шоферам.
Сутоцкий и Гафур пробежали вдоль орудий, проверяя, нет ли притворившихся убитыми. От орудий пахло свежей взрывчаткой и кровью. Притворившихся не нашлось, но зато обнаружились раненые. Матюхин подозвал пленных, и они стали перевязывать и оттаскивать раненых к берегу, под ивы.
На той стороне реки, как раз под позицией Грудинина, выскочил первый танк. Он заскрежетал траками, заскрипел галькой на дороге и приостановился. Видимо, увидел распластанные, приникшие к жесткой траве орудия, потому что башня у него дрогнула.
«Сейчас он нас расстреляет, — с ужасом подумал Матюхин. — Свои прикончат! Как же я не подумал! Как же я не успел!»
Но вдруг он увидел, что люк приоткрывается, и, не понимая, в чем дело, огляделся. Гафур стоял у второго орудия и, разутый, плясал с портянками в руках. Опять он догадался раньше всех!
Матюхин тоже скинул сапог, сорвал с ноги портянку и завертел ею над головой Сзади первого пристроился второй танк, и с него соскочили десантники. Они с опасной залегли у края дороги. Матюхин заорал:
— Свои! Разведчики Лебедева! Свои!
Его не понимали, но танкисты заглушили моторы и наконец разобрались, что к чему. Командир передового отряда танкистов поблагодарил разведчиков за помощь, обещал доложить об их подвиге, но, заметив пять автомашин, хищно подобрался.
— Десант мы сейчас пересадим.
— Никак нет! — весело отрапортовал Матюхин. — Сейчас сюда подойдет рота капитана Маракуши — это его машины. Кстати, всей колонной вам сюда идти незачем. Там, позади пересекли наезженную просеку. Она ведет прямо к станции.
Командир передового отряда сразу понял, что к чему, и приказал передать сведения о просеке главным силам.
— Кто проверял? — спросил он у Матюхина.
— Группа младшего лейтенанта Матюхина. Попрошу также передать немедленно майору Лебедеву в штаб армии, что мы ждем его здесь.
Через мост в село пошли танки, бронетранспортеры и машины с пехотой. Потом пошла легкая артиллерия, потом снова танки, и наконец показалась матушка пехота — как всегда, пыльная, как всегда, усталая! — ведь ночью отстояла свое в траншеях на передке, а утром пошла в наступление, в самое пекло. Следом за пехотой примчался на «виллисе» и майор Лебедев. Он бросился было обнять Матюхина, но остановился.
— Нет, нельзя. Ты ж меня помнешь, а у меня еще позвонки не сели как следует.
Потом они сидели возле захваченных машин, ели и выпивали, а пленные немцы хмуро смотрели на них. Гафур встал и молча раздал им хлеб, консервы и колбасу. Потом подумал и принес им их же, захваченную в качестве трофеев фляжку со шнапсом.
— Выпейте за освобождение от верной бесшумной смерти, — сказал он на хорошем немецком языке.
Немцы переглянулись: скуластый, явно монгольского типа человек, и говорит на таком правильном немецком. Один из пленных, видимо командир орудия, почтительно спросил:
— Скажите, эта действительно верно, что русские изобрели бесшумные винтовки?
— А вы что? На себе не почувствовали?
— Мы не успели разобраться. Но вчера… вчера тут был футбольный матч, и у нас все, и офицеры и солдаты, говорили, что у русских новое оружие. Оно стреляет бесшумно, автоматически. И, главное, без людей. Это верно?
Как старший по званию, Лебедев хотел было ответить, что все это ерунда, что побеждает храброе, а не выдуманное оружие, но Матюхин остановил его:
— Все это почти правда. И не то еще появилось, но вам этого не узнать — вовремя сдались.
Лебедев вспомнил слова командарма и попросил Матюхина показать насадку в действии. Вместе с Грудининым они ушли в лес, и майор сам испробовал насадку.
— Сильна… Новые возможности. — Он задумался, потом усмехнулся. — Фрицы тоже кое-что придумали… Наши захватили легковушку. Бронированная, с пуленепробиваемым стеклом, с пулеметом. По- видимому, использовалась как подсадная утка.
— Не ясно, — перехватывая многозначительный взгляд майора, сказал Матюхин.
— Между тем крайне просто. Ползет такая легковушка по дороге, в одиночку, переваливаясь, с обязательным офицером на сиденье, и каждому партизану или разведчику наверняка захочется прихватить этакий безобидный трофей и такого важного «языка». Обстреляют. А пуля ее не берет. Гранатой — а у нее днище бронированное и шины из сплошной резины. И риска почти никакого, и разведка проведена: в этом районе действуют разведчики или партизаны. Вызвать по радио моторизованные подкрепления — раз плюнуть, а любой засаде — капут. Интересно, — протянул Матюхин. — Следует учесть.
А про себя подумал: «Так вот какую машину-приманку хотел захватить Сутоцкий!»
Они догнали на трофейных машинах свою роту, Матюхин по приказу Лебедева написал подробный отчет, особо остановившись на тактике снайпера, вооруженного насадками для бесшумной стрельбы, потом он опять включился в боевую работу.
Он ничем не напоминал Сутоцкому об их разговоре в тылу врага, но при первое же случае попросил капитана перевести Николая в другой взвод.
— Разведчик он хороший, но…
— Но двум медведям в одной берлоге усидеть трудно? Ладно. Так и сделаем.
В дивизии Лунина все еще разыскивали без вести пропавшую группу разведчиков. Ни Матюхин, ни даже Лебедев так и не узнали, что пропавшие, приняв на себя удар разыскивающих Матюхина немцев, позволили ему выполнить задание.
Что ж… Таков закон войны. Даже погибая, помогать кому-то выполнить приказ.
