Особо майору рассказывать пока было нечего. В восемь утра некто Сысоев, владелец небольшой авторемонтной мастерской на Кожевнической улице, вышел из своей квартиры на Большой Ордынке. Лифт не работал, и Сысоев пошел вниз пешком. На седьмом этаже на него напал неизвестный с монтировкой в руках и начал избивать.
Этот тип успел нанести четыре удара, прежде чем на крики Сысоева подоспел его водитель. По словам шофера, он увидел мужчину с монтировкой в руке и лежавшего на полу Сысоева. Мужчина его тоже заметил и в ту же секунду выпрыгнул в окно.
– Вот такие пироги, Лев Иванович, – вздохнул Липченко. – Хрен его знает, как все на самом деле было. Сысоев в больнице, без сознания. Нападавший в морге, а водителя пока толком не допросили.
– Допрашивать ты будешь? – спросил Гуров и, увидев утвердительный кивок, попросил: – Не торопись пока с допросом. Дождись меня, будь другом! Я быстро…
Не обращая внимания на недоумение Липченко, Гуров развернулся и бегом бросился в главк. Словно мальчишка, он проскакивал один пролет за другим, едва успевая извиняться за тычки, что раздавал зазевавшимся сотрудникам. В кабинет Орлова Гуров ввалился без доклада. Верочка, секретарь генерала, только проводила его удивленным взглядом – таким Гурова ей еще видеть не приходилось.
– Петр, – проговорил вместо приветствия Гуров, едва закрыв за собой дверь, – майор Липченко сейчас с вызова приехал. Мне нужно, чтобы ты у него дело забрал и мне передал.
– Здравствуйте, я ваша тетя! – оборвал его генерал. – Кто-то только вчера жаловался, что у него работы много, а МУР пусть сам со своими делами разбирается…
– Ну, во-первых, я не жаловался, – в свою очередь оборвал начальника Гуров. – А во-вторых, то, чем Липченко сейчас занимается, к убийству Калачева имеет непосредственное отношение.
Орлов откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на полковника. Он, естественно, не мог знать, что за дело было поручено Липченко, но вот Гурова знал давно. Уже не в первый раз настырный сыщик поступал вопреки здравому смыслу и неожиданно для всех добивался исключительных результатов. Орлов поднял телефонную трубку.
– Верочка, принеси нам, пожалуйста, кофе, – проговорил он и посмотрел на Гурова. – Если я тебя вчера правильно понял, то дело Артемова можно закрывать и передавать в прокуратуру. Что у нас сегодня изменилось? Сон вещий приснился?
– Нет, с господом богом по дороге на работу столкнулся! – огрызнулся Гуров и сел напротив генерала. – Я тебе вчера говорил, что слишком гладко все с Артемовым выходит? Часто тебе убийцы попадались, которые жертву поджидали, расправлялись с ней, а затем и сами на себя руки накладывали? Это только мужик по пьяному делу может жене голову проломить, а протрезвев, и себе веревочку приготовить…
– Лев Иванович, – перебил его Орлов, – ты у нас на старости лет демагогом становишься. Перестань мне параллели проводить и переходи к сути.
– Вот чтобы до сути-то добраться, мне и нужно у Липченко дело забрать, – словно на ребенка, посмотрел на генерала Гуров. – Час назад на Большой Ордынке произошло схожее преступление…
Полковник пересказал Орлову то немногое, что услышал от майора. Гуров не старался приукрасить факты или, наоборот, скрыть что-то. Он говорил сухим казенным языком, надеясь, что Орлов прекрасно поймет его сомнения.
Общая линия обоих преступлений была очевидна и новичку в деле сыска. Неизменное самоубийство было их завершающим звеном, но и профессионализм исполнения покушений был одного уровня. То есть нулевого. Наверняка если покопаться, то найдутся и другие совпадения.
Орлов слушал Гурова не перебивая. На его лице, сменяя друг друга, проскальзывали скептицизм, недоумение, задумчивость и, наконец, откровенная ирония. Генерал глотнул из чашечки едва теплый кофе и вздохнул.
