— Нам не из чего выбирать, Артем! Сейчас при любом раскладе они нас не пощадят. Так что будем сражаться, и если потребуется убивать — будем убивать!
— Мы оставим два арбалета, зарядим их, но выстрелить вы сможете только два раза, потому что зарядить вторично просто не сумеете. Если начнется работа на мосту, выпускайте оба болта и отходите к лагерю как можно быстрее. — Артем вздохнул и печально улыбнулся внимательно слушающим его женщинам. — Если повезет, выстрелы их немного задержат и мы сумеем подготовиться к обороне. И ради бога, не собирайтесь в кучку, стреляйте из разных точек. Они уже хорошо изучили все наши излюбленные места.
Поднимаясь к мастерской, Артем безостановочно прокручивал в голове варианты того, что может случиться в его отсутствие у моста. Он привык держать ситуацию под контролем, а тут, вдруг оставил позицию на двух практически безоружных женщин.
И хотя он понимал, что теперь просто нет другого выхода, но всю дорогу тревожно прислушивался, не донесутся ли выстрелы со стороны реки. Он даже не оставил им автомат, потому что ни Агнесса, ни Надежда Антоновна понятия не имели, как из него стрелять, да и какой урон могут нанести противнику пули, выпущенные неопытным стрелком? Напряжение в нем продолжало расти и не ослабло даже тогда, когда ему навстречу из мастерской вышли Шевцов и Каширский.
— Ну что, благополучно ушли ребята и наш общий друг Синяев? — спросил, усмехаясь, Шевцов.
— Ушли, — ответил Артем и оглянулся в сторону Тагульского хребта. — Думаю, сегодня они подойдут к перевалу, по крайней мере, будем на это надеяться. — Он обошел вокруг камнемета, одобрительно хмыкая и покачивая головой. — А вы неплохо поработали! Каюсь, думал, вы не успеете к утру.
Шевцов сделал вид, что щелкнул каблуками:
— Рады стараться, товарищ командир! Сделали все, что смогли… за такое короткое время и с такими материалами.
— Но я все равно не понимаю, как он будет работать? — Артем еще раз обошел камнемет, с недоумением взирая на громоздкую и внешне несуразную конструкцию.
— Камнемет сейчас в разобранном виде и готов к транспортировке, — ответил Шевцов, — в собранном виде он внушает гораздо большее уважение и производит впечатление даже на таких скептиков, как я.
— Артем, Женя, — прервал их Каширский, — мне в голову вдруг пришла еще одна идея. Среди бочек с соляркой, оказывается, есть одна с керосином. Конечно, это немного не из области моих увлечений, но я вспомнил про одну штуку, которую на Западе прозвали «молотовский коктейль»… Кажется, ее придумали наши солдаты во время войны с финнами.
— Господи, профессор, вы опять попали в яблочко. — Артем мгновенно вспомнил о массе пустых бутылок, валявшихся за сторожкой, и повернулся к Ольге и Малееву, о чем-то тихо беседующим в стороне от прочей компании:
— Соберите-ка все пустые бутылки. — Затем направился к камням, в которых скрывались бочки с горючим, но не выдержал и спустился к контейнеру, в котором Рыжков обнаружил ящик с водкой.
Все подходы к сторожке и контейнерам скрывались среди пихтового молодняка, и Артем точно знал, что никто не увидит, чем он сейчас занят.
Поэтому без особого опасения открыл дверь контейнера и остановился на мгновение, увидев то, к чему стремился все это утро, — ящик с водкой.
Медленно наклонившись, он взял бутылку, нежно, как ни одну женщину на свете, погладил ее и посмотрел на свет. И облизал губы, предчувствуя ни с чем не сравнимое блаженство. Он быстро затолкал бутылку в нагрудный карман, проверил, не слишком ли она выпирает. И уже через несколько мгновений стоял возле бочки с керосином, где его и застала Ольга.
Она принесла с собой с десяток пустых пыльных бутылок.
— Каширский сказал, что это очередной сюрприз для бандитов. Мы их будем забрасывать пустыми бутылками?
