радиацией сторублевые банкноты, пожизненное тебе будет обеспечено!
Станислав схватил банкира свободной рукой за воротник дорогого костюма и потащил на себя. Чернов попытался сопротивляться, но в этот момент с обоих концов улицы показались милицейские машины с включенными сиренами. Банкир побледнел и начал выбираться из «Мерседеса».
В ту же секунду водитель, сидевший до этого тихо, вдруг распахнул дверку машины и бросился бежать через проезжую часть. Крячко оторопел, не ожидая такого поворота событий. Он толкнул Чернова в машину и вскинул пистолет, чтобы не дать водителю уйти. Но ни выстрелить, ни крикнуть Станислав не успел.
Водитель своим броском из машины удивил не только Крячко. Никто из шоферов проезжающих мимо на большой скорости машин тоже не ожидал этого. Шедший в первом ряду старенький «Москвич» еще успел свернуть в сторону и таранить «Мерседес» банкира, сбив Станислава с ног. Но водитель «Опеля- Омеги» оказался не столь проворным. Он даже не успел затормозить и врезался в бегущего через дорогу человека на полном ходу.
– Вот, блин, беда, – проговорил Станислав, поднимаясь с тротуара и глядя в сторону сбитого водителя «Мерседеса». – Дал бог дураку ноги!
В этот момент патрульные машины почти одновременно затормозили около «Мерседеса». Бойцы высыпали на проезжую часть, забитую теперь автомобильной пробкой. Некоторые из них бросились к сбитому водителю, а другие побежали к Крячко, сдувавшему с пистолета пыль. Станислав достал из кармана служебное удостоверение.
– Полковник Крячко, особый отдел главка, – представился он. – Быстро во двор. Там четверо бандитов под охраной моих двоих ребят. Только не вздумайте орать! Там женщины и дети. Перепугаете.
Крячко посмотрел вслед бойцам и нагнулся к ошеломленному Чернову. Банкир сидел в «Мерседесе» бледный как мел и потирал ушибленное плечо.
– Ну что, Степан Игнатьевич? Не сладко? – цинично спросил Станислав. – Понимаю и сочувствую. Но посадить вас я все равно посажу. Единственное, что могу обещать, так это не инкриминировать вам организацию похищения. И то при условии, что вы мне говорите, где прячете Гурова. То, что он жив, очевидно. Иначе зачем бы вам Мария понадобилась!
– А за что же вы меня посадите, если обвинять в похищении не будете? – Чернов начал приходить в себя после шока. – За красивые глаза?
– Хочешь со мной поспорить?! – неожиданно заорал Крячко прямо банкиру в лицо. Тот отшатнулся и замотал головой. – Где Гуров?
– На даче, в Новобутаково, – вытерев пот со лба, проговорил Чернов. – Только вашего сыщика все равно убьют! Через несколько минут со мной должны связаться и узнать, удалось ли мне захватить его жену. Если случилась накладка, то Гурова тут же убьют…
– Вот за это ценю! – Крячко похлопал банкира по плечу. – Начинаем проявлять сознательность и предупреждаем работников органов о грозящей им опасности. Я бы вас наградил, да жаль, почетные грамоты отменили.
Чернов скривился, осознав, что сказал лишнее. Впрочем, ничего другого банкиру и не оставалось. Чернов прекрасно понимал, что этот бешеный мент никогда бы не простил ему, если бы из-за недомолвок банкира погиб его друг.
– Люди торопятся, потому ошибаются, как любит говорить Лева. Мы торопиться не будем! – Крячко отобрал у банкира сотовый телефон и, набирая номер, посмотрел Чернову в глаза. – Поедешь со мной. Дорогу покажешь, а заодно и по телефону, как положено, поговоришь.
Несколько секунд на звонок Станислава никто не отвечал. Крячко занервничал, но в этот момент, после третьего гудка, на том конце линии сняли трубку.
– Бурдин. Слушаю вас, – проговорил в трубке знакомый голос.
– Слушай, Федорыч, выручай! – Крячко и не заметил, что в первый раз заговорил с полковником ФСБ на «ты». – Леву захватили. Нужны твои натасканные псы…
– Говори адрес, – не дослушал Станислава Бурдин. – Я сам с ними поеду.
