— Тогда отнеси его в спальню — хотя бы на это ты способна? — уже совершенно не сдерживая себя, завопила мисс Голубая. — Накрой его покрывалом, пусть он успокоится!
— Я тебе не прислуга! Я не прислуга в своем доме, понятно? — с пафосом, поставленным голосом объявила мисс Гласс Зеленая, но взяла в руки клетку и с гордо поднятой головой вышла из гостиной.
— Череп и кости! — прохрипел на прощание попугай. — Таракан в толчке!
Дверь закрылась, в доме наступила благодатная относительная тишина.
— У него снова разболелся живот, — объяснила с несколько нервной улыбкой мистеру Осборну мисс Гласс Голубая. — А кроме того, он чудак — ему не нравится моя любимая вещь, та, что я только что исполняла на пианино. Прошу вас, входите в дом! Бен, на сегодня урок закончен! Сегодня ты должен запомнить: главное — постоянная концентрация внимания и руки движутся плавно, словно волны.
— Хорошо, мэм! — отозвался Бен и, повернувшись ко мне, прошептал едва живой:
— Давайте убираться отсюда подобру-поздорову, пока целы!
Я вскочил с места, за мной вскочил Дэви Рэй. Попугай наконец-то замолчал; видимо, ему заткнули клюв, укрыли клетку покрывалом и для него наступила ночь. Перед тем как взяться за ручку двери, я услышал, как мистер Осборн сказал мисс Голубой:
— Первый раз в жизни слышу, чтобы попугай ругался по-немецки!
— Как прикажете вас понимать, мистер Осборн? — удивленно подняла подведенные карандашом брови мисс Голубая.
Остановившись в дверях, я повернулся, чтобы услышать продолжение. От неожиданности Джонни налетел на меня.
— Ваш попугай ругается по-немецки, — упрямо повторил мистер Осборн. — Кто научил его таким грязным ругательствам?
— Как вам сказать… Я вообще не понимаю, что такое он говорит, уверяю вас.
— Я служил в Европе поваром в Первой пехотной дивизии. Мне пришлось многое повидать, приходилось встречаться и с пленными немцами, и вы уж поверьте, я узнаю немецкие слова, когда их услышу, в том числе и ругательства. То, что сейчас кричал попугай, — обычная солдатская ругань.
— Мой попугай ругается как солдафон? — Мисс Голубая растерянно улыбнулась, но через секунду ее улыбка погасла. — Может, вы все-таки ошибаетесь, мистер Осборн?
— Пошли! — пихнул меня в бок Джонни. — А то ярмарка закончится!
— Конечно, он не только ругался, — примирительно продолжил мистер Осборн. — Там были и другие немецкие слова, только я не совсем понял их, попугай произносил их невнятно.
— Мой попугай — американец! — гордо объявила мисс Гласс Голубая, вскинув вверх подбородок. — Я понятия не имею, о чем болтает эта птица!
— Лично меня это не касается, — уже совсем смешавшись, махнул рукой мистер Осборн. — Как скажете, ведь в конце концов это просто попугай.
— Мальчики! Хватит стоять в дверях. Проходите или туда, или сюда. Хватит выпускать из дома тепло.
— Пошли, Кори! — крикнул мне Дэви Рэй из седла велосипеда. — С меня хватит, я больше не могу этого слышать! Дверь гостиной снова открылась.
— Слава Богу, наконец он затих! — раздался голос мисс Гласс Зеленой. — Прошу тебя об одном, Соня, не играй больше эту свою песню, ради всего святого!
— Это не песня, Катарина, сколько тебе повторять! Я всегда играла эту вещь для него, и она ему нравилась!
— А теперь он ее ненавидит! Больше не играй это, если хочешь, чтобы все кончилось благополучно.
Сестры Гласс напоминали мне пару дерущихся попугаев, шумящих и хрипло кричащих друг на друга. Зеленого и синего попугаев.
— Пожалуйста, закройте дверь, мальчики! — крикнула мисс Голубая. Джонни с силой толкнул меня в спину, да так, что я как пуля вылетел на крыльцо.
Он торопливо закрыл дверь, но скрипучие крики сестер Гласс еще долго неслись к нам из дома, напоминая скрежет лесопилки. Мне было отчаянно жалко маленькую Осборн.
