— Рошбрук! Рошбрук! Знакомая фамилия. И даже имя одинаковое. Как странно! Именно так звали одного господина, которого я несколько лет тому назад вводил во владение большим земельным имением. И вот теперь мне предлагают защищать его тезку, обвиняемого в убийстве!
Мэри была поражена этим замечанием адвоката, но не сказала ничего.
— Вам известны какие-нибудь подробности? — продолжал мистер Тревор. — Где произошло это убийство?
— В Девоншире, несколько лет тому назад.
— А обвиняемый сидит в Эксетерской тюрьме? Пожалуйста, рассказывайте. Я должен знать все.
Мэри очень ясно, точно и обстоятельно рассказала все, что знала.
— Хорошо, — сказал мистер Тревор. — Через два дня я сам побываю в Эксетере и повидаюсь с вашим братом, а до тех пор вы предупредите его, чтобы он был со мной совершенно откровенен. Скажите, у вас с ним в Йоркшире не было ли родных?
— Нет, сэр, не было.
— А между тем — и имя, и фамилия одни и те же.
Странное совпадение! Впрочем, тот переменил фамилию, когда унаследовал поместье.
— Переменил фамилию, вы говорите? — спросила Мэри. — Значит, он теперь не Рошбрук?
Она начинала догадываться, кто родители Джо.
— Нет, не Рошбрук. Он теперь Остин. Сообщите об этом вашему брату. Если он докажет свое родство с Остинами, это будет ему полезно… Боже мой? Что с вами?.. Смитерс! Смитерс! Несите сюда воды скорее, здесь одной особе сделалось дурно.
Потрясение было слишком сильно для Мэри — она и не выдержала. Впрочем, она вскоре оправилась.
— Извините меня, сэр, но я все это время так измучилась за брата, — сказала Мэри.
— Очевидно, он юноша хороший, раз вы его так любите, — сказал адвокат.
— Хороший, сэр, — отвечала Мэри. — Я бы желала быть хотя наполовину такою, как он.
— Постараюсь сделать для него все, что могу, но только мне нужно хоть за что-нибудь ухватиться, хотя бы за малейшее доказательство. Достаточно ли вы окрепли теперь, чтобы ехать домой? А то вас проводит мой письмоводитель. Оставьте мне ваш адрес, где вы остановились.
Мэри от адвоката отправилась прямо в Эксетер и опять получила свиданье с Джо.
Как только она осталась с ним наедине в камере, она не выдержала — расплакалась и разрыдалась.
— Что с вами, Мэри? Что с вами? — испугался Джо.
— О, это ужасно? Слишком ужасно! Куда ни поверни — везде беда и горе! Что мне делать? Боже мой, что делать?
— Да что такое случилось, Мэри? — допрашивал Джо.
— Джо, я не могу от вас утаивать. Я открыла, кто ваши родители, Джо.
— Кто же они? И знают ли они, в каком я положении?
— Мать знает. Отец нет.
— Говорите скорее, Мэри.
— Ваши отец и мать — мистер и мистрис Остин.
У Джо от изумления отнялся язык. Он дико уставился на Мэри, не будучи в состоянии произнести хотя бы одно слово.
Наконец он проговорил:
— Мэри, расскажите мне все.
Окончив рассказ, Мэри сказала:
— Вы видите, мой дорогой, сомнения нет: это они. Но что же нам теперь делать? Как поступить?
— Расскажите мне что-нибудь об отце, — попросил Джо. — Как он поставил себя в обществе? Уважают ли его?
— Уважают, но только он теперь ни с кем не видится, живет затворником.
— Вы спрашиваете, Мэри, что я думаю делать? То же самое, что и раньше намеревался. Я на суде не скажу ничего. Тайна не моя. Будь, что будет!
— Джо, к вам завтра приедет мистер Тревор. Он мне поручил предупредить вас, чтобы вы с ним были совершенно откровенны, не скрывали бы от него ничего.
— Хорошо, Мэри. Вы это поручение исполнили в точности. Остальное предоставьте мне.
— Нет, мне этого не хочется. Но если для того, чтобы меня не повесили, я должен что-нибудь говорить, — пусть лучше вешают.
— Это очень странно, — сказал мистер Тревор и прибавил, немного помолчав: — Дело обстоит так. Предполагается, что вы убили этого человека — Байрса, когда никого поблизости не было. Дознано, что вы ушли из дома с отцовским ружьем. Лесная стража показала, что вы занимаетесь браконьерством. Умышленное убийство никаким свидетельским показанием не удостоверено. Возможно, стало быть, что ружье выстрелило случайно, а вы были тогда такой маленький мальчик, почти ребенок, что со страху обежали и скрылись. Мне кажется, что такова должна быть схема нашей защиты.
— Я никогда не стрелял в человека ив нечаянно, ни нарочно, — отозвался Джо.
— Так кто же выстрелил из ружья? — спросил мистер Тревор.
Джо не отвечал.
— Рошбрук, — сказал мистер Тревор, — я боюсь, что ничем не могу быть вам полезен при таких условиях. Если бы не слезы вашей сестры, я бы не взялся защищать вас. Вашего поведения я понять никак не могу, мотивы ваших поступков для меня совершенно необъяснимы, поневоле приходится думать, что вы совершили преступление и не хотите сознаться в нем никому, даже своим лучшим друзьям.
— Можете думать обо мне, что хотите, сэр, — отвечал Джо, — и пусть меня обвинят, пусть приговорят к казни, во знайте: клянусь вам спасением моей души, что я невинен. Я вам очень благодарен, сэр, за ваше участие ко мне, искренно признателен вам и за ваш отзыв о моей сестре Мэри. Но больше ничего не могу сказать вам.
— После такого категорического заявления мне остается только уйти, — сказал мистер Тревор. — Ради вашей сестры я буду защищать вас, как смогу и сумею при подобных условиях.
— Очень, очень вам благодарен, сэр, — отвечал Джо. — Поверьте, это не фраза, я от всей души вас благодарю.
Мистер Тревор с минуту смотрел на нашего героя. Что-то в нем было такое светлое, ясное, прямое и искреннее, что адвокат глубоко вздохнул, уходя из камеры.
Следующее его свидание с Мэри было непродолжительно Он сказал ей, что упорство ее брата до невозможности затрудняет защиту, но что все-таки он, Тревор, попробует его защитить.
После свидания с Тревором Мэри поспешила уехать в Остин-Голль. Она сейчас же прошла к мистрис Остин и передала ей мнение Тревора, а также сообщила о непонятном для адвоката упрямстве Джо.
— Мэм, — сказала Мэри после небольшого колебания, — я считаю, что в этом деле я не должна иметь от вас никаких секретов. Надеюсь, вы не будете гневаться, если я вам скажу, что мне удалось открыть тайну, которую вы от всех скрываете.
— А именно, Мэри, какую тайну вы открыли? — спросила мистрис Остин, с тревогой вглядываясь в лицо своей доверенной служанки.
— Я открыла, что Джозеф Рошбрук ваш сын, — сказала Мэри, становясь на колени и целуя руку матери своего названного брата, которого она так искренно любила. — Но вы не бойтесь, это тайна останется при мне! — прибавила она.
— Я и не пытаюсь отрекаться, я бы все равно сама вам это вскоре же сказала, — отвечала мистрис Остин. — Но как вы сделали это открытие, Мэри?
Мэри объяснила.
— Мистеру Тревору я ничего не сказала, — прибавила она, — но скрыть от Джо я была не в силах. Уж вы не сердитесь.
