обнаруживают неопознанный труп, обычно сразу же принимаются описывать глаза, их цвет, форму и так далее. Но Карелла не мог сделать этого, поскольку глаза как таковые уже разложились. Если бы он решил, например, дать определение цвета волос этой девушки, то ему пришлось бы констатировать лишь тот непреложный факт, что волосы у неё выпали. Однако вместо этого он просто отметил крупными буквами “ВСПЛЫВШИЙ ТРУП”. А для людей, знающих, что это означает, это, по существу, позволяло представить себе общую картину. После этого он перешел к другим графам.
Карелла со вздохом захлопнул свою книжку.
– И что ты думаешь обо всем этом? – спросил Ди-Анджело.
– Тебя интересует статистика или то, что я сам об этом думаю? – спросил Карелла.
– Да я и сам не знаю. Я просто так спрашиваю.
– Согласно статистике эта девушка вообще не должна была умереть, – сказал Карелла. – Все это – самая настоящая ошибка.
– То есть как это?
– Судя по внешним признакам, я сказал бы, что пробыла она в воде месяца три-четыре. А за это время кто-то наверняка объявил её без вести пропавшей, если, конечно, предположить, что у неё есть родственники или друзья, и, таким образом, она должна считаться без вести пропавшей.
– Да-а? – протянул Ди-Анджело, на которого слова Кареллы произвели большое впечатление.
Ди-Анджело очень уважал Кареллу. Частично этому уважению способствовал тот факт, что оба они по происхождению были итальянцами, и Ди-Анджеле приятно было видеть, до каких высот может дойти простой итальянский парень. И к Карелле он относился примерно так, как к Фрэнку Синатре. Но, в основном, ему нравилось то, каким Карелла был полицейским – хитрым прекрасно осведомленным и жестким в выполнении своего служебного долга. А это, по мнению Ди-Анджело, было несравненным набором качеств.
– А теперь обратимся к статистике пропавших без вести, – сказал Карелла. – Перед нами сейчас девушка. Так вот, обычно среди пропавших без вести число лиц мужского пола на двадцать пять процентов выше, чем женского.
– Да-а? – протянул Ди-Анджело.
– Второе. На вид ей лет двадцать пять – тридцать. А наиболее частый возраст для пропавших без вести является пятнадцать лет.
– Да-а? – не переставал удивляться Ди-Анджело.
– Третье. Сейчас у нас апрель на дворе. А самым урожайным месяцем для исчезновения является май, чуть меньше – сентябрь.
– Ты только подумай, – сказал Ди-Анджело.
– Итак, со статистической точки зрения, все это не укладывается в схему, – Карелла вздохнул и в глазах у него снова промелькнуло выражение боли – И все же в результате этих выкладок она ничуть не становится менее мертвой, – добавил он.
– Да уж, конечно, – сказал Ди-Анджело, кивая.
– И ещё одна догадка, наполовину технического характера, – сказал Карелла. – Ставлю, два к одному на “то, что она не горожанка.
Ди-Анджело кивнул и поглядел на дорогу, по которой к ним приближались две полицейские машины.
– А вот приехали ребята из лаборатории и фотографы, – сказал он, а затем, как бы будучи уверенным в том, что позже, когда вновь прибывшие специалисты окажутся здесь, это будет неудобно, он поглядел ещё раз на девушку и сказал: – Мир праху твоему.
Если на данной стадии развития событий Карелла мог ограничиться самым поверхностным интересом к всплывшему трупу, то теперь в работу вступали люди, которые должны были обратить более пристальное внимание и на тело, и на единственный наполовину сохранившийся предмет туалета на этом теле, чтобы подвергнуть его самому тщательному исследованию.
Бюстгальтер девушки был отправлен в полицейскую лабораторию. Само же тело было отправлено в морг.
Сэм Гроссман, помимо того, что носил чин лейтенанта полиции, был ещё и весьма опытным лабораторным работником. Это был рослый человек с грубыми чертами лица и большущими руками. Он носил очки, потому что зрение у него было неважным. И все же, несмотря на резкость черт, в нем была какая-то мягкость, которая, казалось, не вязалась с тем обстоятельством, что по работе ему приходилось иметь дело с суровыми фактами, которые зачастую оказывались напрямую связанными со смертью. Он возглавлял отлично налаженную лабораторию и подчиненные его неизменно добивались в своей работе высоких результатов. Лаборатория его подразделялась на семь секторов и занимала почти целиком весь первый этаж здания Управления полиции в центре города на Хай-стрит. Эти семь секторов были распределены следующим образом:
Бюстгальтер был направлен в физический сектор. И джентльмены, которым пришлось заниматься исследованием этого предмета, вовсе не обращали внимания на то, что эта часть дамского туалета разрекламирована в Америке самым широким и беззастенчивым образом. Единственное, что интересовало их, было то, насколько эта часть туалета может помочь в установлении личности утопленницы.
Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев на белье бывают метки прачечных или химчисток. Сэм Гроссман чрезвычайно гордился тем, что его лаборатория имеет наиболее полную коллекцию образцов этих меток со всех районов страны. Дайте ему любую метку и он в течение нескольких минут сможет назвать вам прачечную, в которой поставили эту метку.
На бюстгальтере не сохранилось заметных меток. Было бы, конечно, значительно проще, если бы таковые имелись. Куда проще работать, если перед тобой есть что-то ясно различимое невооруженным глазом. Но, с другой стороны, не так-то уж и трудно уложить его на специальную белую полку и осветить
