– А какой же вы меня представляли?
Алан Маклей пристально разглядывал девушку, которая в свою очередь сверлила его таким разгневанным взглядом, что, казалось, еще немного – и она пробуравит его насквозь.
Так, значит, эта маленькая черноволосая, кареглазая смуглянка с крепким мальчишеским телом и острым язычком и есть дочь Джейка Морриса.
Она снова взглянул в ее ореховые глаза и прочел в них вызов. Тебе нужно быть такой же крепкой духом, как и телом, девочка, мысленно пожелал ей Алан, потому что то, что я собираюсь тебе рассказать, не из приятных. Впрочем, зря беспокоюсь. Не будь у этой девчонки силы воли и характера, она ни за что не решилась бы приехать сюда, чтобы восстанавливать эти руины практически в одиночку.
Он слегка пожал плечами, чувствуя себя несколько не в своей тарелке. На темных аллеях и городских улицах он чувствовал себя как рыба в воде. Та среда была ему хорошо знакома: нескончаемые потоки транспорта, неоновые светящиеся вывески, шум, гам, автомобильные клаксоны и кругом люди, люди… Здесь же было лишь необъятное синее небо, серебристое озеро, воздух, напоенный хвойным ароматом, кареглазая девочка, похожая на подростка, и тишина. Тишины он боялся.
Но сейчас не время было углубляться в свои впечатления, у него масса других забот. И в первую очередь его чертова нога, которая горела огнем. Ему повезло, что удалось подъехать на попутной машине до поворота на пансион, а уже оттуда пришлось ковылять пешком. Врачи настоятельно советовали первое время щадить ногу, но он не послушался, и теперь она ему мстила адской болью.
Он снял куртку.
– Я и сам точно не знаю, – ответил Алан на ее вопрос, затем спросил: – Вы не против, если я на минутку присяду?
В ее глазах на миг промелькнуло сочувствие, словно она догадывалась, какую боль он испытывает, но потом они снова стали непроницаемыми. Она небрежно пожала плечом, давая ему понять, что он может располагаться как ему удобно.
Он сделал несколько шагов по направлению к стоящей неподалеку скамейке, каждый из которых отдавался острой, жгучей болью в ноге. К горлу подступила тошнота. Стиснув зубы, он сел.
Когда боль немного утихла, Алан поднял голову, чтобы посмотреть на Дженифер. Она качала ручку старой водокачки, и вид ее поднимающихся и опускающихся в такт движениям маленьких ягодиц вызвал неожиданную вспышку желания.
Э, дружище, да ты, видимо, слишком долго был без женщины, если даже такая пигалица тебя заводит.
Он решительно отмахнулся от невесть откуда нахлынувших ощущений и постарался просто расслабиться. Но едва он стряхнул с себя это наваждение, как снова чуть не растерял вновь обретенное самообладание, когда увидел озабоченность в глазах Дженни, протягивающей ему ковш с водой.
Вода приятно и, главное, своевременно охладила его. А небольшой отдых пошел ему на пользу: в ноге перестало так сильно дергать. Алан вытер рот тыльной стороной ладони, кивнул головой в знак благодарности и посмотрел на Снупи, свернувшегося у его ног.
– Напугать он умеет, – сказал он, потрепав добродушного пса по загривку, – но сторож из него никудышный. – Когда он вновь встретился с Дженни глазами, они, к счастью, снова были непроницаемыми.
Бросив обвиняющий взгляд на пса, Дженни скрестила руки на груди и оперлась на водокачку.
– К тому же ему недостает преданности. Но я уверена, что вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать достоинства и недостатки моей собаки. Вы искали меня, значит, у вас должно быть какое-то дело. Буду очень признательна, если вы поскорее изложите его мне, чтобы я могла вернуться к работе. Как вы понимаете, у меня ее очень много.
Да, несомненно, его привело сюда дело, и это дело не доставляло ему никакого удовольствия. Он бы предпочел находиться сейчас где угодно, только не здесь, перед этой кареглазой девочкой-подростком.
Стараясь не смотреть ей в глаза, Алан тянул время, разглядывая деревянное строение. По рассказам Джейка, в свое время здесь был вполне приличный, процветающий пансион. Сейчас же его взгляду предстало лишь обветшалое главное здание и руины гостевых хижин.
Однако озеро, следовало признать, завораживало, как и окружающий его хвойно-лиственный лес, выросший прямо посреди скал и спускающийся к кромке воды.
Озеро Гурон. Как часто ему приходилось слышать от Джейка о его любимом озере с холодной водой, в котором отражается синее-синее небо. И его дочери Дженни, которая была светом его жизни, его маленькой принцессой. Он вынужден был оставить девочку у своей сестры в Детройте, потому что больше не мог ничего ей дать.
Алан поднял на нее глаза и вдруг почувствовал себя таким старым рядом с этой полуженщиной-полуребенком, в которой не было ровным счетом ничего от маленькой принцессы.
Она вся состояла из кудрявых черных волос и больших ореховых глаз, которые смотрели на него раздраженно и нетерпеливо.
Дженифер нельзя было назвать красавицей по классическим канонам красоты, в ее лице, казалось бы, не было ничего особенного. Но никому и в голову бы не пришло счесть ее дурнушкой. В ней было столько яркости, жизни и энергии, что она напоминала живительный источник, к которому тянуло приникнуть и пить – пить из него не отрываясь. Не тонкие, но и не слишком полные губы, небольшой носик с маленькой горбинкой, чудные ореховые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, может чуть широковатые скулы – все это вместе делало ее лицо если не экзотическим, то по меньшей мере ярким. Лицо, на котором отражались и невинность, и дерзость, и вспыльчивость, и неуемная гордость. Алан был достаточно опытным человеком, чтобы понять, что под маской гордости, дерзости и вспыльчивости скрывается пылкая, темпераментная женщина, которая была бы подарком для любого мужчины. Но только не для него. Желания завоевать эту дерзкую малышку у него не было.
