наткнулась рука. Это был небольшой камень.
Скотт поднял его и оценивающе подбросил на руке.
Желудок превратился в узел нервов, грудь тяжело поднималась и опускалась. Взгляд застыл на раздутом теле паука.
Стиснув зубы, Скотт встал, отыскал еще один камень, побольше, и положил обе находки перед собой на песок. Далеко, за пустыней, неожиданно взревел масляный обогреватель. Скотт втянул голову в плечи и зажал руками уши, спасаясь от грохота. Песок дрожал. Вверху, на стене, паук, казалось, шевельнулся, но это было всего лишь легкое подрагивание паутины.
Когда обогреватель, щелкнув, отключился, Скотт поднял камень и, секунду поколебавшись, кинул его в паука. Но промахнулся. Камень, пролетев над круглым телом, только порвал паутину. Ее обрывки задрожали, как раздуваемые ветром занавески. Паук слегка дрогнулся и снова замер.
«Ты еще в безопасности, — кричал рассудок, — ты еще в безопасности. Бога ради беги отсюда».
Напрягая мышцы, Скотт швырнул в гадину второй камень. Снова промах. Но в этот раз камень застрял в паутине и, увлекая ее своим весом вниз, потянул за собой и паука. Черная тень медленно сползла по невидимой нити; ноги дернулись и опять замерли.
Всхлипывая и ругаясь, Скотт лихорадочно огляделся, нашел третий камень и швырнул его. Пролетев по дуге, тот ударился о блестящую спину паука и отскочил.
Гадина подпрыгнула, на миг словно повисла в воздухе, но в следующее мгновение снова оказалась на паутине и рванулась вниз, раскачиваясь, как громадное падающее яйцо. До смерти напуганный, в безумной ярости Скотт швырнул в паука еще два камня. Они попали в паутину: один увеличил дырку, другой прорвал вторую.
— Иди сюда! — пронзительно закричал Скотт. — Иди сюда, чертова гадина!
Цепко держась лапами за тонкую нить паутины, дрожа всем телом, паук скользил вниз. Еще один крик замер в горле Скотта, и, втянув воздух, он развернулся и бросился через пески.
Ярдов через десять Скотт суетливо оглянулся: паук стремительно мчался за ним по песку чернильным пятном Внезапный ужас охватил беглеца, и ноги вдруг сделались ватными.
«Я падаю», — в ужасе подумал он.
Но это было не так. Раскрыв рот, Скотт все еще тяжело бежал, беспокойно шаря вокруг взглядом в поисках западни. Но ее не было. Может, дальше? Он оглянулся: паук настигал его.
Скотт отвернулся. «Не смотри!» — пронеслось в голове. В боку закололо. Сандалии глухо стучали по песку. Глаза по-прежнему напряженно искали западню.
Не удержавшись, он снова оглянулся. Тварь настигала его. Дрожа всем телом на толстых ногах, она бежала по песку почти боком, ее взгляд был прикован к жертве. Широко раскрыв глаза, Скотт летел сквозь тени и свет.
Где же западня?
Он, наверное, пробежал мимо — недалеко впереди уже виднелись жестянки из-под краски. Нет, это невозможно! Так тщательно все рассчитать и вдруг опростоволоситься! Скотт мельком глянул назад. Еще ближе: утопая в песке, трясясь и подпрыгивая, перебирая ногами, ужасная черная гадина размером больше лошади неслась за ним.
Нужно вернуться! И Скотт по широкой дуге рванулся назад, моля о том, чтобы паук не срезал по прямой. Бежать становилось все труднее. Сандалии вязли и, выдираясь из песка, издавали сосущий звук.
Скотт снова оглянулся. Паук не срезал угол, но был теперь еще ближе: двенадцать ярдов, одиннадцать, десять... Слышалось дикое скрябанье ног гадины по песку.
Не снижая темпа, Скотт подпрыгнул, пытаясь разглядеть западню. Но не увидел ее и только тяжело рухнул на песок. Отчаянный визг задрожал в его горле. Неужели все закончится вот так? А, вот она! Вперед! Направо!
