– Что нарыли, сыскари? – спросил генерал, едва Гуров переступил порог.
– Пару бутылок пива и бычок на закуску, – усмехнулся Гуров. – Если хочешь, сейчас гонца за водочкой зашлем.
– Лева, если ты считаешь, что тут цирк, то надень на себя клоунский колпак, – обиделся Орлов. – А то роли не соответствуешь.
– Завтра же будет исполнено, господин генерал, – продолжал ерничать Гуров.
– Не будет, – фыркнул Крячко. – Его Мария в таком виде не только на порог не пустит, но еще и поспособствует транспортировке вышеупомянутого клоуна в соответствующее заведение с решетками на окнах и непременным присутствием Наполеона в каждой камере.
– Да что вы, как дети, мать вашу… – вспылил генерал, – по существу говорить не можете?
– Можем и по существу, Петр, – в этот раз серьезно проговорил Гуров. – Только сам ведь знаешь, что сказать мне тебе особо нечего.
– Ты докладывай, а об остальном решать я буду, – проворчал Орлов. – Развелось вас, умников, хоть на Москве-реке плотину строй.
Пожав плечами, Гуров опустился на свое место. Гойда и Крячко последовали его примеру, усаживаясь за приставной стол. Вопреки всем ожиданиям, разговор получился долгим, и Мария вечером после спектакля так и не дождалась мужа, который твердо обещал ее встретить и отвезти домой…
Глава 2
Обычно Мария спокойно относилась к задержкам Гурова. Однако вчера, прождав мужа почти час и уехав из театра на такси, Строева устроила сыщику дома настоящий разнос. Гуров был настолько удивлен ее реакцией, что даже не нашел, что сказать в свое оправдание.
Сегодня утром, направляясь в главк, сыщик вспоминал вчерашний разговор. И не согласиться с тем, что жена была права, было нельзя. Действительно, ничего не мешало Гурову позвонить в театр и предупредить, что, возможно, он задержится допоздна.
Единственное, чего сыщик никак не мог понять, так это то, почему Мария устроила ему скандал именно в этот день, ведь Гуров не впервые, обещая, не заезжал за женой. И Мария, хоть и волновалась не меньше, чем вчера, никогда не говорила ему ни слова упрека.
Раздумывая над этим, Гуров пришел к выводу, что у Марии не все хорошо в театре. Обычно именно из-за закулисных проблем Строева становилась раздражительной и обижалась на мужа по любому поводу. Если бы не данное однажды жене слово не вмешиваться в ее отношения с руководством театра, Гуров непременно бы попытался выяснить причину вероятного конфликта. А теперь ему оставалось только терпеть придирки жены и ждать, пока она сама расскажет о своих проблемах.
«Что ж, потерпим!» – подумал Гуров и улыбнулся.
Со своей будущей женой он познакомился совершенно случайно, когда скучал на одной из вечеринок, куда его затащил известный телеведущий. Этому человеку сыщик однажды здорово помог, и ведущий пытался отплатить ему той же монетой, стараясь стереть из сердца сыщика боль от расставания с первой женой – Ритой.
Вот на одной из светских попоек, куда телеведущий повадился таскать Гурова для поисков тому новой спутницы жизни, сыщик и встретил Марию. У нее были какие-то проблемы, и Гуров помог их решить, не думая, что встретится со Строевой еще раз. Однако взаимная симпатия оказалась сильнее. Хотя в том, что они стали жить вместе, больше заслуги Марии, чем Гурова. Это она в буквальном смысле этого слова вцепилась в сыщика обеими руками и решила пойти на все, лишь бы быть с ним.
Гуров любил свою жену. Любил так, как уже и не думал когда-нибудь полюбить. Он без раздумий отдал бы за нее жизнь, работу, свое честное имя. И это отчасти мешало его службе. Начиная каждое дело, сыщик всегда должен был думать о том, как эффективно вести следствие и не подвергнуть опасности жизнь своей жены.