— Нет, не пустыми. От таких сюрпризов, какой мы сейчас с тобой приготовили, немецкие танки горели, как снопы соломы. Помнишь, в школе изучали: подвиг героев-панфиловцев и все такое прочее? Наши бойцы встречали их танки бутылками с керосином, и немцы, говорят, боялись их не меньше легендарных «катюш».
— Здорово! — восхитилась Ольга. — Я давно уже убедилась, что наш профессор — просто гений. Надо же, придумать такое!
— Да, голова у него работает что надо, а я вот человек военный, то есть бывший военный, — быстро поправился он, — но до такой простой штуки не додумался. А ведь и про бочки с горючим знал, и видел эти бутылки.
— Думаю, нам понадобится какая-то ткань, чтобы сделать пробки и фитили, — вдруг проявила недюжинные знания в изготовлении самодельных бомб Ольга. — Подожди, я схожу поищу что-нибудь.
Артем начал наполнять бутылки керосином, и, когда она вернулась с куском материи — чьей-то бывшей рубашкой, он показал ей, как надо затыкать бутылки, оставляя фитиль, который потом можно будет без труда поджечь.
— Где остальные? — спросил он. — Мы их не задерживаем?
Ольга рассмеялась;
— Идеи бьют из них фонтаном. Даже у Рыжкова вдруг одна появилась, говорит, что блестящая.
Привлек в соавторы профессора, и теперь они что-то вдвоем замышляют, пока Сергей и Шевцов готовят камнемет к спуску вниз.
Артем наполнил очередную бутылку и передал ее Ольге. Внимательно проследил за тем, как она закупоривает ее тряпичной пробкой, оставляя небольшой кончик для фитиля. И неожиданно спросил:
— Тебе очень одиноко после смерти мужа?
В ее темных глазах промелькнуло что-то странное.
— Ты имеешь в виду, было ли мне одиноко до встречи с тобой? — Она смахнула со лба прядку волос. — Да. Я чувствовала себя очень одинокой, и даже дочь не могла спасти меня от этого. Мой муж был очень веселым и открытым человеком. Мне было легко с ним. — Губы ее дрогнули. — В те редкие минуты, когда он бывал дома… Но ты ведь тоже очень одинок, Артем?
— Справляюсь, — коротко ответил он и вытер руки куском ветоши.
Она встала и подошла к нему:
— Что ты будешь делать, когда мы отсюда выберемся?
— Ты хочешь сказать — если мы отсюда выберемся? — Он тоже встал. — Скорей всего, будет долгое разбирательство, и если не загремлю после этого на нары, то куда-нибудь уеду. Россия велика, авось пристроюсь где-нибудь.
— И опять один?
Губы ее раскрылись, и Артем, не прикасаясь к ней руками, наклонился и поцеловал ее. Ольга прижалась к нему, и они стояли так какое-то время, неистово целуясь и забыв о тех предосторожностях, что предпринимали утром. Потом Артем перевел дух и несколько удивленно произнес:
— На этот раз, наверное, не один. Но это ведь не только от меня зависит…
Они помолчали некоторое время. Для любящих друг друга людей в порядке вещей строить совместные планы на будущее, и хотя объяснение почти состоялось, но разве могли они загадывать наперед, если в сложившейся ситуации от них ничего не зависело. Наконец Ольга тихо сказала:
— Надо делом заниматься, Артем.
— Да, ты права. Я сейчас пойду и посмотрю, что делают остальные. А ты за это время вынь все бутылки из ящика с водкой и поставь вместо них бутылки с керосином. А ящик мы прикрепим к камнемету, чтобы все одновременно спустить к мосту.
Он направился к мастерской, но на полпути к ней внезапно остановился. Его поразила мысль, пришедшая в голову. Он понял — странное выражение в глазах Ольги не было ни состраданием, ни жалостью. Она смотрела на него с нежностью.
Артем глубоко вздохнул, расправил плечи, но почему-то не отшвырнул, как прежде, со злостью
