от глухих стен. Мгновенно из грузовиков выскочили солдаты и, скрываясь за пристройками и деревьями, рассредоточились вдоль тыльной стороны дома.
Еще до того, как последний солдат занял свое место, бронемашина свернула с дороги и въехала на мост, ограждение которого приходилось впритирку с ее бортами. Пушка нелепо задралась дулом в небо, а машина, переехав мост, остановилась ярдах в пятидесяти от дома. Прошла секунда, другая, дуло пушки оказалось направленным примерно на середину дома. Грохот выстрела: снаряд попал под окна первого этажа, зазвенели стекла и разлетелись обломки стены. Прошло несколько секунд, еще не улеглись пыль и клубы дыма от первого взрыва, а в дом полетел следующий снаряд, затем еще и еще. В каменной стене образовалась дыра футов десять в ширину.
– Подлая, гнусная тварь, – прошептал Граф. Но лицо его сохраняло бесстрастное выражение. Он замолчал. Снова ударила пушка. Подождал, пока не замерло эхо выстрела. – Это я наблюдал сотни раз. Если хотите обрушить дом так, чтобы он не загораживал улицу обломками, – выбейте из него основание, и он осядет на месте. Одновременно с этим все, кто скрывается в доме, погибают. Немцы отработали подобную работу до совершенства в Варшаве.
– Именно нашей гибели они и добиваются? Они думают, что мы в доме? – В голосе Дженнингса слышался ужас.
– Естественно. Люди АВО приехали не на учение, – жестко ответил Граф. – Конечно, Гидаш думает, что мы в доме, и расставил солдат вокруг дома на случай, если беглецы найдут дырку и выбегут.
– Понимаю. – Голос Дженнингса стал на удивление спокойным. – Кажется, я переоценил свою значимость для русских.
– Нет, – солгал Граф. – Вы им очень нужны, но я подозреваю, что смерть Иллюрина и моя для них важнее. Янчи – враг коммунистической Венгрии номер один. АВО понимает, что подобного шанса расправиться с бунтовщиком им может больше не представиться. Они не могут позволить себе упустить это и решили пожертвовать вами, чтобы раз и навсегда уничтожить организацию Янчи.
Рейнольдс слушал Графа, и в нем боролись гнев и восхищение его поведением. Гнев на то, что Граф скрывает правду от Дженнингса, и восхищение тем, с какой достоверностью он изобретает доводы.
– Бесчеловечные звери, – проговорил Дженнингс.
– С этим нельзя не согласиться, – тяжело проговорил Янчи. – Кто-нибудь заметил их? – Не следовало и спрашивать, кого он имел в виду. Отрицательное покачивание головами ему все сказало. – Нет? Тогда, может быть, настало время напомнить о себе и позвонить нашему другу? Телефон вверху, под скатом крыши, должно быть, еще не поврежден.
Янчи был прав. В наступившем коротком затишье в морозном воздухе ясно прозвучала трель звонка. Янчи крутил ручку полевого телефона. Они ясно расслышали слова резкой команды и увидели, как один человек побежал за угол дома и рукой подал сигнал стрелкам в бронемашине, и почти сразу ствол пушки опустился. Еще команда – и прятавшиеся вокруг дома солдаты вышли из укрытия: часть побежала к фасаду дома, другие – к тылу. Было видно, как, пригнувшись, солдаты пробегают мимо зияющей дыры, затем, подпрыгивая, суют карабины в окна с разбитыми стеклами, стреляют, а тем временем еще двое ногами вышибают дверь, висящую на сломанных петлях, и врываются внутрь. Даже с такого расстояния можно было разглядеть, что один из этих двоих был гигант Коко.
– Теперь понимаете, почему достойный Гидаш продержался так долго? – спросил их Граф. – Полковника трудно обвинить в пристрастии к риску.
Коко и еще один солдат появились из двери, и по команде солдаты, державшие под прицелом окна, расслабились, а один из них исчез за углом. И почти сразу появился вновь, а за ним следовал человек – он прошел прямо в дом. Это был не кто иной, как сам полковник Гидаш. Спустя несколько секунд металлический звук его голоса раздался в наушниках полевого телефона. Один из наушников Янчи оставил на месте, чтобы все могли слышать полковника, другой поднес к уху.
