что нет.
– Полицейский Дик Дженеро обнаружил труп приблизительно в два ноль четыре, – сказал Карелла. – Свет здесь горел, никто ни к чему не прикасался.
Первый сыщик из отдела по расследованию убийств проворчал что-то, а потом вздохнул.
– Ну что, за работу? – спросил он.
Его напарник посмотрел на труп.
– Идиот, – пробормотал он. – И что ему стоило подождать до утра? – Он взглянул на Клинга. – Кто вы?
– Берт Клинг, – ответил тот и, будто вопрос этот давно жег его изнутри, выпалил: – Я думал, что тот, кто вешается, должен болтаться на веревке.
Сыщик внимательно посмотрел на Клинга, а потом повернулся к Карелле.
– Этот парень из полиции? – спросил он.
– Конечно, – ответил Карелла.
– А я думал, ты кого-нибудь из родственников взял с собой, чтобы не скучать. – И снова повернулся к Клингу. – Нет, сынок, труп не всегда болтается на веревке. – Он кивнул в сторону кровати. – Там сидит повесившийся, сидит, а не болтается в воздухе, верно?
– Ну... верно.
– А ты, я смотрю, дока, – вмешался Карелла. Он без тени улыбки смотрел, не отрываясь, в глаза детективу.
– Ничего, пока держусь, – сказал тот. – Я, конечно, не из славного восемьдесят седьмого участка, но своим делом занимаюсь уже двадцать два года и за это время разгадал несколько ребусов.
В голосе Кареллы не было и намека на сарказм. Он говорил с каменным лицом:
– На таких людей можно положиться.
Детектив настороженно посмотрел на Кареллу.
– Я только хотел объяснить...
– Конечно, – сказал Карелла, – глупый малыш еще не понимает, что тело необязательно должно висеть в воздухе. Видишь ли, Берт, нам случалось обнаруживать стоящих, сидящих и лежащих самоубийц. – Он повернулся к детективу из отдела по расследованию убийств. – Верно я говорю?
– Да, они могут быть в любом положении.
– В любом, – согласился Карелла. – Самоубийство необязательно похоже на самоубийство.
В его голосе послышались плохо скрываемые суровые нотки. Клинг нахмурился и с некоторым сочувствием посмотрел на сыщиков из отдела по расследованию убийств.
– Что вы скажете о цвете? – спросил Карелла.
Детектив уже начал злиться на Кареллу.
– Цвете чего? – переспросил он.
– Трупа. Он синий. Правда, интересно?
– Перекрой воздух и получишь синий труп, – ответил детектив. – Ничего интересного.
– Понятно, – сказал Карелла, металл в его голосе становился все заметнее. – Ничего интересного. Тогда расскажи малышу о том, что такое боковой узел.
– О чем?
– Об этом узле на веревке. Он сбоку на шее.
Детектив подошел к трупу и осмотрел веревку.
– Ну и что? – спросил он.
– Я просто подумал, что эксперт по самоубийствам твоего класса должен был сам заметить это. – Теперь Карелла уже не скрывал суровости.
– А я и заметил. Что из этого?
– Я подумал, что ты объяснишь новичку, какого цвета бывает труп повешенного.
– Послушай, Карелла... – вмешался второй сыщик.
– Пусть твой приятель объяснит, Фред, – прервал его Карелла. – Надо уважать мнение экспертов.
– Что ты несешь?
– Он смеется над тобой, Джо, – сказал Фред.
Джо повернулся к Карелле.
– Смеешься надо мной?
– С чего ты взял? – сказал Карелла. – Расскажи нам об узлах, эксперт.
Джо заморгал.
– Что ты привязался к узлам?
– Ты, конечно, знаешь, – заговорил Карелла вкрадчиво, – что боковой узел сдавливает артерии и вены только с одной стороны шеи.
– Конечно, знаю, – ответил Джо.
– И что если узел находится на шее сбоку, то лицо самоубийцы краснеет, а если сзади – то бледнеет. Знаешь ведь, верно?
– Кто этого не знает? – сказал Джо с вызовом. – А потом они синеют с любыми узлами, тоже мне лектор нашелся. Я видел не одну дюжину синих повешенных.
– А сколько ты видел синих, отравленных цианистым калием?
– Ну?
– Ты уверен, что причина смерти – асфиксия?
– Ну?
– Ты видел бутылочные колпачки в оранжевой корзинке? А шприц рядом с мальчишкой?
– Конечно, видел.
– Может, он наркоман?
– Похоже на то. Я бы сделал именно такое предположение, – сказал Джо. Он постарался придать своему голосу язвительность: – А что думают великие умы восемьдесят седьмого участка?
– По-моему, он наркоман, – сказал Карелла. – Судя по исколотым венам.
– Я тоже заметил, – сказал Джо. Он поискал, что бы еще сказать, но не нашел.
– Как, по-твоему, он укололся перед тем, как повеситься? – спросил Карелла сладким голосом.
– Мог, – ответил Джо рассудительно.
– Но ведь это странно, согласись? – спросил Карелла.
– Что же здесь странного? – попался на удочку Джо.
– Если бы он укололся, то чувствовал бы себя на седьмом небе. Тогда зачем ему было лишать себя жизни?
– Некоторые наркоманы после дозы впадают в депрессию, – сказал Фред. – Послушай, Карелла, остановись. Что ты, черт тебя возьми, хочешь доказать?
– Только то, что великие умы восемьдесят седьмого участка не вопят во всю глотку «самоубийство», пока не получат заключение патологоанатома – да и после этого тоже не вопят. Что скажешь, Джо? Или у всех погибших от асфиксии синие трупы?
– Надо взвесить, – сказал Джо. – И сопоставить.
– Это очень тонкое наблюдение об искусстве сыска, Берт, – сказал Карелла. – Запомни его хорошенько.
– Куда, черт возьми, подевались фотографы? – спросил Фред, уставший от перепалки. – Пора начинать работу. По меньшей мере, надо выяснить личность погибшего.
– Он-то уже никуда не спешит, – заметил Карелла.
Глава 3
Мальчишку звали Анибал Эрнандес. Друзья, не знавшие испанского, звали его Аннабелль. Мать звала его Анибал и произносила это имя с испанской гордостью, которая теперь была приглушена
