что мужчины смотрят ей вслед.
— Дело с компанией Кушманов будет упоминаться еще не раз, — сказала она, обращаясь к Коулу. — Если вам представится случай услышать что-нибудь о нем в программах новостей, мы могли бы обсудить с вами ситуацию и разработать план ответных мер для пресс-конференции.
— Непременно послушаю новости, пока буду собираться в Лос-Анджелес, — с раздражением отозвался Коул.
Глория поспешила к двери.
Когда она вышла, Коул откинулся на спинку кресла и взглянул на главного консультанта корпорации, который с одобрительным блеском в глазах пронаблюдал, как удалилась Глория.
— Настойчивая девочка, — заметил Джон.
— Чересчур настойчивая.
— И ножки стройные. — Вдалеке стукнула закрывшаяся дверь, и Джон перешел к неотложным делам:
— Вот доверенности, которые должен подписать твой дядя к собранию совета директоров, — произнес он, передвинув бумаги по чистой стеклянной столешнице, покоящейся на замысловато изогнутых хромированных трубках. — Коул, мне неприятно каждый раз повторять одно и то же, досаждая тебе, но твоему дяде давно пора передать тебе свои акции корпорации. Я знаю, что ты будешь его единственным наследником, но по ночам я часто просыпаюсь в холодном поту, представляя себе, сколько неприятностей сразу свалится на нас, когда он одряхлеет или вдруг откажется подписывать доверенность.
Коул сдержанно усмехнулся, взглянув на поверенного, и смахнул бланки доверенности в кейс.
— Напрасно ты мучаешься бессонницей, — заметил он, повернулся в кресле и начал рыться в папках, стоящих в сейфе за его столом. — Пока рассудок Кэла остер как лезвие бритвы.
— Пусть так, — не сдавался Джон, обращаясь к Коулу, — но ему за семьдесят, а старики способны на нелепые и досадные выходки. Например, в прошлом году группа акционеров одной компании из Индианы, выпускающей химикалии, решила препятствовать слиянию с более крупным предел приятием, которое планировал совет директоров. Эти акционеры разыскали в Калифорнии старуху, которой принадлежал контрольный пакет акций, унаследованный от мужа, а затем убедили ее, что действия совета повлекут громадные затраты и значительно снизят стоимость ее акций. Ее отвезли в Индиану, где она лично проголосовала против слияния, расстроив все планы совета. А несколько недель спустя она сообщила совету в письме, что ее заставили так поступить!
Коул запер сейф, развернулся к столу и с нескрываемой насмешкой оглядел взволнованного поверенного. Кэлвин Даунинг приходился ему дядей по материнской линии, и Коул не только знал его ближе, чем родного отца, но и был уверен: опасения Недерли нелепы.
— Насколько мне известно, никто, в том числе и я, не в состоянии убедить, принудить или заставить Кэлвина сделать то, чего он не хочет, или запретить ему поступить по-своему.
Когда на лице поверенного отразилось сомнение, Коул привел первый пришедший ему в голову пример:
— Целых пять лет я убеждал его перебраться в Даллас, но он так и не согласился. Еще пять лет я потратил, уговаривая его перестроить дом, однако он уверял, что новое жилище ему не нужно и что это пустая трата денег. К тому времени капитал дяди составлял по меньшей мере пятьдесят миллионов долларов, однако он по-прежнему жил в том же ветхом домишке с двумя спальнями, где родился. Наконец два года назад он решил впервые в жизни как следует отдохнуть. За шесть недель, которые он провел в отъезде, я нанял подрядчика, подрядчик привез целую армию плотников, и те выстроили чудесный дом в западной части ранчо. — Коул закрыл кейс и встал. — Знаешь, где дядя живет теперь?
Джон уловил ироническую нотку в голосе Коула и безошибочно догадался:
— В том же старом доме?
— Вот именно.
— Чем же он там занимается в полном одиночестве?
— Ну, он не так уж одинок. С ним живет пожилая экономка, несколько работников помогают ему справляться с делами на ранчо. Дядя проводит время, либо препираясь с ними, либо читая — последнее всегда было его излюбленным занятием.