До сих пор это удавалось, и Гуров готов был приложить все усилия, чтобы ситуация не менялась и впредь. Может, именно из-за глубины переполнявших его чувств сыщик принимал близко к сердцу упреки жены. Но в этот раз вчерашняя ссора с Марией вызывала у него только улыбку. «Милые бранятся – только тешатся», – размышлял он.
Гуров приехал на работу раньше, чем обычно. Сыщик хотел еще раз в тишине кабинета просмотреть бумаги по делу «Курильщика», как условно решили называть убийцу с легкой руки Станислава.
Вчера вечером генерал проявил дотошность, обычно ему не присущую. Чаще Орлов предпочитал не вмешиваться в действия Гурова, полагаясь на его нюх сыщика и профессиональные способности. Но в деле с «Курильщиком» генерал требовал не только подробного отчета о проделанной за день работе, но и настоял на том, чтобы Гуров высказывал свои предложения о дальнейшем ведении следствия.
Крячко, как обычно, придал лицу глупое выражение и упорно отмалчивался, давая понять присутствующим, что его дело маленькое – что начальство прикажет, то и будем делать. А предполагать и строить планы, дескать, не его забота. Он лишь исполнитель, а руководит Гуров. Вот с него и спрашивайте.
Полковник за это на друга не обижался. За многие годы совместной работы Гуров привык к подобной манере Станислава. Крячко всячески подчеркивал таланты Гурова и иногда излишне театрально нажимал на свою ординарность. Станислав любил выглядеть простачком. Хотя и сыщик был едва ли хуже Гурова. Разве что мыслил излишне стандартно.
Намного более, чем позиция Станислава, полковника удивила реакция Гойды. Прокурорский следователь обычно старался помочь Гурову советами и на собственные предложения по ведению следствия никогда не скупился. Но на этот раз Гойда больше отмалчивался. То ли из-за того, что действительно не представлял, что можно сделать, кроме стандартных ходов, то ли решил попридержать свои соображения до того момента, как соберет более веские, чем в настоящий момент, их подтверждения. Так было или иначе, Гурову выяснить не удалось. Однако отдуваться перед генералом ему пришлось одному.
Поначалу сыщик удивлялся той дотошности, с которой Орлов взялся вытаскивать из него рабочие версии, и в этот момент генерал стал похож на школьного учителя, пытавшегося завалить троечника на экзамене.
Гуров никогда раньше не замечал у своего начальника подобного стремления вникнуть в каждую мельчайшую деталь расследуемого дела. Поначалу это раздражало, но, проанализировав ситуацию, Гуров понял, что от генерала уже сегодня ждут подробного доклада и соображений о том, как поймать предполагаемого серийного маньяка. Пожав плечами, сыщик начал рассуждать вслух.
Собственно говоря, сам план ведения следствия был готов у Гурова еще до того, как он покинул кабинет генерала, отправляясь на улицу Свободы. В случае появления новых данных внести в него коррективы не представляло труда. А пока сыщик предполагал снова отправить Крячко в архив для поиска хоть каких-либо установок на убитых.
– С удовольствием! Там есть такие девочки, что пальчики оближешь, – радостно провозгласил Станислав. За что и получил от генерала пару не слишком лестных слов о его отношении к порученному заданию.
Гойде следовало прямо с утра заняться подготовкой материала для телевидения. Следовало дать по московской программе объявление о двух девушках с их фотографиями. Кроме того, необходимо было распечатать снимки и отослать участковым. Может, где-то и отыщется хоть какой-нибудь след погибших.
Для себя Гуров оставил поездку в Новобутаково и разговор с владельцами дач и жителями района: а вдруг удастся найти человека, который видел, как ночью приезжала или уезжала машина. Конечно, совсем необязательно, что убийства произошли в этом садовом товариществе, но сейчас была важна каждая зацепка. Любой, хоть и призрачный, след.
– Какие-нибудь соображения по поводу личности убийцы есть? – нетерпеливо спросил Орлов.
– Конечно. И очень важные, – воодушевленно проговорил Гуров. Все удивленно посмотрели на него.
