– Верно.
– Значит, должны быть отпечатки пальцев.
– Конечно! – воскликнул Фук.
– Полиция найдет отпечатки на полках, это точно, – согласился Тарталья. – Браво, мисс. Еще не угодно?
– Этак я, пожалуй, упьюсь тут, – промолвила Амелия. – Вы меня напоите, и я не буду соображать, что делаю. – Но стакан протянула.
Какие там отпечатки пальцев, думал в это время Роджер, ничего они не найдут. Я был в перчатках. Пусть хоть весь подвал обыщут.
– Но зачем ему все-таки понадобилось выбрасывать полки? – не унимался Фук. – Вот в чем вопрос. Не говоря уж об отпечатках, это сколько же лишней возни!
Все задумались, временно наступило всеобщее молчание.
Первой прервала его Амелия.
– Я не знаю, – промолвила она.
– И я не знаю, – присоединился к ней Тарталья.
– И я тоже, – произнес Фук.
– Роджер! – позвала Амелия. Она изобразила глуповатую улыбочку и склонила голову на бок, делая вид, что никак не может сфокусировать на нем свой взгляд. – По-моему, у тебя завелась какая-то мысль.
– Нет, – ответил Роджер.
– Ты что-то стал очень задумчив, мне кажется.
– Нет.
– А вам не кажется, что он стал очень задумчив? – не унималась Амелия.
– Определенно, – согласился Тарталья.
– Да нет, нет у меня никаких мыслей по этому поводу, – ответил Роджер и улыбнулся.
– Мне кажется, что он ждет не дождется, когда мы уйдем отсюда, – с улыбкой прогововорил Фук.
– Нет, что вы...
– И мне так кажется, – поддержал Фука Тарталья.
– Я полагаю, мы злоупотребляем гостеприимством хозяина, – продолжал Фук. – Несомненно, Роджер и Амелии предстоит обсудить так много дел, что им не до этого чертова морозильника миссис Дауэрти.
– Холодильника, – поправил Тарталья.
– Пардон, холодильника. И пардон за «чертов», мисс.
– Амелия.
– Да, Амелия.
– Нечего так торопиться, – попытался протестовать Роджер. – Выпейте еще.
– Нет-нет, мы просто хотели узнать, как вы провели время с этими ребятами из полиции, не зря же их посылали сюда. Как их зовут, Доминик? Не помнишь?
– Матт и Джефф, – ответил тот и засмеялся. – Ты думаешь, отыщут они этот холодильник?
– Ни в жизнь, – ответил Фук.
– А знаешь что?
– Что?
– Спорю, что стоит сейчас этот холодильник у кого-нибудь на кухне. И забит пивом, яйцами, молоком, содовой, сыром, яблоками, апельсинами, бананами, виноградом, джемами...
– О, «не клади свои бана-ны, – пропела Амелия, – в хо-лодильник ни-ко-гда».
– Ча-ча-ча, – закончил музыкальную фразу Фук и засмеялся.
– А этот парень с холодильником живет на одной лестничной клетке с каким-нибудь копом, – продолжал фантазировать Тарталья. – И сегодня вечером этот коп пойдет к своему соседу в гости – выпить пивка, потолковать, – а этот парень подойдет к уведенному холодильнику, а коп будет сидеть рядом и даже не предполагать, что это и есть тот самый холодильник, только что уведенный, ещё тепленький, – закончил он и залился смехом.
– Как это холодильник может быть тепленьким? – сказала Амелия и тоже засмеялась.
– Ладно, надо идти, – заявил Фук. Он подошел к столику и взял бутылку. – Мы очень рады, Роджер, что полиция выдала вам справку об отличном состоянии здоровья. Но вы, по крайней мере, могли бы поинтересоваться, как мы с Домиником прошли освидетельствование.
– Ой, да, извините. Я думал, что вы-то уж...
– Вам будет приятно узнать, что ни один из нас не вошел в число подозреваемых. По просвещенному мнению полиции, это работа кого-то со стороны. И ещё они говорят, что дверь в подвал ковырнули ломиком. Это который пониже сказал.
– Доброй ночи, Амелия, – произнес Тарталья от двери.
– Спокойной ночи, – ответила Амелия.
– Очень приятно было с вами познакомиться.
– Спасибо, и мне тоже.
– Было очень приятно, – повторил и Тарталья.
– Мисс, – обратился к Амелии Фук, встав перед ней и сделав легкий поклон. – Вы находитесь в компании одного из приятнейших молодых людей, когда-либо украшавших лицо нашей планеты, – Роджер Брума, производящего прекрасное впечатление даже при кратком знакомстве.
– Я знаю, – произнесла Амелия.
– Отлично. И вы – прекрасная женщина.
– Благодарна вам.
– Что ж, – сказал он, пятясь к двери, – пусть вам будет хорошо друг с другом. Пусть будет хорошо. Вы оба – очень приятные люди.
Он снова сделал легкий поклон и вышел. Тарталья вышел следом за ним и закрыл дверь.
– Думаю, тебе надо бы запереть дверь, – с некоторым затруднением произнесла Амелия.
– Зачем?
– Ну-у, нам нужно кое-что сделать, – проговорила Амелия и игриво улыбнулась. – Кое-что приятное. – Она встала и неуверенной походкой подошла к встроенному шкафу, открыла дверь и в удивлении отпрянула. Она повернулась к Роджеру и, стараясь придержать смех приложенной к губам ладонью, она сказала: – А я думала, что это туалет. А где же туалет?
– В коридоре.
– Можно я пойду умоюсь? – спросила Амелия.
– Конечно.
– Я сейчас вернусь, – произнесла она. Подойдя к двери и открыв её, она обернулась и с большим достоинством произнесла: – Очень хочется пипи. – И вышла.
Роджер присел на край кровати.
У него намокли ладони.
Он ударил Молли совершенно неожиданно.
Он даже не знал, что ударит Молли, пока рука сама не пошла, причем это была не ладонь, а плотно сжатый кулак. Удар пришелся в глаз. Он отвел кулак и снова ударил её, в кровь разбив нос. Он увидел, что она открывает рот и вот-вот закричит. Вся эта картина показалась ему странной и неожиданной. Из носа у Молли потекла кровь. Мелькнула неосознанная мысль, что нельзя дать крови попасть на простыни. А тут ещё этот открывающийся рот – значит, сейчас последует пронзительный крик. Обе огромные руки сами рванулись к ней, схватили её за горло и сдавили его. Крик замер где-то в глубине сдавленного горла, и у него под руками лишь словно что-то булькнуло. Почти в тот же момент он поднял её с кровати и постарался держать её так, чтобы кровь потекла из носа на щеку, по подбородку, дальше на горло поверх его рук, – он чуть не разжал руки, когда их достигла кровь, – потом на ключицу и плечи, на маленькие обнаженные груди, но ни одной капли не упало на кровать или на пол, он не хотел, чтобы пол запачкался в крови. На короткий миг он поразился самому себе – глаза Молли тут вылезли из орбит, она один раз попыталась ударить его слабеющей рукой, но рука прошла мимо цели, порхнув, как бабочка помятым крылом, –