– Лева, конечно, все, что ты рассказал, интересно, – наконец проговорил он. – Но, мне кажется, разбираться с этим нужно не сыщику, а психиатру. Кстати, могу порекомендовать. В Москве черт знает сколько случаев суицида в год происходит, и что? Попытаться и в них контекст совпадений поискать? Или каждое сведение счетов за уши подтягивать к другому? Эдак можно и до писания диссертаций докатиться. Ладно, ладно! – добавил Орлов, заметив, что Гуров порывается что-то сказать. – Знаю я, что ты парень настырный. И уж если вобьешь себе что в голову, это оттуда и топором не вытесать. Что тебе от меня-то нужно?
– Петр Николаевич, – ирония начальника задела Гурова. – Я прошу вас передать мне из МУРа дело о покушении на убийство коммерсанта Сысоева. Если необходимо, могу изложить свою просьбу в письменном виде.
– Эвон как заговорил, – хмыкнул генерал. – Лева, брось обижаться. Послушай старшего товарища – ерундой ты голову себе забиваешь. Мог бы себе хобби и получше придумать…
Орлов посмотрел на застывшего Гурова и тяжело вздохнул.
– Что с тобой делать? – Такая постановка вопроса заставила даже Гурова, старательно разыгрывающего оскорбленное самолюбие, улыбнуться. – Скажешь Станиславу, что я тебе дал три дня на твои фантазии. Пусть он один, как пчелка, пашет, пока ты дурью маешься. Только не жалуйся потом, что Крячко над тобой издевается! Кстати, группу Веселова пока можешь у себя оставить. А теперь иди с моих глаз долой!
– Слушаюсь, господин генерал-лейтенант, – нарочито официально ответил Гуров и поднялся со стула.
– Мог бы и спасибо старику сказать, – пробурчал себе под нос Орлов, глядя в спину уходившему полковнику. Тот обернулся в дверях.
– Благодарствую, ваше высокопревосходительство! – рявкнул Гуров и поклонился в пояс, распрямился и щелкнул каблуками.
– Совсем мужик дуреет, – вздохнул Орлов. – Может, тебя в санаторий отправить? С пенсионерами в шашки играть?..
Но Гуров его уже не слышал. Он равно не сомневался как в том, что генерал не воспримет его предположения всерьез, так и в конечном итоге переговоров. Собственно, Гуров и сам не до конца понимал, почему он так к этим двум инцидентам прицепился. Грызло что-то внутри, и все!
Полковник галантно поклонился Верочке и вышел из приемной. Первым делом следовало опросить свидетелей происшедшего на Большой Ордынке, а уж затем заняться анализом данных. Вниз Гуров спускаться не стал. Он позвонил из своего кабинета Липченко и попросил того переслать всех людей.
– Ты уж извини, что дело у тебя из-под носа выхватил. Они у меня тут по другому проходят, – попытался оправдаться Гуров, но этого и не требовалось.
– Бог с тобой, Лев Иванович! – Липченко обрадованно засопел в трубку. – Мне-то проще. В такую жару бумажек поменьше писать придется…
На этом и расстались. Гуров позвонил Веселову и пригласил его к себе. Сияющий, словно медный пятак, капитан вошел в кабинет через пару минут. Веселову импонировала работа с таким известным сыщиком. Саша еще в детстве увлекался детективами и до самозабвения зачитывался Конан Дойлом. Он невольно сравнивал Гурова с всемирно известным персонажем великого писателя и находил немало общего. Вот бы посмеялся Гуров, если бы об этом узнал.
– Саша, – попросил его полковник, – лети в архив и востребуй все убийства по Москве за последние полгода, совершенные с нанесением множественных телесных повреждений. Знаю, что их будет немало, но уж ты расстарайся. Думаю, как девочек уговорить, тебя учить не надо?
– Сделаю, Лев Иванович, – ответил Веселов и, чуть помявшись, спросил: – А что мы ищем?
– Если бы я знал, Саша. Если бы я знал, – Гуров вздохнул и уткнулся носом в дело Сысоева, что принесли от майора за минуту до появления Веселова.
Собственно, ничего нового, что могло бы пригодиться при опросе свидетелей, в материале не было. Те же факты, плюс описание расположения тела самоубийцы, кое-какие фотографии, отпечатки пальцев с монтировки да предварительное заключение врача о полученных Сысоевым травмах.
У коммерсанта оказались сломаны несколько ребер, рука и повреждено основание черепа. Если были правильны предварительные выводы доктора, то ничего смертельного в травмах Сысоева не было. Жить он будет, правда, со скаканьем по лестнице ему придется несколько повременить.
