– Привет, незнакомец. Пароль?
– 'Шотландское с содовой'.
– Неверно. – Девушка придвинулась ближе.
– Тогда какой?
– 'Поцелуй меня'.
– Как-нибудь в другой раз.
– Но это же не приказ, – захихикала девушка. – Это только пароль.
– Отлично.
– Так что если хочешь пройти к бару, ты должен назвать пароль.
– Ну хорошо, поцелуй меня, – сказал Карелла и двинулся было к стойке, но тут она обхватила его за шею и влепила ему мокрый слюнявый поцелуй, от которого его буквально передернуло. Карелле показалось, что эта пытка продолжалась часа полтора, после чего девица, по-прежнему не разжимая объятий, откинула голову на миллиметр, прижалась кончиком носа к его носу и прошептала:
– Увидимся позже, незнакомец. Мне надо сбегать в туалет.
У стойки Карелла попытался вспомнить, когда он в последний раз целовал другую женщину, кроме Тэдди. Заказывая выпивку, он почувствовал мягкое прикосновение к своей руке, повернул голову и увидел одну Из шлюх, молодую негритянку лет двадцати, с улыбкой прижавшуюся к его плечу.
– Почему тебя так долго не было, дорогуша? – нежно проворковала она. – Я прождала тебя весь вечер.
– Это зачем же?
– Чтобы показать, какой кайф могу тебе доставить.
– По-моему, ты меня с кем-то спутала, – буркнул Карелла и посмотрел на Флетчера, который уже поднимал бокал с мартини.
– Добро пожаловать в «Смешинку», – провозгласил Флетчер, одним глотком осушил бокал и кивнул бармену, чтобы тот повторил. – На этой выставке вы найдете еще много таких.
– Каких?
– Смешинок. И еще много чего другого.
Бармен молниеносно смешал еще одну порцию мартини и поставил перед ним. Флетчер поднес бокал к губам.
– Надеюсь, вы не будет возражать, если сегодня я надерусь как следует?
– Ради Бога.
– Когда соберемся домой, просто затолкайте меня в машину, и я буду перед вами в вечном долгу. – Флетчер сделал солидный глоток. – Обычно я столько не пью, но я очень переживаю за того парня...
– За какого еще парня? – насторожился Карелла.
– Послушай, милый, – сказала чернокожая проститутка, – а ты не собираешься угостить девушку?
– За Ральфа Корвина, – пояснил Флетчер. – Насколько мне известно, у него возникли какие-то проблемы с адвокатом и...
– Да ладно тебе, не жмись, – не унималась проститутка. – Я просто помираю от жажды.
Карелла повернулся и в упор посмотрел на нее. Их глаза встретились. Взгляд девушки говорил: «Что скажешь, красавчик? Хочешь или нет?» Послание Кареллы можно было истолковать так: «Крошка, ты напрашиваешься на крупные неприятности». Оба не произнесли ни слова, но девушка поспешно встала и пересела за четыре табурета от него поближе к человеку средних лет в расклешенных замшевых брюках и оранжевой рубашке с широкими рукавами.
– Что вы сказали? – переспросил Карелла, обернувшись к Флетчеру.
– Я сказал, что хотел бы чем-нибудь помочь Корвину.
– Помочь?!
– Да. Как вы считаете, Ролли Шабрье посчитав бы странным, если бы я попросил пригласить хорошего адвоката для этого парня?
– М-да, мне кажется, это могло бы показаться ему довольно странным.
– Я чувствую нотку сарказма в вашем голосе.
– Вовсе нет. Я полагаю, что девяносто процентов всех мужей, чьи жены были убиты, вряд ли пойдут в суд и порекомендуют хорошего адвоката для обвиняемого. Должно быть, вы шутите.
– Отнюдь. Послушайте, я знаю: то, что я собираюсь сказать, вряд ли вам понравится...
– Тогда ничего не говорите.
– Нет-нет, я должен это сказать. – Флетчер отхлебнул мартини. – Мне очень жаль этого парня. Мне...
– Привет, незнакомец, – вынырнула из темноты брюнетка. Взгромоздившись на табурет, на котором до этого восседала проститутка, она фамильярно взяла Кареллу под руку и спросила: – Ты без меня скучал?
– Чуть не сдох от тоски. Но сейчас у меня важный разговор с другом и...
– Да Бог с ним, с твоим другом! – махнула рукой девушка. – Меня зовут Элис-Энн, а тебя как?
– Дик Никсон.
– Очень рада познакомиться. Дик. Не хочешь еще разок меня поцеловать?
– Пожалуй, нет.
– Почему?
– Дело в том, что у меня во рту в последнее время какие-то язвы появились – наверное, что-то подхватил от своей подружки. Мне бы не хотелось, чтобы и ты...
Элис-Энн потрясенно уставилась на него и заморгала. Она потянулась к его бокалу, чтобы прополоскать рот, сообразила, что это его заразная выпивка, резко повернулась к соседу Кареллы слева, схватила его бокал и набрала полный рот дезинфицирующего алкоголя.
– Эй, ты чего?! – Возмущению соседа не было предела.
– Остынь, жмот! – резко оборвала его Элис-Энн, слезла с табурета и, метнув на Кареллу испепеляющий взгляд, направилась к группе молодых людей, столпившихся в углу переполненного помещения.
– Вы, конечно, этого не поймете, – продолжал Флетчер, – но я благодарен этому парню. Я чертовски рад, что он ее убил, и мне ненавистна сама мысль о том, что его покарают за то, что я считаю актом милосердия.
– Вот вам мой добрый совет, – сказал Карелла. – Не говорите этого Ролли. Не думаю, что он вас поймет.
– А вы понимаете?
– Не совсем.
Флетчер допил свой бокал мартини.
– Ну ладно, пошли отсюда. Если только вы не присмотрели себе чего-нибудь интересного.
– Все, что мне надо, у меня уже есть, – холодно ответил Карелла и снова подумал: говорить ли Тэдди об этой брюнетке в мини?
Бар «Лиловые стулья» находился еще ближе к центру. Было совершенно очевидно, что название не соответствует действительности, поскольку в баре было лиловым все что угодно, кроме стульев, – потолок, стены, стойка бара, столы, шторы, салфетки, рамы зеркал, абажуры ламп... Стулья же были белыми.
Ошибка в названии была сделала намеренно.
«Лиловые стулья» представлял собой типичный бар для лесбиянок, и в самом названии заключался тонкий намек. Стулья были белыми. Чистота. Невинность. Девственность. Зачем же так упорствовать и называть их лиловыми? Кто может сказать, в чем больше порока – в содержании или в названии?
– Почему сюда? – сразу же спросил Карелла.
– А почему бы и нет? – пожал плечами Флетчер. – Я же обещал показать вам некоторые из самых злачных мест в нашем городе.
Карелла сильно сомневался в том, что это одно из самых злачных мест в городе. Часы показывали начало двенадцатого, но народу было немного, причем клиентура состояла исключительно из женщин –
