Сразу щеки зарумянятся.
Грациозно выпрямившись, она посмотрела на себя в зеркало, заправила выбившуюся прядь волос на место и затем сказала:
– Ну все, уступаю место. А мне надо сходить пи-пи.
Она прошла в ванную комнату, закрыв за собой дверь на замок.
Кристин открыла сумочку, достала расческу и начала расчесывать волосы. Вид у нее действительно был бледный. Стоит, пожалуй, умыться. Боже, этот несчастный, лежащий на тропе.
Дверь ванной комнаты открылась.
– Что ж, пока, дорогуша, – сказала блондинка. Она подошла к туалетному столику, схватила сумочку и вылетела из комнаты.
Она явно не заметила, что сумочка, которую она взяла, принадлежала Кристин. Не заметила этой ошибки в своем возбужденном состоянии и сама Кристин.
Мужчина, скрывавшийся на чердаке пустого дома Бирнбаума, заметил, как Хейз посмотрел вверх на окно, за которым он стоял, и затем посмотрел на него еще раз. Он быстро юркнул вниз под подоконник.
