Игорю нестерпимо захотелось дотронуться до ее волос, зарыться губами в упрямые завитки, выбившиеся на шее и висках, вдохнуть их аромат…
У него был опыт общения с женщинами, и он знал и умел обращаться с ними сообразно своим намерениям и желаниям. Но случались в его жизни события, о которых он предпочитал никогда не вспоминать. Он не имел привычки афишировать свои победы на любовном фронте даже среди друзей и долго не мог понять, почему женатые приятели постепенно перестали приглашать его на семейные праздники. Их общение ограничивалось встречами в сугубо мужской компании в его холостяцкой комнате в офицерском общежитии. Оказывается, одна из отвергнутых возлюбленных не преминула отомстить ему, пустив слух о том, что Карташов, мол, не гнушается переспать даже с женами своих друзей. Товарищи в принципе не поверили, но от домов на всякий случай отлучили. Игорю стоило больших трудов выяснить истинную причину, почему милые женщины, которым он не сделал ничего плохого, шарахаются от него, как от зачумленного, а их мужья отводят глаза в сторону и что-то смущенно мямлят в ответ на его вопросы.
С тех пор все интимные встречи с женщинами Игорь воспринимал лишь как жестокую необходимость и физиологическую потребность. Но с его последней пассией отношения неожиданно затянулись, и, как он подозревал после вчерашнего ее визита, Виктория приобрела некоторую надежду, несовместимую с его планами на будущее. Сегодня Виктория непременно появится, и он уже заранее тяготился необходимостью поддерживать игривую беседу, с легкими намеками и кокетливым щебетанием, что Игорь так ненавидел.
Наконец, он приказал себе не расслабляться, не забивать голову дурными мыслями и возобновил визуальное наблюдение за ширмой.
Наташа тем временем навела окончательный порядок, налила себе стакан чаю из самовара, непременного атрибута первой палаты, и решила перекусить пирогами, сверток с которыми бабушка сунула в ее сумку.
Беспокойство, охватившее ее с момента появления на пороге палаты, не отпускало ни на минуту. Странное влечение к человеку, лежавшему в пяти шагах от нее, измученному ранением и операцией, необъяснимо тревожило ее, не позволяло полностью сосредоточиться на работе и чуть не довело до шокового состояния, когда, падая, она уткнулась лицом в твердую мужскую грудь. К своему стыду, она поняла, что ничего так не желала в тот момент, как прижаться в поцелуе к его губам, ощутить их тепло. Она не сомневалась, что Игорь тоже был готов поцеловать ее — слишком опасно сверкнули его глаза. Но он удержался от соблазна, хотя и с явным трудом, она тоже это заметила. Наташа вспомнила эти мгновения и невольно облизала вдруг пересохшие губы. Нет, определенно нужно срочно чем-то заняться, чтобы изгнать подобную чепуху из головы.
Она прошла в ванную и, быстро раздевшись, встала под душ, словно спешила смыть прикосновения его рук. Интуиция ей подсказывала: это лишь малая толика тех испытаний, которые ей предстоит испытать в будущем. Зажмурившись под струями воды, девушка представила себе ласковые руки, скользнувшие по ее бедрам, погладившие живот и замершие на груди. Необыкновенное блаженство от предчувствия желанных ласк наполнило ее ощущением небывалого, никогда не испытанного счастья. Но тут она вспомнила о Петре. Менее суток прошло с того момента, как она согласилась стать его женой, и вот уже мечтает о другом мужчине. Бред какой-то! — рассердилась Наташа, отгоняя мятежные мысли. Она закрыла воду и принялась энергично растираться большим махровым полотенцем.
Одевшись и взглянув на часы, Наташа торопливо вышла из-за ширмы, покосившись в сторону подопечного. Часа через полтора должны появиться первые посетители. И тут же поймала себя на мысли: придет ли обладательница ровного, красивого почерка, которая ждет и надеется на скорое выздоровление Игоря Карташова?
