Думаю, что она наказывала меня за мои грехи. Я не знал, куда она уехала. Я повидал нескольких из ее подозрительных друзей в Виллидже, но они тоже ничего не знали. Она плюнула на них так же открыто, как и на меня.
Не знаю, как я прожил следующие полгода. Женаты, мы были недолго и не очень сблизились друг с другом, в отличие от других супружеских пар. Но я полюбил ее и люблю до сих пор. Бывало, я бродил по улицам до полуночи и каждый раз, когда видел девушку со светлыми волосами, меня словно ударяло током. Когда бы ни зазвонил телефон, я был уверен, что звонит Эстер. И однажды ночью она действительно позвонила.
Это случилось под Рождество. Я находился в квартире один, стараясь не думать а ней. И чувствовал, что нахожусь на грани нервного припадка. В какую бы сторону ни смотрел, везде видел на стене ее лицо. И тут зазвонил телефон, на проводе была Эстер. Я уже сказал, что она сообщила, что ее грозятся убить и что она хочет уехать из Калифорнии. Вы можете себе представить, что я чувствовал, когда разговор прервался. Я подумывал о том, чтобы связаться с полицией Лос-Анджелеса, но зацепка была слишком незначительная. Поэтому я установил, откуда она звонила, и на первом же самолете вылетел из Торонто.
— Почему вы не поступили так же шесть месяцев назад?
— Я не знал, где она находится. Она мне не писала.
— У вас должна была быть какая-то зацепка.
— Да, мне казалось, что, возможно, она приедет опять сюда. Но я как-то не решался выслеживать ее. Какое-то время я вел себя не очень разумно. И почти что убедил себя в том, что без меня ей будет лучше. — После некоторого молчания он добавил: — Может быть, и на самом деле ей лучше.
— Чтобы это выяснить, надо спросить Эстер. Но сначала нам нужно ее найти.
Глава 5
Мы въехали в тупик, находившийся между автострадой и пляжем. Покрышки колес задрожали на выщербленном асфальте. Коттеджи, стоявшие по обеим сторонам улицы, были ветхие и непрезентабельные, но запаркованные перед ними машины почти все были последних моделей. Когда я выключил мотор, охватившую нас тишину нарушали только шуршание и всплески моря за коттеджами. Над домами кружили серые визгливые чайки.
Коттедж, в котором жила Эстер, походил на обитый досками ящик и выглядел как-то странно, вроде бы это был забракованный контейнер. Его стены были обшарпаны и ободраны песком, который поднимался ветром. Соседний коттедж был больших размеров и содержался лучше, но краска на нем тоже начала облезать.
— Практически это — трущобы, — заметил Джордж. — Я думал, что Малибу — знаменитый курорт.
— Часть его действительно знаменита. Мы находимся в другой части.
Мы поднялись по ступенькам заднего крыльца коттеджа миссис Лэмб, и я постучал по поржавевшей сетчатой двери. Плотная пожилая женщина в халате открыла внутреннюю дверь. У нее было довольно неприятное, бульдожьего вида лицо и выкрашенные хной волосы, которые на солнце имели цвет раздавленных апельсинов. Между бровей было положено косметическое пятнышко против появления морщин, что придавало выражению лица некоторую эксцентричность.
— Миссис Лэмб?
Женщина утвердительно кивнула. В руках она держала чашку с кофе и что-то жевала.
— Насколько я знаю, вы сдаете соседний коттедж. Она проглотила то, что было у нее во рту. Я наблюдал, как глоток проходит по ее поблекшему горлу.
— Хочу сразу же сказать, что не сдаю холостякам. Ну, а если вы женаты, тогда другое дело. — Она сделала паузу, ожидая, что скажу я, и отпила еще один глоток, оставив красный полукруг на краю чашки.
— Я не женат.
Это было все, что я сказал.
— Тем хуже, — заявила она. Ее канзасский говор в нос продолжал звучать, как натянутая струна на ветру: — Лично я выступаю за свадьбы. За свою жизнь я имела четырех мужчин, за двумя из них была замужем. С первым прожила тридцать три года. Думаю, что он был счастлив со мной. Он не беспокоил меня фарфоровой посудой из Копенгагена или уборкой в доме. Нужно что-то поважнее, чтобы вывести меня из равновесия. Поэтому, когда он умер, я снова вышла замуж, и этот муж оказался не таким уж плохим. Он мог быть и хуже, мог быть и лучше. Впрочем, я почувствовала облегчение, когда и он помер. За семь лет он не притронулся ни к каким делам. К счастью, я была достаточно энергичной, чтобы содержать его.
Ее острые глаза, окруженные концентрическими морщинками, переводили взгляд с меня на Джорджа Уолла и опять на меня.
— Вы оба симпатичные молодые люди и сможете найти себе девушку, которая согласится попытать счастья с вами. — Она резко улыбнулась, покрутила оставшийся в чашке кофе и выпила все остатки.
— У меня была жена, — выдавил из себя Джордж Уолл. — В настоящий момент я разыскиваю ее.
— Да что вы говорите? Что же вы сразу об этом не сказали?
— Не успел.
— Не сердитесь. Мне нравится общение, а вам? Как ее зовут?
— Эстер.
Ее глаза расширились.
— Эстер Кэмпбелл?
— Эстер Уолл.
— Что за дьявольщина! Я не знала, что она замужем. Что случилось? Она ушла от вас?
Он угрюмо кивнул головой:
— В июне прошлого года.
— Скажите пожалуйста! Она глупее, чем я думала, если бросила такого приятного молодого человека, как вы. — Она внимательно изучала его лицо через сетчатую дверь, издавая все более тихие восклицания. — Конечно, я никогда не считала ее достаточно умной. Она всегда была набита разными трали-вали, с самого детства.
— Вы давно ее знаете? — спросил я.
— Еще бы. Ее, и ее сестру, и ее мать. Ее мать была раздражительной, капризной женщиной, которая много на себя напускала.
— А не знаете ли вы, где теперь находится се мать?
— Уже много лет не видела ее, и сестру тоже.
Я посмотрел на Джорджа Уолла. Он отрицательно покачал головой.
— Я даже не знал, что у нее есть мать. Она никогда не рассказывала о своей семье. Я думал, что она — сирота.
— У нее была мать, — сказала миссис Лэмб. — У нее и ее сестры Рины. Обе они получали хорошую поддержку от матери. Миссис Кэмпбелл считала себя обязанной сделать что-то путное из этих девочек, так она о них заботилась. Не знаю, где ей удавалось доставать средства на все эти уроки, которые она давала им: уроки музыки, танцев, плавания.
— У нее не было мужа?
— Когда я ее знала, то не было. Она работала продавщицей в винном магазине во время войны, тогда мы и познакомились через моего второго мужа. Миссис Кэмпбелл всегда хвасталась своими дочками, но по-настоящему она не заботилась об их благополучии. Она была тем, что принято называть «киношная мать», которая старалась научить девочек подрабатывать для дома.
— Она все еще проживает здесь?
— Насколько мне известно, нет. Она пропала из виду несколько лет назад. Это меня совсем не огорчило.
