— А вы хитрец, — усмехнулся писатель и с интересом посмотрел на Максима, — я бы не додумался.
— В нашем положении это — лучший способ, чтобы автомобиль не угнали. — Богуш посмотрел поверх плеча Ташковского и замер.
— Спокойно, — сказал он вполголоса. — Солдат возвращается. И не один.
— Дьявол! Скорее бежим в гостиницу, — прошептал в ответ Ташковский.
— Оставайтесь на месте и помалкивайте, — быстро проговорил Максим, — иначе они начнут стрелять без предупреждения. А потом найдут тех, кто в гостинице, и заодно расправятся с ними.
Ташковский напрягся, но потом расслабился.
Максим наблюдал, как к ним, не торопясь, приближались четверо солдат с небрежно закинутыми за спину автоматами. Они остановились на расстоянии шага, и один, судя по всему старший в группе, спросил по-русски:
— Что вы здесь делаете?
— Я подумал, что кто-то хочет угнать мой автомобиль, — ответил Ташковский.
Солдат кивнул на Максима:
— Кто хотел? Этот?
— Нет, другой. Это мой… — Ташковский быстро глянул на Максима, — знакомый.
— Где вы живете?
Ташковский кивнул в сторону гостиницы:
— В «Мургабе».
— Вы — богатый человек, — усмехнулся солдат и передвинул автомат на грудь.
Максиму это не понравилось. Но он продолжал делать вид, что совершенно спокоен.
— Ночью все должны сидеть по домам, — произнес назидательно солдат, и Максим вдруг подумал, что все обойдется. Не обошлось.
Солдат повернулся, чтобы уйти. Стоящий рядом Ташковский перевел дыхание. Но вдруг второй солдат что-то сказал первому, и тот резко развернулся в обратную сторону.
— Откуда вы приехали?
— Из России, — пробурчал Ташковский.
— Шурави. — Солдат сплюнул на землю и навел дуло автомата на Максима. — Где живешь? — спросил он по-таджикски.
И Максим понял, что вляпался. Отвечать не было никакого смысла. Через несколько секунд солдаты и так поймут, что он тоже шурави, только почему-то в таджикском халате… Слава богу, что успел вовремя избавиться от оружия…
— Я тоже российский поданный, — на всякий случай проговорил он.
Солдат взвел предохранитель и ткнул в Максима пальцем.
— Этого обыскать первым. — И сделал знак своим приятелям.
— Эй, — возмутился Ташковский, — какое вы имеете право? — И посмотрел на Максима:
— Они что, вправду собираются нас обыскивать?
— Ведите себя тихо, — сквозь зубы проговорил Максим, — не сопротивляйтесь. Чем быстрее они нас обыщут, тем лучше.
С Максимом солдаты управились быстро, потому что при нем ничего особо привлекательного для солдат, кроме начатой пачки сигарет и «командирских» часов, не было. Часы ему подарили два года назад, когда их группу разогнали. На них не было никакой надписи, кроме двух букв — ЩЧ. Часы было жалко до слез: все-таки память о ребятах из его подразделения.
Но он решил пока промолчать, дабы не спровоцировать вооруженную братию на более серьезные поступки, хотя в душе радовался, что просчитал подобную ситуацию, оставив все, что представляло хоть какую-то ценность, в сейфе генерала Катаева, в том числе бумажник с гонораром, полученным от Арипова, и серебряный браслет, который Ксения забыла в гостинице.
Ташковского, судя по всему, обыскивали впервые в жизни. Он морщился, кряхтел и с негодованием провожал взглядом каждый предмет, извлеченный солдатами из его карманов. Максим понимал, какое унижение испытывает сейчас писатель, чувствуя, как грубые лапы обшаривают его одежду и тело, но жалости не испытал. Карманы Ташковского были тем временем опустошены, и их содержимое растеклось по карманам солдат. Максим облегченно перевел дух.
Но оказывается, слишком рано. Один из солдат внезапно нагнулся и ухватил писателя за штанину. Тот завопил:
— Убери лапы, подонок!
— Идиот, — рявкнул на него Максим, — не трепыхайся! Иначе они нас пристрелят!
И тут же понял, что его предупреждения пропали даром. Солдат торжествующе вскрикнул. И Максим увидел пистолет, прикрученный к ноге писателя изолентой.
— Русские шпионы! — удовлетворенно произнес старший и осклабился. — Придется вас арестовать.
— Послушайте, — начал было Максим, но дуло автомата уперлось ему в спину. Он закусил губу. Солдат махнул рукой, приказывая им двигаться. И это было несравненно лучше, чем оказаться вдруг на обочине с простреленной головой.
Солдаты окружили их. И, заложив руки за голову, они пошли по улице. Но Максим все-таки успел прошипеть Ташковскому:
— Придурок! Какого черта вам понадобился пистолет? По вашей милости нас приняли за шпионов. А в военное время разговор со шпионами короткий…
Глава 11
Костин осторожно вышел из глубокой тени и посмотрел в сторону быстро удалявшихся солдат с двумя арестованными. Затем он повернулся и поспешил через вестибюль гостиницы в бар. Как раз в это время Галина Ивановна и Анюта принесли новую партию бутербродов. Джузеппе занимался тем, что доставал из бара бутылки с минералкой и газированной водой и ставил их на стойку.
— Писателя и Максима загребли солдаты, — сообщил Костин. — У Ташковского нашли пистолет, и их, кажется, приняли за шпионов. — Он бросил многозначительный взгляд на итальянца, и тот неожиданно покраснел.
Анюта со стуком опустила на стол чайник.
— Их расстреляют?
— Не знаю, — мрачно посмотрел на нее Костин. — Возможно, не сразу. Сначала допросят…
— Если они попадут в руки Садыкова, оттуда им не выбраться, — заметил не менее мрачно Джузеппе и покачал головой. — А их наверняка повели туда, на площадь Свободы. Надо их вытаскивать.
— Посмотрим, — вздохнул Костин, — по крайней мере, стоит попробовать.
— Зачем рисковать? — прозвучал скрипучий голос с украинским акцентом. — Вам же сказали: это бесполезно.
Костин смерил Галину Ивановну тяжелым взглядом:
— Заткните свою глотку, мадам! — и повернулся к Джузеппе:
— Надеюсь, вы меня поддерживаете?
Итальянец молча кивнул, а Анюта взволнованно воскликнула:
— Юрий Иванович, мы с вами. И думаю, сейчас надо воспользоваться машиной Джузеппе. У него есть разрешение на поездки во время комендантского часа.
— Где ваша машина? — быстро спросил Костин.
— В гостиничном гараже, — столь же быстро ответил итальянец, — если никто до нее не добрался.
— Я постараюсь пробиться к посольству. Если получится подключить посла… — Костин тяжело