— Эти старые девы — просто психованные! — сказал Бен, забираясь на свой велик.
— Черт, тут еще хуже, чем в школе!
— Тогда тебе остается только одно — устроить что-то такое, чтобы тебя наказали и лишили уроков! Рассерди твою мамашу, и она по-своему накажет тебя. А сейчас время не ждет!
Присвистнув и сильно налегая на педали, Дэви покатил к ярмарке, уже не дожидаясь, когда мы возьмем наконец ноги в руки. Я двинулся позади всех, размышляя и стараясь не обращать внимания на крики своих приятелей, которые торопили меня и понукали как могли. Я думал о немецких ругательствах, само собой. Откуда попугай мисс Голубой научился немецким словам и армейским ругательствам?
Ни та, ни другая сестра Гласс не знала никакого иного языка, кроме английского южанского диалекта, на котором изъяснялись в наших краях. О том, что мистер Осборн служил в армии, а тем более в Первой пехотной, я понятия не имел. Насколько я знал, Первая пехотная была знаменитым подразделением. Выходит, мистер Осборн служил вместе с сержантом Роком! Вот это да! — сказал я себе. Вот такие вещи порой узнаешь о своих соседях.
Но откуда попугай мисс Голубой научился немецким ругательствам?
Уже через минуту я не мог больше думать ни о чем, кроме предстоявших развлечений: ярмарочный аромат окутал меня со всех сторон — сытный запах жареного попкорна и сладость яблочной карамели. Я решил оставить пернатого знатока немецкого на потом и приналег на педали, торопясь настигнуть своих приятелей.
Я выложил доллар за входной билет у ворот и вслед за своими друзьями бросился к ярмарочному пиршеству, подобно изголодавшемуся бродяге, завидевшему бесплатное угощение. Гроздья гирлянд мигали над нашими головами словно пойманные в сети созвездия. Вокруг было полно народу. Тут были и наши сверстники, одни и с родителями, были и взрослые, парами и компаниями, были и старшеклассники. Карусель без устали кружилась и кружилась, оглашая окрестности треском веселой музыки и мерным скрипом.
Первым делом, завладев билетами, мы уселись в “чертово колесо”, причем я допустил ужасную ошибку, согласившись разделить кресло с Дэви Реем. Когда демон колеса вознес нас на самый верх и наша гондола замерла для того, чтобы внизу желающие прокатиться успели рассесться по своим местам, Дэви со зловещей улыбкой внезапно закричал, что болты наших кресел вываливаются из своих гнезд, что катастрофа неминуема и жить нам осталось не более мига. При этом он раскачивал гондолу взад- вперед.
— Перестань, Дэви, пожалуйста, перестань, прошу тебя! — взмолился я, чувствуя, как руки и ноги леденеют от ужаса, а тело становится жестким и негнущимся, словно смерзшимся в ледяную глыбу. С жуткой высоты, куда вознесло нас колесо, мне была видна вся ярмарка. Внезапно мой взгляд выхватил из праздничной мешанины кривую надпись среди намалеванной зелени джунглей с потеками театрально- красной густой крови: “Из Затерянного Мира”.
С Дэви Реем я рассчитался в “Доме с привидениями”.
Когда кривоносая ведьма вдруг выскочила из темноты навстречу нашей скрипучей тележке, я схватил Дэви за волосы и заорал ему в ухо таким жутким голосом, который мог дать сто очков вперед любым записанным на пленку демоническим завываниям, которыми в этой пещере сопровождалось появление призраков и гоблинов.
— Прошу тебя больше так не делать! — твердым голосом сказал мне Дэви, когда наконец смог найти в себе силы снова усесться на место. После того как мы оказались снаружи, Дэви сообщил мне, что ярмарочные дома с привидениями — самые глупые выдумки, которые он только видел в жизни, и что на самом деле ему не было страшно ни капельки. При этом походка его была несколько скованной, и первым же делом он поспешил отправиться к рядам передвижных туалетов.
На следующем этапе знакомства с примечательностями ярмарки мы погрузили свои физиономии в клубы сахарной ваты, отведали по полулитровому стаканчику жареного попкорна и угостились покрытыми глазурью арахисовыми батончиками. Мы отведали засахаренных яблок с орехами. Мы умяли по кукурузному
