рубашка Патрика Блайера была расстегнута на груди, густо поросшей черными волосами. Его руки были покрыты черной шерстью. От такого количества волос на любом месте кроме головы у менее крепкого человека произошло бы нервное расстройство, однако Патрику Блайеру было наплевать на это. Да, он был лысым. Ну и что?
– Ну и что вы хотите? – спросил он как только Хейз вошел в комнату.
– Разве секретарша не сказала вам?
– Она сказала, что пришел детектив. Вы из полиции или частный?
– Из полиции.
– Ко мне приходит много частных детективов. Хотят, чтобы мои клиенты сделали им фотографии для процессов о разводе. Я не занимаюсь подглядыванием в замочные скважины. Личная жизнь есть личная жизнь. Так что вам нужно?
– Ответы на вопросы.
– А у вас есть вопросы?
– Масса.
– Тогда спрашивайте. Я очень занят. Нужно бы снять контору побольше. Телефоны звонят без конца. Издатели приходят днем и ночью. Манекенщицы замучили совсем. Боже, что за крысиная гонка? Спрашивайте.
– Зачем приходила к вам Люси Менкен?
– Вы хотите сказать – Митчелл? Люси Митчелл?
– Да.
– А что она натворила?
– Ничего.
– Тогда почему я должен рассказывать о ней?
– А почему нет?
– Сначала скажите, в чем ее обвиняют.
– Блайер, я пришел сюда не для того, чтобы торговаться. Я задал вопрос. Могу повторить. Зачем она приходила, и что ей было нужно?
Блайер долго рассматривал Хейза.
– Думаете, напугали меня? – спросил он наконец.
– Да.
– А знаете, вы правы. Я действительно испугался. Откуда у вас эти белые волосы? Вы походите сейчас на божий гнев, клянусь. Я не хотел бы встретить вас в темном переулке.
– Зачем она приходила к вам?
– Ей нужны фотографии.
– Какие?
– Ее фотографии.
– И зачем ей они?
– Откуда мне знать? Для семейного альбома, может быть. Какое мне дело?
– На фотографиях снята она?
– Конечно. Кто же еще? Мэрилин Монро?
– Что за фотографии?
– Разные.
– Она на них обнаженная?
– На некоторых обнаженная. На остальных почти голая!
– Почти голая – это насколько голая?
– Очень голая. Настолько, чтобы не сказали, что она совсем голая. Между прочим, на них она кажется даже более голой – если вы меня понимаете.
– Кто снимал ее?
– Один из моих клиентов.
– Зачем?
– А как вы думаете? Для продажи в журналы для мужчин.
– Как зовут фотографа?
– Джейсон Пул. Блестящий фотограф. Даже тогда его фотографии были великолепны, а это было уже давно.
– Как давно?
– Лет двенадцать назад.
– Ну и как все это случилось?
– Тогда контора у меня была куда меньше. И без секретарши. Я сижу и ем сэндвич. Открывается дверь и входит эта куколка. Невероятная красотка. С ней я готов остаться на необитаемом острове без воды и пиши. Одна она, и я счастлив. Вот какая это была красотка.
– Это была Люси Митчелл?
– А кто еще? Прямо с фермы, вскормленная на молоке и меде. С соломой в прическе. Мистер, у меня ослабели коленки. Большие синие глаза, а какое тело! Оно поет, оно играет сонаты, оно лучше струнного оркестра. Она говорит, что хочет стать моделью. Я спрашиваю, у вас есть опыт? Нет, говорит, но я хочу, чтобы мои фотографии были в журналах. Господи, я уже представляю себе – у меня – целое состояние. Все журналы, фотографии во всех казармах, студенческих общежитиях. Я звоню Джейсону Пулу. Тот принимается за дело. Его камера щелкает не переставая. Клик-клик! Снимает всю ночь.
– А дальше?
– Он приносит чудесные фотографии невероятной девушки с таким телом, что даже железобетон тает. Я уже считаю деньги. И чем все кончилось?
– Чем?
– Тем, что на следующее утро я разорен. У меня больше нет конторы. Нет клиентов. Какая-то наглая девка подает на меня в суд утверждая, что я распространял ее фотографии – самые разные – а она несовершеннолетняя. Откуда мне это знать? У меня в руках чудесные фотографии Люси Митчелл, но я ничего не могу сделать с ними, потому что та другая бессовестная девка разорила меня.
– А фотографии Митчелл?
– Не знаю. Пока длилась суматоха, шел суд, фотографии исчезли. Я снова открыл контору, но фотографий Люси Митчелл так и не нашел. И я знаю, что они не были опубликованы.
– Сколько их было?
– Примерно три дюжины.
– И все такие впечатляющие?
– Мистер, – благоговейно произнес Блайер.
– Люси Митчелл сегодня пришла за своими фотографиями?
– Да. Но как она изменилась! А платье! Будто вышла из женского монастыря. Я говорю ей, что у меня нет фотографий. Она обвинила меня, что я в сговоре с каким-то Саем Крамером. Я говорю ей, что она не в своем уме. Не знаю никакого Крамера, кроме парня по имени Дин Крамер, выпускающего журнал с голыми девочками. Она спрашивает, а он не родственник того Крамера? Я отвечаю, что не знаю. Я что – библиотека Конгресса?
– Ну, а дальше?
– Она потребовала адрес Дина Крамера. Я дал его, чтобы отвязаться. Одного не понимаю: прошло столько лет, и ей вдруг понадобились фотографии! Не понимаю, и все.
– Значит, вы не знакомы с Саем Крамером?
– Что? И вы против меня?
– Так знакомы или нет?
– Не знаком. Я даже Дина Крамера и то плохо знаю. Всего полдюжины фотографий ему и продал. Уж очень он образованный. Ему, видите ли, просто голые девочки не годятся.
– А что ему нужно?
– Чтобы каждый снимок сопровождался рассказом. Он считает, наверно, что таким образом ему удастся обмануть читателей и заставить их думать, что они не просто смотрят на голую женщину, а читают
