ему на плечо, стояла, чуть наклонившись вперед и выпятив обтянутые красным шелковым платьем великолепные ягодицы, та самая блондинка, которая треснула его туфлей.
– Прицелься как следует, Марти, – шептала она.
– Стараюсь, стараюсь, он у меня на мушке. Не беспокойся.
– Дождись больших ракет, от которых много шума.
– Да. Да.
– Ты это можешь, Марти.
– Я знаю.
– Ты мужчина, Марти. Мой мужчина.
– Я знаю. Ш-ш-ш-ш... Не надо, это меня нервирует.
– Ладно. Я подожду, пока все это кончится, Марти. Прицелься получше.
– Да, да.
«Он собирается застрелить Томми, – подумал Хейз в ужасе от полной своей беспомощности. – О боже мой, он собирается застрелить Томми, и я абсолютно ничего не могу сделать, чтобы помешать ему».
– Что... что со мной? – спросил Бен Дарси.
Он отодвинул руку Кареллы, прижимавшую к его голове мокрый бинт, поморгал и попытался сесть, но тут же резко схватился за затылок.
– О, моя голова. Черт, совершенно раскалывается. Что произошло?
– Я жду, что это ты мне расскажешь, – сказал Карелла. – И на, приложи этот бинт к шишке.
– Ага. Спасибо. – Дарси снова поморгал в недоумении. – А что... что это за шум?
– Это фейерверк.
– А... Томми и Анджела уже уехали?
– Не думаю.
– О-о...
– Итак, что же случилось, – спросил Карелла.
– Я точно не знаю... Я, понимаешь, гулял здесь...
– Почему?
– Что почему?
– Почему ты гулял здесь, в этих кустах?
– Я чувствовал себя не ахти как от всей этой круговерти и из-за скандала с Томми. И я ушел сюда, где потише.
– Что потом?
– Кто-то меня ударил.
– Кто?
– Я не знаю.
– Вспомни! Сначала ты крикнул, – сказал Карелла. – Ты позвал на помощь. Почему ты это сделал?
– Потому что сзади кто-то обхватил меня рукой за шею. Тогда я и крикнул. Боже мой, чем он меня ударил? У меня ощущение, что он проломил мне голову.
– Это был мужчина, Бен?
– Да. Да, рука была явно мужской.
– И ты крикнул: «На помощь!»
– Да.
– А мужчина что-нибудь сказал?
– Да.
– Что?
– Он сказал: «Ты паршивый сучонок, я всех вас поубиваю».
– Какой у него был голос?
– Низкий. Хриплый. Голос крупного мужчины.
– Ну, насколько крупного?
– Очень крупного. Рука была очень сильной.
– Какой у тебя рост, Бен?
– Ровно шесть футов.
– Как ты считаешь, он был намного выше тебя? Ну по твоему ощущению?
– Нет, ну не то чтобы очень. Я думаю, наверное, дюйма на три, на четыре. Или около этого.
– И, значит, он сказал: «Ты паршивый сучонок, я всех вас поубиваю». Так?
– Да.
– А после этого он тебя ударил?
– Да.
– По голове?
– Да.
– Это единственное место, куда он тебя ударил?
– Да.
– Он не повалил тебя на землю? Не бил ногами? Нет?
– Нет.
– Он просто обхватил тебя сзади рукой за горло, притянул к себе и ударил по голове, так?
– Да.
– Во что он был одет?
– В смокинг, по-моему. Я видел только руку, но, по-моему, это был рукав смокинга.
– Ты уверен, что это был рукав смокинга?
– Да.
– И было не слишком темно, чтобы это разглядеть?
– Нет. Нет.
– Какого цвета был смокинг?
– Черного.
– А не синего?
– Нет. Черного.
– И ты уверен, что не ошибся? В такой темноте? В тени этого дерева?
– Да, Он был черный. По-моему, черный.
– Человек сначала заговорил, а потом ты закричал? Или ты сначала позвал на помощь? А?
– Сначала он заговорил, а потом я... нет, минуточку. Сначала я крикнул «На помощь!», а потом он выругался и ударил меня.
– Только один раз, верно?
– Да. Он ударил меня по голове. Это все, что я помню.
– И ты упал без сознания, верно?
– Да.
– Один последний вопрос, Бен.
– Да?
– Почему ты лжешь?
Уже растаяли в воздухе, с треском и шипением, огромные огненные колеса, уже отпылали в небе красные римские свечи, А теперь пиротехники из фирмы «Свадьбы и торжества», находившиеся позади платформы для фейерверка, готовились зажечь запалы последних ракет для грандиозного финала. Томми Джордано стоял бок о бок со своим тестем и молодой женой в свете украшавших оркестровую эстраду ламп и дожидался яростного каскада взрывов и огней, который должен был разразиться через минуту. Он не знал, что в точку, чуть повыше надбровья его левого глаза, уже нацелен крест окуляра оптического прицела. Он стоял, мило улыбаясь, и наблюдал, как суетятся пиротехники позади платформы. Заметив, что
