наверное, уже на мачту лез от волнения.
Возможно, ему даже придется уйти без меня. Но в этой мысли не было будущего, особенно для меня, и я выбросил ее из головы.
Дверь первого склада была закрыта на тяжелую стальную задвижку, но без замка. Я отодвинул задвижку, открыл дверь и вошел. Внутри было темно, хоть глаз коли, но с помощью фонарика я быстро нашел выключатель, зажег свет и осмотрелся.
Склад был около ста футов длиной. На почти пустых стеллажах, сооруженных по обеим сторонам, лежало тридцать или сорок таких же длинных, как и склад, труб. На концах трубы были повреждены, словно какие-то металлические челюсти грызли их. Секции буровых штанг, и больше ничего. Я выключил свет, вышел и закрыл дверь. И тут тяжелая рука легла мне на плечо.
— Похоже, ищешь что-то, приятель? — в грубом голосе явно чувствовался ирландский акцент.
Не очень быстро, но и не совсем медленно я повернулся к нему, обеими руками стягивая полы моего пальто, будто закрываясь от ветра и мелкого холодного дождя, который сыпался на палубу, слегка поблескивая в лучах лампы и снова пропадая в темноте. У окликнувшего меня коренастого мужчины среднего возраста было морщинистое лицо, которое в зависимости от ситуации могло быть приветливым или свирепым. Сейчас его лицо было скорее свирепым, нежели доброжелательным, но не совсем уж свирепым, и я решил рискнуть.
— Да, ищу. — Я не пытался скрыть свой британский акцент, наоборот, усилил его. Четкий британский акцент в Соединенных Штатах вызывал не подозрения, а лишь снисхождение к его владельцу как к человеку, у которого не все дома.
— Буровой мастер направил меня к бригадиру. Вы — это он?
— Боже! — воскликнул он. Он явно должен был, на мой взгляд, употребить другое славящее бога ирландское выражение, но мой грамматический шедевр сбил его с толку. Было видно, как он пытается прийти в себя.
— Мистер Джерролд послал тебя найти меня?
— Да, именно так. Ужасная ночь, не правда ли? — сказал я, натянув шляпу поглубже. — Я не завидую вам, ребята.
— Если ты искал меня, — удивился он, — то зачем совал нос на склад?
— Я видел, что вы заняты, а поскольку он думает, что потерял это здесь, я подумал, что я, может быть...
— Кто, что потерял и где? — Он дышал глубоко и являл собой воплощенное терпение.
— Генерал. Генерал Рутвен. Портфель с очень важными личными бумагами, которые нужны ему очень срочно. Он был с проверкой вчера... дайте вспомнить... да, до полудня, когда получил это гнусное известие.
— Он — что?
— Ну, когда узнал, что его дочь похитили. Он бросился к своему вертолету и забыл портфель, и...
— Понял. Важно, да?
— Очень. Генерал Рутвен говорит, что оставил его за какой-то дверью.
Это большой портфель из сафьяна с золотыми буквами К. С. Ф.
— К. С. Ф.? Кажется, ты сказал, что это генеральский портфель?
— Бумаги генерала. Он взял на время мой портфель. Я — Фарнборо, его личный секретарь. — Маловероятно, что один из многочисленных бригадиров, нанятых генералом, знал фамилию настоящего секретаря. — К. С. Фарнборо.
— К. С.? — Вся его подозрительность и свирепость испарились. Он широко улыбнулся. — Случайно не Клод Сесл?
— Одно из моих имен действительно Клод, — тихо ответил я. — Не думаю, что это смешно. — Я правильно раскусил ирландца, он через минуту раскаялся.
— Извините, мистер Фарнборо, болтаю, не подумав. Я не хотел вас обидеть. Хотите, я и мои ребята поможем вам искать?
— Был бы очень признателен. Если портфель здесь, мы найдем его через пять минут.
Он пошел и отдал приказание своей бригаде. Но меня не интересовали результаты их поисков; меня больше интересовало, как побыстрее смыться с этой платформы. Никакого портфеля здесь не было. Да и ничего другого тоже.
Я даже не стал заглядывать внутрь складов, ибо тот факт, что на дверях не было никаких замков и открывали их перед первым встречным, служил достаточным доказательством, что скрывать им нечего. Кроме того, генералу пришлось бы брать клятву молчать с очень большого числа людей, а за милю. было видно, что приветливый ирландец не станет влезать в уголовщину. Таких людей узнаешь с первого взгляда, и бригадир относился к этой категории людей.
Я мог бы ускользнуть и спуститься по сходням, пока продолжался поиск, но это было бы глупо. Поиски потерянного портфеля ничто по сравнению с повальным поиском пропавшего К. С. Фарнборо. Они могут предположить, что я упал с платформы, и мощные прожекторы сразу же нащупают «Матапан». И даже если бы я уже находился на его борту, мне не хотелось бы отходить далеко от платформы, по крайней мере сейчас. И уж никак не хотелось бы, чтобы до берега дошло известие, будто какой-то человек, назвавшийся секретарем генерала, шатался по Х-13.
Что же делать, когда закончатся поиски? Бригадир будет ожидать, что я доложу мистеру Джерролду о том, что поиски не увенчались успехом. А если я пойду к мистеру Джерролду, то обратный путь по сходням будет мне отрезан.
Пока что бригадиру не пришло в голову поинтересоваться, как я попал на платформу. Хотя он должен был знать, что уже несколько часов к платформе не подлетал вертолет и не подходило судно, а значит, я должен был находиться на платформе уже несколько часов. Но тогда возникает вопрос: почему я так поздно приступил к поискам пропавшего портфеля?
Поиски, насколько я понял, закончились. Двери закрыли, и бригадир пошел ко мне, но тут зазвонил висевший на стене телефон, и бригадир снял трубку. Я отошел подальше в темноту и застегнул пальто на все пуговицы до самого подбородка. Это не вызовет подозрений — дул сильный ветер и шел косой холодный дождь.
Бригадир повесил трубку и подошел ко мне:
— Извините, мистер Фарнборо, ничего не нашли. Вы уверены, что генерал оставил портфель здесь?
— Уверен, мистер... Как вас?
— Курран. Джо Курран. Портфеля здесь нет. А у нас сейчас нет времени продолжать поиски. — Он еще больше сгорбился под своим черным блестящим плащом. — Надо идти и — раз-два взяли эту проклятую трубу.
— Да, конечно, — вежливо ответил я.
Он ухмыльнулся и пояснил:
— Буровую коронку. Надо извлечь ее и заменить.
— В такую ночь, при таком ветре? Потребуется время.
— Да, шесть часов, если нам повезет. Эта проклятая коронка забурилась на две с половиной мили, мистер Фарнборо.
Я издал подходящие к случаю звуки — якобы удивление, хотя больше мне хотелось вздохнуть с облегчением. У мистера Куррана, который будет работать последующие шесть часов при такой погоде, будет масса других забот и не будет времени интересоваться шатающимся по платформе секретарем.
Курран собрался уходить. Его люди уже прошли мимо нас и взобрались по сходному трапу на северную платформу.
— Идете, мистер Фарнборо?
— Пока нет, — с трудом улыбнулся я. — Пойду посижу несколько минут в закутке у сходен и подумаю, что сказать генералу. — На меня сошло вдохновение. — Видите ли, он звонил пять минут назад. Вы же знаете, каков он. Бог его знает, что ему сказать.
— Да, у него крутой нрав. — Слова Куррана ничего не значили — все его мысли были уже заняты