– Включай сирены и мчись на Ленинградское шоссе. К парку у Северного речного вокзала. Через двадцать минут я буду там! – проговорил Крячко и отсоединился. Он посмотрел на банкира. – Ну что, Степан Игнатьевич? Пошли во двор. Тачку твоих придурков напрокат возьмем. Твоей-то весь зад изуродовали…
Гуров ждал. После звонка Игната по телефону охраннику у ворот сыщик старался найти выход из тупикового положения, в котором он оказался. Гуров понимал, что вся его затея найти преступников без посторонней помощи была авантюрой. Но он корил себя не за это.
Сыщик винил себя в том, что подверг риску жизнь Марии. Не посоветуй он тогда Орлову поставить на следствие Филиппова, жена сейчас была бы в безопасности. Хотя бы потому, что организовать на него засаду в доме у Лунина бандиты попросту не успели.
Кроме того, что лишнего наболтал, Гуров совершил и еще одну ошибку. Он не спрятал жену, стараясь не вызвать у бандитов подозрения в том, что он не отказался от следствия. Вот это и угнетало сыщика больше всего. Сознание того, что по его вине Мария оказалась в опасности.
И никакие доводы разума о том, что предвидеть все было невозможно, да и поступить по-другому он не мог, не успокаивали Гурова. Сыщик решил, что должен вытащить Марию любой ценой. Даже если придется для этого перестрелять безоружных людей! Гуров приготовился ко всему и ждал.
– Лев Иванович, отправьте-ка одного человечка к воротам, – прервал затянувшееся молчание Игнат. – Там охранник на воротах бультерьеров из вольера выпустил. Чтобы вы, упаси боже, не сбежали. А эти звери ничьих команд, кроме как от парней, что их кормят, не понимают. Пусть кто-нибудь дорогих гостей сюда проводит. А то загрызут еще псы вашу любезную супругу ненароком!
Гуров недоверчиво посмотрел на Игната и прислушался. Где-то во дворе действительно слышался редкий лай злобных псов. Видимо, главарь не лгал и в этот раз. Пожав плечами, сыщик приказал одному из бандитов идти во двор. А сам одним быстрым движением поменял почти пустой магазин автомата.
– Ну и как вы представляете себе обмен? – спросил Игната Гуров.
– Ничего сложного, – пожал плечами Игнат. – Как только привезут вашу супругу, я свяжусь с аэродромом. У меня там свой самолет, знаете ли. Разрешение на взлет я получу без проблем, и, пока готовят самолет, на котором мы с парнями покинем благословенную отчизну, мы с вами поедем в любое глухое место по вашему выбору. Сзади нас повезут вашу жену. Затем вы отпускаете меня, получаете свою супругу, и я вас запру в каком-нибудь подвале. После этого мы расстанемся навек.
– А где гарантии, что вы не убьете нас, едва произойдет обмен? – ухмыльнувшись, спросил Гуров.
– Никаких гарантий! – Игнат посмотрел сыщику прямо в глаза. – Вам придется поверить, что мне намного приятнее оставить вас в живых. Вы же сами себе потом петельку свяжете от того, что упустили меня. Вы проигрывать не умеете. А потому и жизни себе не дадите. Мне будет приятно думать, грея у берега теплого моря свои старые кости, что вы, Лев Иванович, кусаете себе локти. Я же вам говорил, что деньги не пахнут? Вот вы и будете нюхать запах собственного бессилия. А я стану наслаждаться ароматом благ, что дают те самые доллары, от которых вы отказались…
Игнат, может быть, говорил бы еще долго, но его перебил бешеный лай собак, донесшийся со двора. Игнат прислушался к свирепому реву злобных псов. А Гуров почувствовал, как что-то оборвалось у него внутри.
– Приехали! – обрадованно констатировал главарь. Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент дверь с грохотом отворилась. На пороге стоял боевик с автоматом.
– Валим отсюда! Чернов, сука, ментов привез! – заорал он и дал очередь из автомата в сторону Гурова.
Сыщик успел упасть на пол прежде, чем ствол автомата в руках бандита пополз в его сторону. Гуров с силой дернул Игната вниз, и вовремя. Очередь из «узи» разнесла в щепки спинку стула, на котором сидел сыщик, и разорвала кожу обивки кресла, где секунду назад была грудь главаря.
