столом делового человека, серо-стальная его поверхность была завалена медицинскими журналами, книгами, рентгеновскими снимками, рекламными проспектами различных фармацевтических фирм и прочими аналогичными вещами. Да и сам доктор выглядел строгим и деловым человеком – в очках с толстыми стеклами, с пышной гривой седых волос, с огромным носом и тонкими губами. Он сидел за этим своим столом, поглядывая попеременно то на детективов, то на Денниса Закса и как бы выжидая, кто же все-таки из них заговорит первым.
– Нам хотелось бы знать, что привело вас сюда, мистер Закс, – сказал Мейер.
– Я пришел сюда на прием в качестве пациента, – сказал Закс.
– Это – правда, доктор Леви?
Леви ответил не сразу. Но в конце концов он покачал своей тяжелой головой.
– Нет, – сказал он. – Это не правда.
– Ну что ж, по-видимому вам придется еще раз попытаться ответить на мой вопрос, мистер Закс, – сказал Мейер.
– Мне нечего вам сказать, – ответил Закс.
– А зачем вам потребовалось еженедельно звонить сюда доктору Леви из Аризоны? – спросил Клинг.
– А кто вам сказал, что я звонил ему?
– Мистер Уолтер Блаунт, управляющий отеля “Пауэлл” в Рейнфилде.
– Он солгал вам.
– А зачем ему могла понадобиться такая ложь?
– Этого я не могу знать, – сказал Закс. – Если вам это так нужно, съездите туда и спросите у него самого.
– Нет, зачем же? Мы пойдем менее сложным путем, – сказал Клинг, – доктор Леви, вам звонил из Аризоны мистер Закс примерно один раз в неделю?
– Да, – сказал Леви.
– Вот видите, получается некоторое расхождение в высказанных мнениях, – заметил Мейер.
– А с какой целью он звонил вам? – спросил Клинг.
– Не отвечайте на этот вопрос, доктор!
– Деннис, что вы хотите утаить этим? Она ведь мертва.
– Вы – доктор, а это значит, что вы не обязаны отвечать на их вопросы. Доктор – это все равно, что священник. Они не смеют принуждать вас выдавать...
– Деннис, она умерла.
– Связаны ли были эти ваши звонки с вашей женой? – спросил Клинг.
– Нет, – сказал Закс.
– Да, – сказал Леви.
– Следовательно, Тинка была вашей пациенткой, доктор, это так?
– Доктор, я решительно запрещаю вам говорить этим людям хоть что-нибудь относительно...
– Она действительно была моей пациенткой, – сказал Леви. – Я начал проводить с ней курс лечения в начале года.
– В январе?
– Да. Это было пятого января. Более трех месяцев тому назад.
– Доктор, клянусь вам именем моей покойной жены, если вы не прекратите этого разговора, я немедленно обращусь к медицинским властям, чтобы...
– Глупости! – сердито рявкнул Леви. – Ваша жена мертва! И если это поможет хоть в какой-нибудь степени в розысках ее убийцы...
– Ничем вы им не поможете! Все вы только того и добиваетесь, чтобы очернить память о ней и это неизбежно произойдет в процессе скандального уголовного разбирательства.
– Мистер Закс, – спокойно сказал Мейер, – не знаю, известно вам это или нет, но жизнь и смерть вашей жены уже и без того являются предметом уголовного разбирательства.
– По какому вопросу она к вам обратилась, доктор? – спросил Клинг. – С каким заболеванием она к вам обратилась?
– Она заявила, что с Нового Года она приняла твердое решение обратиться наконец к врачу за квалифицированной медицинской помощью. Решение это и в самом деле было довольно драматичным, право.
– Я просто не мог оставаться рядом с ней больше! – вмешался Загс. – Я ведь человек, а не какая-то чугунная тумба! Это было выше моих сил. Именно поэтому нам и пришлось разойтись. Но я совсем не виноват в том, что с ней происходило.
– Никто вас в этом и не обвиняет, – сказал Леви. – Ее болезнь носила затяжной характер и началась она задолго до того, как она встретилась с вами.
– А чем она была больна, доктор? – спросил Мейер.
– Не говорите им!
– Деннис, я просто обязан это сделать...
– Ничего вы не обязаны делать! Пусть будет все так, как есть. Пусть в памяти людей она сохранится прекрасной и очень милой женщиной, а не... – Деннис оборвал себя.
– А не кем? – спросил Мейер. В комнате воцарилась тишина. – А не кем? – повторил Мейер свой вопрос. Леви тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой:
– ..а не закоренелой наркоманкой.
Глава 12
В тот же день ближе к вечеру, воспользовавшись недолгим затишьем в комнате для дежурных, они принялись читать составленный доктором Леви “Дневник пациента”:
5 января. Пациентку зовут Тина Карин Закс. Она разведена и имеет пятилетнюю дочь. Она живет в нашем городе и ведет активную трудовую жизнь, что и является причиной столь длительного нежелания обратиться за врачебной помощью вплоть до настоящего момента. Однако она заявила, что на Новый Год она приняла окончательное решение и твердо намерена избавиться от своего порока. Она употребляет наркотики с семнадцати лет и за это время у нее выработалось стойкое привыкание к героину.
Я разъяснил ей, что на основе собственной практики я пришел к выводу о том, что из всех известных методов лечения наилучшие результаты дают те, при которых лечение ведется с применением морфина или метадона, представляющих собой наилучшие заменители любых наркотиков или их комбинаций. Я сказал ей при этом, что лично я отдаю предпочтение курсу лечения с использованием морфина.
Она спросила меня, очень ли болезнен будет процесс лечения. По-видимому она уже пробовала самостоятельно прекратить прием наркотиков и испытала при этом так называемый процесс “ломки”, выдержать который у нее не хватило ни сил, ни воли. Я сказал, что ей предстоит пройти весьма неприятный период отвыкания, который характеризуется обычными при этом симптомами – тошнотой, приступами рвоты, поносом, слезотечением, расширением зрачков, насморком, зевотой, “гусиной кожей”, сильным потовыделением, причем вне зависимости от того, какой из методов лечения мы изберем. При использовании для лечения морфина процесс этот будет более болезненным, но зато больной может ожидать вполне ощутимых результатов лечения примерно через неделю. Что же касается метадона, то с его помощью процесс отвыкания проходит легче, но растянется примерно на месяц.
Она сказала, что должна подумать, и что она обязательно позвонит мне и сообщит о принятом решении.
12 января. Я уже утратил надежду на то, что когда-нибудь увижу Тинку Закс или услышу о ней, но сегодня она неожиданно приехала сюда и спросила у медицинской сестры, не смогу ли я уделить ей минут десять. Я ответил, что смогу, и ее провели в мой кабинет, где мы проговорили с ней более сорока пяти минут.
