– Какая ты хрупкая, – прошептал он, слегка покусывая ее плечо. – Похожа на жемчужину. Такая же гладкая и мерцающая, такая же редкая и драгоценная. Мужчины готовы на все, чтобы обладать ею. Прекрасна, как лунный свет, и так же опасна. Любой готов отдать за нее свою душу, гордость и честь.
Сладчайший мучительный трепет сотрясал все ее тело от макушки до самых кончиков пальцев, зарождаясь там, где его зубы нежно терзали ей кожу. Не в силах больше владеть собой, она коротко всхлипнула. Он слегка повернул ее к себе.
Узел, стягивающий саронг на груди, сбился набок, тонкая ткань, словно ласка возлюбленного, заскользила вниз, вдоль нежной матовой кожи, послушная его смуглой руке, уверенно движущейся в направлении ее груди. Она задохнулась от пронзившего ее сладостного чувства и, глядя в его непроницаемое лицо, почувствовала, как болезненно налились ее груди, как напряглись и затвердели соски.
– Вот видишь, радость моя, твое тело лучше знает, чего оно хочет. Оно не лжет, Эвелин. А теперь попробуй убедить себя, что ты меня не хочешь.
Она молчала, смущенная тем, что собственное тело выдает ее, не слушая никаких доводов разума. Неведомые ей раньше ощущения охватили ее, жестокие, дикие муки страсти жаждали утоления.
Снова и снова ловила она ртом воздух, когда сначала нежно и осторожно, а потом жадно и ненасытно он начал ласкать губами ее сосок, а потом отпустил его, пульсирующий от возбуждения и твердый, и стал целовать его коралловый ореол, лаская ее груди и с восторгом любуясь их пышной округлостью.
– Ты пробуждаешь во мне такие желания, о которых я никогда раньше и не подозревал, – страстно выдохнул он. – Ты должна быть моей…
Это откровение потрясло ее, мгновенно вырвав из адского пламени сводящей с ума, головокружительной чувственности. Она подняла на него затуманенный взгляд и увидела на его лице дикую, животную страсть. Она мгновенно напряглась и вдруг увидела себя со стороны: полураздетая, дрожащая, с влажным, полуоткрытым в томительной страсти ртом, податливая и готовая уступить любым его желаниям.
– Нет, – с трудом выдавила она, вырываясь из его объятий.
Он не шелохнулся, не удержал ее. Она с замирающим сердцем следила, как он борется с охватившим его диким желанием и выходит победителем из этой борьбы. И только что-то страшное качнулось в глубине его зрачков.
Закрывая рукой обнаженную грудь, она потянула вверх легкую ткань. От пережитого ее пальцы дрожали. Она облизала языком пересохшие губы.
– Нет, я не могу, – прошептала она. – Пожалуйста…
Ее плечи ныли от напряжения. Она прислонилась спиной к стене, не в силах освободиться из плена его глаз. Острое желание вновь пронзило ее. Словно сквозь пелену тумана, она ощущала, как его желание давит на нее, приводя в смятение все ее мысли. Но даже сейчас она понимала, что, уступив ему, станет рабой таких чувств и желаний, темная необузданная сила которых таит в себе страшную опасность. Этого безрассудства, этого всепоглощающего порыва отдаться страсти, которая знойной аурой окружала сейчас их обоих, она и боялась всю жизнь. И ему стоило только взглянуть на нее, чтобы в глубине ее тела предательски завибрировали, задрожали запретные струны.
Открыв глаза, она резко отвернулась от него.
– Я не собираюсь становиться вашей любовницей, – твердо проговорила Эвелин. – И кратковременная связь мне тоже не нужна. – Она замерла и вся напряглась в ожидании ответа.
– Почему? – послышался его мягкий, вкрадчивый голос у нее за спиной.
Ее ничуть не удивило подобное отношение. В наш эмансипированный век многие мужчины – да и женщины тоже – считают, что свобода означает вседозволенность и, если мужчина и женщина нравятся друг другу, логическим продолжением этого непременно становится постель. Однажды она даже попыталась объяснить одному своему приятелю, почему так осторожна, а в ответ услышала пространную лекцию о пользе противозачаточных средств. С тех пор со знакомыми мужчинами она старалась не заходить дальше легких, ни к чему не обязывающих отношений, предлагая лишь дружбу и симпатию, а если кто-то начинал требовать большего, без сожаления уходила.
Но этот мужчина… Как ей объяснить ему, какой найти ответ, чтобы он мог принять его. В конце концов она решила прибегнуть к обычной логике и здравому смыслу.
– У каждого человека есть свои принципы. Один из моих принципов – не ложиться в постель с малознакомыми мужчинами. А вас я почти совсем не знаю.
– Но ведь ты же хочешь меня, не отрицай. – Его голос прозвучал тихо и почти мягко, а черные глаза с расширившимися зрачками затягивали словно омут.
– Глупо было бы отрицать очевидное, не так ли? – Она передернула плечами, стараясь не выдать голосом волнения и смятения. – Ну и что с того, что хочу? Это ровным счетом ничего не значит.
Ему не понравилось то, что он услышал, и жесткие линии вокруг рта обозначились еще отчетливее.
– Быть может, я забыл о чем-то важном? – И, когда она подняла на него удивленные глаза, неторопливо добавил: – Обещаю, ты не останешься внакладе.
Она отшатнулась, словно он ее ударил, и бросила на него испепеляющий взгляд.
– Это вполне в вашем духе, не так ли, мистер Ламберт? – проговорила она ледяным тоном. – Вы полагаете, что все на свете можно купить за деньги. Уверяю вас, не все.