– Генерал-майор Иллюрин? – Голос полковника был мягким, спокойным. Лишь Граф, знающий его характер, почувствовал скрытые признаки гнева.
– Да. Это так-то джентльмены АВО выполняют деловые соглашения, полковник Гидаш?
– Нам с вами ни к чему заниматься разборкой случившегося. Да и не время, – ответил Гидаш. – Где вы? Откуда говорите?
– Это не относится к нашему соглашению, полковник. Вы привезли мою жену и дочь?
Последовала пауза. Затем опять заговорил Гидаш:
– Конечно. Я же обещал вам привезти их.
– Могу я их видеть?
– Вы мне не доверяете?
– Неуместный вопрос, полковник Гидаш. Я хочу их увидеть.
– Я должен подумать.
Полковник замолчал, а Граф с сарказмом заметил:
– Он не думает, этому оборотню думать не требуется. Он тянет время. Он понял, что мы где-то поблизости. Но где? Поэтому и возникла первая пауза. Он советовался со своими помощниками.
Послышавшийся в доме крик приказа подтвердил догадку Графа. Из двери выскочил человек и, петляя по снегу, побежал к бронемашине.
– Он заметил нас или грузовик? Как вы думаете?
– И думать нечего. – Янчи бросил наушник, – Бронемашина. Обстреляют рощу или поедут на поиски? Вот в чем вопрос.
– Будут искать, – уверенно сказал Рейнольдс. – Зачем впустую тратить боеприпасы.
Он был прав. Не успел он договорить, как взревел дизель: бронемашина ожила. Неуклюже выбравшись на площадку перед домом, остановилась и начала разворот.
– Поедут искать нас, – согласно кивнул Янчи. – Чтобы стрелять, необязательно было передвигаться. Башня поворачивается на триста шестьдесят градусов.
Он вышел из-за дерева, за которым прятался, перепрыгнул через наполненную снегом канаву и, подняв высоко над головой обе руки, подал условный сигнал прятавшемуся в засаде Шандору: нажать на взрыватель.
Никто не был готов к тому, что произошло. Граф недооценил отчаяние, в которое впал Гидаш. Из полевого телефона, лежащего на земле, он услышал голос Гидаша:
– Огонь!
И прежде чем Граф успел предупредить Янчи, из дома раздалась очередь из карабина. Они отпрянули назад, за стволы деревьев, пытаясь укрыться от града свистящих пуль. Одни пули с хлопками впивались в стволы, другие – рикошетили, и их злой визг пропадал в глубине зарослей. Фонтаны снега кружили в воздухе, плавно оседая на землю. У Янчи не было ни малейшего шанса – он покачнулся и тяжело осел на дорогу. Рейнольдс напрягся и уже было сделал шаг из-за дерева, когда Граф схватил его за плечо и грубо прижал к дереву.
– Куда вас несет под пули? Жить надоело? – Голос Графа был полон ярости, но она предназначалась не Рейнольдсу. – Я думаю, что Янчи только ранен. Смотрите. Он шевельнул ногой.
– Но они будут стрелять по нему снова, пока не убьют, – возразил Рейнольдс. – Они изрешетят его лежачего.
– Тем более вам ни к чему совершать самоубийство.
– Но Шандор ждет сигнал! Наверняка он его не заметил.
– Шандор не дурак. Ему вообще не нужен сигнал. – Граф чуть высунулся из-за дерева, наблюдая, как бронемашина, переваливаясь на рытвинах, движется по дороге к мосту. – Если мост взлетит сейчас, то эта глупая машина остановится и начнет стрелять с этого места, хуже, если с помощью гусениц развернется и проедет через канаву прямо на дорогу. Шандор знает это. Смотрите!
Рейнольдс ждал. Бронемашина въехала на мост. Десять, пять ярдов, вот она перевалила за выгнутую часть моста. Шандор опоздал, с горечью подумал Рейнольдс, и в этот миг раздался приглушенный грохот, совсем не такой громкий, как ожидал Рейнольдс, и полыхнуло пламя, затем скрежет обрушивающейся каменной кладки, металлический визг и толчок, от которого дрогнула земля. Бронемашина завалилась передней частью в поток, длинное дуло пушки переломилось об остаток стенки моста, оно,