Наташа на цыпочках прокралась мимо Игоря и вышла в коридор. Тетя Катя мыла полы, и девушка шепотом попросила ее одолжить на время ведро с водой и швабру.
— Прекрати выдумывать, — замахала руками пожилая санитарка, — закончу с коридором, приду, подмахну полы и у тебя. — Не переставая елозить тряпкой по линолеуму, она кивнула в сторону палаты: — Ну, как там энтот генерал? Свирепствует небось?
— Да какой же он генерал? — улыбнулась Наташа. — Всего лишь старший лейтенант.
Старушка поджала губы:
— Что ж ему такой почет не по чину выходит? А может, у него папаша адмирал? Не зря ведь Самойлович перед ним прямо пташкой порхает!
Наташа развела руками:
— Ему приказали, он выполняет, что тут такого? Да я и не заметила, чтобы Лацкарт перед ним слишком уж заискивал.
— Самойлович у нас мужик правильный, даром что еврей.
Девушка рассмеялась:
— У вас какие-то претензии к евреям, тетя Катя?
— Да нет, просто к слову пришлось, вроде присказки какой. — Тетя Катя оглянулась по сторонам и доверительно прошептала: — Я в отделении уже без малого сорок лет служу. Всякое на своем веку повидала. Но одно тебе скажу: вежливее и обходительнее мужиков, чем евреи, никого более не встречала.
В дальнем конце коридора показалась Нина Ивановна и поманила Наташу к себе.
— Спит твой Карташов?
— Вроде спит. Глаза были закрыты, когда я уходила.
— Ладно, посиди у меня с полчаса. Ничего с ним за это время не случится. — Старшая медсестра открыла двери в свой кабинет. — Заходи, теперь здесь придется чаи гонять и беседы беседовать.
— Почему же? — запротестовала Наташа. — Можно и у меня в палате, за ширмой. К тому же там и самовар есть, а в холодильнике мед и варенье, я из дома привезла.
Нина Ивановна с досадой махнула рукой:
— Чай-то он, конечно, и там чай, но уж поговорить от души вряд ли получится. — Она разлила по чашкам настоянный на мяте чай, присела напротив Наташи. — Ты лучше, девонька, объясни мне, какой такой тактики придерживалась, когда о своем ненаглядном даже словом не обмолвилась? Или побоялась, что сглажу?
Наташа подняла на нее глаза и вдруг неожиданно для самой себя всхлипнула от непонятной горечи и страха. В следующую секунду слезы полились ручьем. И Нина Ивановна, прижав к своей необъятной груди навзрыд плачущую девушку, выслушала такой знакомый и понятный ей рассказ об очередном девичьем грехе, совершенном из вечной женской жалости к кому угодно, но только не к самой себе.
Растерявшись в первую минуту, Нина Ивановна справилась с собой и попыталась утешить Наташу, осознавшую наконец, что произошло на самом деле.
Несмотря на слишком короткую встречу, парня Нина Ивановна успела достаточно хорошо рассмотреть и даже составить о нем некоторое мнение. Судя по всему, человек он серьезный, самостоятельный, и хотя далеко не мальчик, но выглядит приятно. В старые времена молодые редко сходились по любви, и ничего. Обвыкали постепенно, детей рожали, да еще потом Бога и родителей благодарили, что так ладно сосватали. Возможно, и Наталья вытянула свой счастливый билет, но по молодой дури просто не догадывается об этом.
Втайне от Наташи Нина Ивановна уже решила съездить в Полтавское, переговорить с Анастасией Семеновной и с Петром, если получится. Все равно завтра воскресенье, а она уже лет двадцать не была в селе, в котором, как она подозревала, прошли лучшие годы ее жизни.
Глава 11
Игорь не спал. Поначалу он действительно решил подремать до прибытия первых посетителей. Нельзя сказать, что он не был им рад. Но очень уж не любил разговоров, касающихся его персоны. Он