Сделав два шага, она уже хотела переступить порог, когда его руки вновь удержали ее.
– Отпустите меня, – сказала она безжизненным голосом.
Он повернул ее к себе, не выпуская из своих мягких и в то же время властных объятий. Она стояла, закусив губу, не в силах поднять голову, не в состоянии посмотреть на него, чувствуя себя так, словно ее вываляли в грязи.
– Я виноват, извини, – проговорил он, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Посмотри на меня, Эвелин.
Она подняла на него глаза, в глубине которых таились боль и разочарование. Она смотрела на него и в то же время куда-то мимо него. Он приподнял ее голову за подбородок и заставил посмотреть прямо на него. Когда она это сделала, он вдруг улыбнулся, и у нее внезапно промелькнула дикая, безумная мысль, что сейчас, пожалуй, впервые он позволил ей увидеть его истинные чувства. Его пальцы легко коснулись ее лба, потом волос. Что-то похожее на нежность было в этом прикосновении.
– Может, начнем все сначала? – спросил он, уронив руку и серьезно глядя ей прямо в глаза.
Справиться с этим было потруднее, чем с опаляющей своим пламенем чувственностью, так как ей казалось, что под маской внешнего сожаления он наблюдает за ней холодным, оценивающим взглядом, следя за тем, как она будет реагировать, когда он нажмет на очередную кнопку.
Он явно смущен тем, что его уловки не помогают, подумала она. Как хитро и ловко он действует, дразня, смущая, сбивая с толку, не давая ей ни вздохнуть, ни задуматься над тем, что она делает.
– Не считаю это хорошей идеей.
Довольная, чуть дразнящая улыбка заиграла у него на губах.
– Ну что ж, пусть будет так, если таково твое решение, не смею настаивать. Просто я подумал, что тебе хотелось бы еще раз увидеться с Сандрой, да и она с удовольствием снова встретилась бы с тобой. У нее здесь нет друзей, а после вашей встречи она довольно много говорила о тебе, так что у меня создалось впечатление, что ты ей понравилась. Она ведь тебе тоже понравилась, не так ли?
Ресницы ее дрогнули и опустились, скрывая выражение глаз от его пронзительного, всевидящего взгляда. Судьба давала ей в руки еще один шанс, шанс, которого она так ждала, и было бы верхом глупости отказаться от него теперь, когда она столь близка к своей цели.
Эвелин не стала слушать внутренний голос, который настойчиво нашептывал ей, что она, возможно, совершает ошибку, приняла решение и сказала:
– Да, она мне понравилась. Она очень милая девушка.
– Ну вот и славно, – медленно проговорил он, словно подвел черту. Его рука сжала ее плечо, затем снова опустилась.
Не успела она ничего понять, как он наклонился и быстро поцеловал ее. Она почувствовала на своих губах лишь скользящее прикосновение его твердых губ, но и этого оказалось достаточно, чтобы ощутить, какая жаркая волна опять заливает ее, предупреждая о том, что она поступила правильно, не поддавшись его напору.
Однако все это больше напоминало лишь временную передышку, отсрочку казни, которая неминуемо должна совершиться. Она перевела дух, и, прежде чем заговорила, он сказал:
– Я отвезу тебя в гостиницу.
К ужасу Эвелин, язык отказывался слушаться ее.
– Спа-сибо, – заикаясь вымолвила она, затем чуть тверже: – Я… могу добраться на такси.
– Я не буду приставать, обещаю. Я все не так понял и прошу прощения, хорошо?
Она медленно подняла на него свои большие зеленые глаза и кивнула.
Через каких-то тридцать-сорок минут она уже была у себя в номере, где наконец-то смогла перевести дух и немного расслабиться. Всю обратную дорогу он был обходителен и мил, как будто и не было тех безумных мгновений, когда он сжимал ее в своих объятиях. А может, для него такого рода эпизоды ничего не значат? Чего нельзя было сказать о ней.
Тем не менее очевидно, что те слова, которые он произнес охрипшим от страсти и волнения голосом, были сказаны всерьез. И в тот момент она не сомневалась – он хотел ее. Может, все дело в том, что он умеет легко и просто справляться с обуревающими его страстями, усилием воли отсекая их от себя и всегда держа их под контролем трезвого, холодного рассудка? Быть может, страсть для него что-то не слишком ценное, что-то такое, к чему не стоит относиться всерьез?
Эвелин совершила все необходимые приготовления ко сну, легла, но долго не могла уснуть. Острое чувство разочарованности и опустошенности томило ее, наполняя воображение мучительными образами, дразня неосуществленной мечтой, неудовлетворенным желанием. В конце концов она забылась тяжелым, беспокойным сном и проснулась на заре. Все ее невеселые мысли, терзания и сомнения тут же вернулись к ней, прогнав остатки сна.
Эвелин поднялась и, уютно устроившись на подоконнике, стала смотреть, как постепенно светлеет небо над горной грядой. Она торопила рассвет с какой-то неожиданной для себя страстью, которая была сродни отчаянию. Наконец-то с наступлением дня она сможет отвлечь себя чем-нибудь, чтобы не думать больше о том, что произошло прошлым вечером. А еще сегодня она снова увидит Сандру.
Этого достаточно. Должно быть достаточно.
Она спустилась вниз, поплавала в бассейне и, прежде чем выйти к завтраку, тщательно подкрасилась, скрывая следы переживаний и бессонной ночи. Аппетита совсем не было. Она заставила себя съесть немного рисового пудинга с фруктовой подливкой, ананасовый йогурт и чашку зеленого чая, который