Он посмотрел на нее и напомнил себе, что она дочь Джейка Морриса, а он, Джейк, тертый калач. Не исключено, что яблоко от яблони недалеко упало. Но вот энергии в ней хоть отбавляй. А она ей точно понадобится, чтобы возродить к жизни эти руины. И не было никаких сомнений, что она в состоянии постоять за себя, чему Алан почему-то был несказанно рад, ведь вокруг не было никого, кто мог бы сделать это.
– Итак, какое у вас ко мне дело, мистер…
– Маклей, – сказал он, понимая, что тянуть больше нельзя. – Алан Маклей. Я друг вашего отца.
Она даже не вздрогнула. Даже дыхание не сбилось. Но что-то при упоминании об отце вспыхнуло в ее ореховых глазах – удивление, боль, может злость.
Дженни оттолкнулась от водокачки и пошла к установленной возле берега лебедке, к которой была прикреплена лодка. Она отвязала веревку и стала тянуть ее, пытаясь вытащить лодку из воды.
Алан закатил глаза к небу. Ну и упрямица! Однако встал и прихрамывая направился к ней, чтобы помочь. Он решительно забрал веревку из ее рук. Руки у Дженни, как и вся она, были маленькими, но сильными. Когда они случайно соприкоснулись, она отдернула руку, будто обожглась. Он и сам ощутил нечто вроде слабого электрического разряда, но не стал задумываться над этой странностью.
Повисло напряженное молчание. Дженни позволила Алану натягивать веревку через блок, а сама тем временем закрепила лодку футах в двух над водой. Пока они работали сообща, он не мог не оценить ее сноровку и экономичность движений, быстроту и уверенность. А еще ему нравились очертания ее бедер под шортами.
Алан окинул взглядом лодку и покачал головой.
– Ну и посудина, – проговорил он, чтобы прервать затянувшееся молчание и разрушить некие магические чары, которые окутывали его рядом с этой девушкой. Неужели во всем виновато первозданное очарование окружающей природы?
Она показала неровную выбоину на днище лодки.
– В этом озере полно скал. То и дело на них налетаешь. Тут уж ничего не поделаешь. – Дженни повернулась и подошла к небольшому деревянному строению, которое было, насколько Алан понял, лодочным сараем и местом для хранения инструментов. Впрочем, напомнил он себе, все это ему совсем неинтересно. Важнее был тот факт, что Дженни, похоже, желает говорить о том, что привело его сюда, не больше, чем он.
Черт, может, плюнуть да и уйти той же дорогой, что притопал сюда?! Но проделать такой неблизкий путь и не довести дело до конца по меньшей мере глупо.
– Послушайте, Дженни, – начал он, жалея, что у него нет волшебной палочки или на худой конец крыльев, чтобы оказаться сейчас подальше отсюда. – Мне тоже нелегко об этом говорить, поверьте.
Дженни развернула садовый брандспойт и щелкнула выключателем старого электрического насоса, который начал шумно качать воду из озера.
– Может, тогда и не стоит?
Осторожно переставляя поврежденную ногу, он подошел и стал смотреть, как она моет пристань.
– К сожалению, это необходимо. Ваш отец очень болен. Он в больнице в Чикаго.
Молчание длилось так долго, что Алан заподозрил, что она его просто не расслышала. Но в конце концов она с явным усилием проговорила:
– Боюсь, вы только зря потеряли время, мистер Маклей. У меня нет отца. Мой отец давно умер.
Избегая смотреть ему в глаза, Дженни прошла мимо него к лодочному сараю, отключила насос и начала сматывать шланг.
– Но разве вы не дочь Джейка Морриса?
Было заметно, как напряглись ее худые плечи. Она тяжело вздохнула.
– Ну и что с того? Когда мне было двенадцать лет, моя мать умерла, и вскоре после этого отец тоже решил умереть: утопил себя в алкоголе.
Алан знал эту историю. Он слышал ее от Джейка, слышал много раз, когда тот хотел излить ему душу и посетовать на судьбу. Он горько раскаивался в содеянном, но прошлое не вернешь и не изменишь.
Избегая смотреть в глаза дочери Джейка, чтобы не увидеть таящуюся там боль, Алан устремил свой взгляд на озеро. Он не собирался слишком сильно во всем этом увязать. Он хотел просто выполнить поручение Джейка, а потом спокойно уйти.
Но он уже понял, что не сумеет вот так легко и просто оставить ее. По крайней мере, не сразу. И только не под взглядом этих удивительных глаз, которые безмолвно вопрошали его о смысле так глупо растраченной жизни Джейка.
– Он часто говорит о вас, Дженни.
Боль в ее глазах сменилась гневом.
– Неужели? В таком случае, может, он заодно поведал и о том, как спихнул меня на тетку, сказав ей, что скоро заберет меня? А я ей на фиг не нужна была. Не рассказывал ли он случайно и про то, как растратил все имевшиеся средства, довел до упадка этот пансион, позволив ему превратиться в кучу развалин? И единственное, что мне о нем постоянно напоминает, так это нескончаемая череда кредиторов. – Дженни неожиданно замолчала, очевидно сообразив, что