Эти сведения плохо вязались с представлениями Джона о престарелом фермере из Техаса, — И что он читает?
— Все, что попадется — в зависимости от того, что интересует его в тот или иной период. Эти «периоды» обычно длятся три-четыре года, и за это время он проглатывает десятки томов. Например, когда-то он читал только биографии героев войн, затем переключился на мифологию. Позднее началось увлечение психологией, философией, историей и, наконец, вестернами и детективами. — Коул помедлил, делая запись в настольном календаре, и добавил:
— Год назад у него пробудился острый интерес к популярным журналам, и теперь он читает все подряд — от «Плейбоя» до «Женского журнала»и «Космополитена», утверждая, что подобные издания лучше всего отражают менталитет современного общества.
— Вот как? — переспросил Джон, старательно скрывая свое беспокойство, вызванное причудами и маниями упрямого престарелого миллионера, который мог при желании создать хаос в сложной структуре филиалов, подразделений, совместных предприятий и партнеров. — И чтение помогло ему прийти к каким-нибудь выводам?
— Разумеется. — Коул взглянул на часы и встал. — Если верить Кэлу, наше поколение вопиющим образом нарушает нормы нравственности, приличий, этики. К тому же на нас лежит вина за воспитание нового поколения, которому неизвестны даже эти слова. Короче, читая, Кэл пришел к убеждению, что Америка катится в пропасть — так же, как Древняя Греция и Рим, и по тем же причинам, которые привели к упадку и исчезновению этих государств в то время, когда они представляли собой «мировую силу». Кстати, это немыслимое выражение принадлежит Кэлу, а не мне.
Джон поднялся и направился к двери вместе с Коулом, но, взявшись за дверную ручку, Коул приостановился и произнес:
— Ты прав: Кэл должен передать мне свои акции. Этот слабый узел мне следовало укрепить еще несколько лет назад, но я все время медлил. Я поговорю с Кэлом на этой же неделе.
— Поговоришь? — встревоженно повторил Джон. — Значит, могут возникнуть проблемы?
— Нет, — скрыл правду Коул. У него не было ни малейшего желания втолковывать чужому человеку, какую роль сыграл в его жизни Кэл или какую благодарность он испытывает к дяде… и как любит его. И даже если бы Коул попытался это сделать, ему ни за что не удалось бы объяснить или оправдать перед поверенным собственную сентиментальность, помешавшую ему попросить у дяди акции, полученные четырнадцать лет назад.
В то время «Объединенные предприятия» были еще лишь смутной, отдаленной мечтой Коула, но Кэл внимательно выслушивал его планы. Безоговорочно веря в способность племянника превращать свои грандиозные замыслы в реальность, Кэл одолжил ему полмиллиона долларов в качестве начального капитала — вклад, который включал всю прибыль от добычи нефти и газа на своих землях, а также дополнительные двести тысяч долларов, взятые в банке. Затем Коул обратился к далласскому банкиру за ссудой в семьсот пятьдесят тысяч долларов, предлагая в залог будущий доход от скважин Кэла. Вооруженный миллионом долларов, сметкой и знаниями, Коул повел свою первую игру в мире бизнеса и финансов. Прежде всего он поставил на одно из самых рискованных, но наиболее прибыльных дел — добычу нефти и газа.
Помня, как крупная буровая компания дважды потерпела неудачу на территории ранчо Кэла, он решил приобрести акции второй фирмы, поменьше, которая неизменно преуспевала. «Южная исследовательская компания» принадлежала Алану Сауту, напыщенному тридцатитрехлетнему «изыскателю в третьем поколении», как он себя называл. Он обожал находить нефть и газ там, где терпели фиаско крупные предприятия.
Вызов побуждал Алана к действию; пьянящий запах успеха, а не прибыли был его целью. В результате вскоре он начал испытывать нехватку средств и стремился обзавестись партнером — тут-то и подоспел Коул. Алан вовсе не желал полностью передавать финансовый контроль над операциями компании Коула, но Коул держался твердо, а у Алана не было выбора.
