— Слышал не слышал, не в этом дело. — Я чуть тряхнул рукой, так что зубы этого маленького нахала явственно лязгнули. — Я тебя спросил, чем ты занимаешься, так что изволь мне ответить!… Иначе!…
И я еще раз многозначительно его встряхнул.
— Ну ты, дылда, — немедленно завопил малыш. — Что ты меня трясешь, я тебе не кошелек, из меня монетки-камешки не посыплются! Ручку мне оторвешь — назад ведь не приставишь!…
— Ничего, лапки, как я понимаю, у тебя крепкие, раз ты их суешь, куда не надо, — снова усмехнулся я. — А вот если ты не начнешь вести себя, как полагается пленнику, я их тебе действительно поотрываю, а затем снова приставлю, только ладошками назад!… Посмотрим, как ты тогда чужие вещи из-под носа у мага таскать будешь?!
Малец оглядел меня заинтересованным взглядом и нагло пропищал:
— Напрасно ты со мной связался!… Хоть ты и маг, как ты сам себя назвал, а всей твоей магии не хватит, чтобы со мной управиться!…
И тут вдруг вся его волосатость встала дыбом, по обеим сторонам сплющенной головы развернулись огромные, почти прозрачные, поросшие редкой шерстью остроконечные уши, глаза выкатились из орбит, засверкав голубоватыми белками, от чего лоб пошел многочисленными складочками, тонкие губы вывернулись чуть ли не наизнанку, показав миру не меньше полусотни острейших, хотя и очень мелких зубов, и он завыл тоскливым фальцетом:
— Я доберусь до твоего горла, и вырву твой кадык, и напьюсь твоей теплой крови, чувырла, поднявший руку на любимца Желтого Владыки, приласкавшего меня еще в колыбели… Я сожгу твою обескровленную плоть и проглочу оставшийся пепел, чтобы ты не смог снова воплотиться в живое существо… Я соберу твои ногти и волосы и зашвырну их на самую далекую тучу Великого Неба, так что оставшегося от тебя не хватит даже на то, чтобы получилась мясная собака! Я — страшный демон Тяньгоу, вышедший на свою кровавую охоту, клянусь в этом своей правой рукой!!!
Признаюсь, что эти вопли, возможно, были бы очень страшными, если бы не были такими смешными, тем более что как раз его правая рука была зажата в моем кулаке. Чтобы не расхохотаться в очередной раз, я снова встряхнул своего пленника и, давя в себе смех, проговорил:
— Ну, страшный демон Тяньгоу, на какую охоту ты вышел, я уже знаю — видел, можно сказать, своими глазами… И то, что тебя «приласкал» Желтый Владыка, я тоже мог догадаться… по твоему внешнему виду… Правда, по-моему, он тебя не приласкал, а слегка потискал… А вот насчет моего горла, которое ты собираешься порвать, так, мне кажется, ты торопишься с обещаниями — зубки у тебя коротки до моего кадыка добраться!… — Я еще раз тряхнул зажатую в кулаке лапку, так что маленький монстр звонко ойкнул и принял свой нормальный вид. — Так что давай отвечай на мои вопросы, или я начинаю отрывать твои шаловливые конечности!… Ну!!
И тут маленький негодяй круто сменил манеру общения. Его глазенки закрылись, уши сложились и спрятались, углы губ плаксиво опустились, а из-под опущенного века выкатилась крупная прозрачная слеза, мгновенно исчезнувшая на волосатой щеке. Он жалобно всхлипнул и заголосил:
— Вот, посмотрите все на этого верзилу!… Схватил ни в чем не повинного малыша и мучит… Изверг… Садист… Тебе только в пыточных застенках работать!… Справился с маленьким, да?! Ну, отрывай мне ручки, отрывай мне ножки, пусть моя невинная кровь падет на твою преступную голову!… Но знай, я буду сниться тебе каждую ночь растерзанный и прекрасный, и каждый клочок моего поруганного тела будет взывать о мщении!…
И он… зарыдал!