Изменив направление, Скотт бросился к насыпи на краю ловушки. Гигантского паука отделяло от него уже девять ярдов.
Скотт прибавил из последних сил, стиснув зубы и руками отталкиваясь от воздуха. Возле самой насыпи он резко затормозил и развернулся. Это был роковой момент: надо было стоять так, пока паук не приблизится почти вплотную.
Смертельно испуганный, Скотт застыл на краю ловушки и с замиранием сердца смотрел, как черная гадина надвигается на него, становится все выше и мощнее. Он увидел ее черные глаза, острые клещи челюстей, волоски на ногах и громадное тело... Все ближе и ближе... Скотт вздрогнул. «Нет, не сейчас! Еще не время!» — уговаривал он себя. Гадина почти нависла над ним, заслонив собой весь мир, и встала на дыбы, готовясь обрушиться на жертву.
Все! Пора!
С огромным усилием Скотт отпрыгнул в сторону — и паук рухнул в западню.
Страшный, пронзительный визг, похожий на рыканье распоровшей брюхо лошади, почти парализовал Скотта. Только инстинкт заставил его вскочить, схватить обломок картона и надвинуть его на яму. Визг продолжался, и вдруг Скотт поймал себя на том, что тоже визжит. Задвигая яму картоном, он увидел огромное черное тело, бьющееся в судорогах; толстые ноги цеплялись за стенки западни и взметали столбы пыли.
Скотт бросился на картон и сразу же почувствовал тяжелые удары и толчки рвущейся наружу гадины. Кровь стыла в жилах, но он наваливался на подскакивающий картон, ожидая, когда тварь сдохнет.
— Я сделал это! — раздался его победный крик. — Я сделал это!
И вдруг Скотт замер, и дыхание у него перехватило. Картонка поднималась!
Ужас холодными тисками сжал сердце. Обрывок картона накренился, и Скотт начал соскальзывать с него вниз.
Черная нога, как ожившая ветка дерева, высунулась наружу, Скотт закричал — он по инерции сползал прямо к ней.
Инстинкт подбросил его на ноги, и, когда обрывок картона от яростного удара подлетел вверх, Скотт добавил к силе этого удара свою и, оттолкнувшись, пролетел высоко над громадной ногой.
Он упал мешком рядом с лассо и закрутился на четвереньках, с ужасом глядя на западню, из которой уже выбиралась гадина, волоча за собой вонзившуюся в нее булавку.
Сотрясая тело, пробегали волны ужаса Руки что-то схватили, и, с трудом поднявшись на ноги, Скотт попятился назад.
— Нет, — едва слышно бормотал он, — нет, нет, нет.
Тварь уже совсем вылезла из западни и неуклюже двигалась на него. Копье еще торчало из ее тела. Вдруг она подпрыгнула, упала и завертелась на песке, пытаясь выдернуть булавку.
«Делай же что-нибудь!» — орал рассудок. Скотт ошеломленно смотрел на вздрагивающего паука.
Неожиданно сообразив, что в руке у него острый крюк, Скотт в ту же секунду бросился бежать, разматывая на бегу нитку. А тварь все еще металась из стороны в сторону, оставляя на песке грязные пятна крови.
Наконец, освободившись от копья, она бросилась в погоню.
Скотт вращал нитку длиной в шесть футов, и крюк, блестящим серпом разрезая воздух, проносился над головой.
Гадина приближалась.
Острие крюка вошло в ее яйцеобразное тело, как иголка в дыню. И снова завизжав, тварь отпрянула, а Скотт принялся бегать вокруг громадной щепки, обматывая вокруг нее нитку. Гадина опять кинулась на него, и крюк вонзился еще глубже. Скотт бросился наутек.
Паук чуть не схватил его. Прежде чем нитка натянулась и отбросила тварь назад, черная нога зацепила плечо Скотта, пытаясь утащить за собой. Ему пришлось упасть, чтобы освободиться.
Скотт встал. Ноги дрожали, волосы упали на глаза, лицо было в грязи.
Гадина, царапая песок ногами, клацая челюстями, пыталась достать его. Но крюк не позволял ей