В общем-то мне было ясно, что маленький негодяй снова пытается меня одурачить, и в то же время мне стало его жалко. Однако отпускать его в мои намерения не входило, а потому я выпустил из обволакивающего меня магического кокона короткий жгут, превратил его в тоненькую нить и намертво прикрепил ее к мохнатой тонкой лодыжке. Потом, состроив сочувственную мину, я поинтересовался:
— Ну а если я тебя отпущу, ты не сбежишь?…
Рыдания мгновенно прекратились, и приоткрывшийся глаз уперся мне в лицо изучающим взглядом. После нескольких секунд раздумья мой пленник коротко ответил:
— Сбегу!…
— Ну вот, — огорчился я, — а я хотел с тобой поговорить по душам…
— О чем?…
— Об этом мире. Я здесь появился совсем недавно и никак не могу разобраться, что тут к чему…
— Во дает!… — восхитился мохнатый Тяныоу. — Появился только что, разобраться, что к чему, не успел, а мешочек чужой уже притырил!… Представляю, что ты будешь вытворять, когда во всем разберешься!
Он бросил на меня еще один изучающий взгляд и спросил:
— Или ты будешь утверждать, что это твой мешок?
— Нет, не буду, — согласился я. — Это мешок моего учителя. Он ушел в деревню, а меня оставил дожидаться здесь… Ну, так, может быть, мы все-таки побеседуем?…
Пленник широко открыл глаза и скосил зрачки вниз в притворном раздумье, затем вздохнул и согласился:
— Ну, давай побеседуем… Только ты меня отпусти, а то у меня уже ручка затекла… не до беседы мне в таком-то положении.
Я аккуратно поставил его на землю и разжал кулак. В следующее мгновение он, совершив молниеносный прыжок, был метрах в шести от меня.
Оказавшись, как он считал, в недосягаемости, маленький Таньгоу принялся приплясывать на месте, корчить умопомрачительные рожи и радостно вопить:
— Что, чувырла лопухастая, ловко я тебя провел?! А то, ишь ты, ручищами размахался, маг недоделанный!! Еще тряс меня, словно я его собственность!! И мешок твой я заберу в счет компенсации морального ущерба!!
Лежавший около моих ног мешок неожиданно дернулся и начал быстрыми рывками двигаться в его сторону! Я даже не сразу сообразил, что этот мохнатый проходимец просто подтягивает к себе имущество моего учителя за тонкий шнур, который он неизвестно когда успел привязать к горловине мешка.
И тут я разозлился!
Придав своей физиономии самое зверское выражение, я заорал во всю немалую мощь своего голоса:
— Ах ты, лохматый засранец, так ты думаешь, что можешь безнаказанно дурачить Великого мага?!
В ответ на мою грозную реплику «лохматый засранец» радостно расхохотался, показал мне немалый язык и принялся сноровисто развязывать горловину мешка. Вот только сделать этого ему не удалось, его левая нога неожиданно скользнула по траве, вывернулась из-под своего хозяина и потянулась ко мне, волоча за собой все его худенькое, лохматое тельце. Причем двигалось это тельце тем же самым способом, которым минуту назад передвигался мой мешок, — короткими резкими рывками. Мешок, впрочем, тоже двигался в мою сторону, поскольку в своей великой алчности Тяньгоу вцепился в него мертвой хваткой.
Только оказавшись у самых моих ног и увидев мою грозную двухметровую фигуру, нависшую над его худеньким тельцем, он отпустил свою добычу и попытался вскочить на ноги. Но не тут-то было! Мой магический жгут еще чуть-чуть сократился, и маленький врунишка снова оказался на спине! Тут он обреченно затих и прикрыл свои наглые глазенки.
— Что, опять плакать будешь?! — все тем же зверским тоном проревел я.
Худое тельце вздрогнуло, словно по нему прошлись кнутом, и малыш тихо проскулил, не открывая глаз:
— Не-е-е-т, не буду…
— Ага!… — злорадно констатировал я. — Слезки, значит, высохли?!
Тут он приоткрыл один глаз и тем же едва слышным голоском поинтересовался:
— Ты меня прям сейчас есть будешь?!
— Есть?! — не понял я.
