импульсов всегда сопровождается возникновением биоэлектрических потенциалов.
С помощью электронных приборов эти потенциалы могут быть легко выявлены. Так, ученые зарегистрировали потенциалы в речевых мышцах человека, когда тот начинал решать задачи в уме, в мышце руки при воображаемых движениях и мышцы губ и правой руки при мысленном написании слов и т. д.
Все это свидетельствует о том, что наши мысли вызывают появление реакции мышц даже тогда, когда они остаются скрытыми, невысказанными. Но почему же мы, как правило, не видим таких реакций? В чем необычность опытов Мессинга? Почему эти опыты не может проделать каждый из нас?
Дело в том, что мышечные реакции, сопровождающие мысль, очень слабо выражены. Чтобы улавливать их, необходимы чувствительные приборы или специальная длительная тренировка.
Способность к восприятию очень слабых воздействий может быть врожденной, но у каждого из нас она резко возрастает после специальной тренировки. Дегустаторы отличают десятки тысяч оттенков запахов. Слепые обладают тонко развитым слухом и осязанием. Тренировка может дать поистине феноменальные результаты. Академик-физиолог И. С. Беркетов проделал недавно опыты по исследованию способности слепых ощущать некоторые предметы на расстоянии. В этих опытах установлено, что люди, лишенные органа зрения, могут чувствовать на расстоянии большие и плотные предметы — стены, деревянные щиты и т. д. Тонкую сетку и мягкие предметы они не ощущают и натыкаются на них.
Выяснилось, что слепые чувствуют предметы благодаря звуковому эху, отражаемому предметом. Эхо обычно настолько слабое, что сами люди его не осознают и не могут объяснить причину своих ощущений предметов.
Природа с избытком наградила каждого из нас огромными возможностями и способностями, но многие из них не всегда развиваются и реализуются. Человек, использовавший эти удивительные возможности и выдающиеся способности и развивший их, может делать то, что делает Вольф Мессинг. Благодаря длительным и настойчивым упражнениям он развил свои природные способности, улавливая такие тонкие реакции другого человека, которые для многих остаются незаметными и могут быть выявлены только с помощью специальных чувствительных приборов. Обладая замечательной памятью, он точно запоминает расположение сцены, зала, лестницы и т. д. и может двигаться с завязанными глазами так же свободно, как это делают слепые в знакомой обстановке.
Таким образом, опыты Мессинга — результат огромного, напряженного труда, отполировавшего до блеска то, что в той или иной степени вкладывает природа в каждого из нас. Нас покоряет тонкая, филигранная его работа, и мы забываем, что удивительная легкость, с которой он выполняет свои опыты, в действительности — результат длительной, упорной тренировки, огромной концентрации внимания и напряжения.
И этот огромный труд Мессинга покоряет. Мы не можем оставаться равнодушными, когда слышим игру Давида Ойстраха или Вана Клиберна. В этот момент мы, конечно, не думаем о колоссальном труде, вложенном в каждое их исполнение. Такова сила подлинного искусства и таланта'.
Эта статья — квинтэссенция той убежденности, что я не телепат и что все объясняется обостренностью моих чувств. Я готов даже согласиться с этим, если только уважаемый мною профессор скажет, как он мне подал знак сложить цифры номера первого удостоверения и числа, обозначающего срок действия второго удостоверения? К этому могу прибавить, что Г. И. Косицкий, конечно, не первый, ставящий на мне опыты. Их ставили и официально, например в Институте психиатрии Академии медицинских наук СССР. И всегда, во всяком случае всегда в своих отчетах, ученые старались обойти вопросы, которые не укладываются в гипотезу о чисто идеомоторном механизме моей работы.
Смею уверить профессора Косицкого в другом: все попытки не подавать мне никаких сигналов были безрезультатными. Конечно, мне мешало то, что ученый думал не о том, какое задание я должен выполнять, а о том, чтобы не двигать рукой. Эти мысли и воспринимал я от индуктора. И поэтому, стремясь заставить его отвлечься и вернуться к заданию, я и попросил его: 'Не думайте о себе'. Пожатий руки последнего я, видимо, вовсе не замечал. Я весь погружен в это время в стремление понять мысли собеседника и мало что замечаю вокруг.
Помешать в работе мне скорее может другое. Дело в том, что я не всех людей одинаково хорошо 'слышу' телепатически — пусть простят мне этот глагол 'слышать', абсолютно не передающий сущности явления. Суть в том, что чужое желание я ощущаю как бы собственным желанием. Ощущение появляется во мне ощущением же. Если мой индуктор представит, что он хочет пить, и я стану ощущать жажду. Если он представит себе, что гладит пушистую кошку, и я почувствую у себя в руках нечто теплое и пушистое. Чужая мысль родится в моей голове, словно собственная, и мне много стоило труда научиться отделять свои мысли от мыслей индуктора. Вот в чем разница слова 'слышать' в обычном понимании и в телепатическом понимании, как я его применяю здесь.
Итак, мысли и чувства не всех людей я одинаково хорошо 'слышу'. Одни 'звучат' в мозгу моем громко, другие — приглушенно, третьи — совсем шепотом, из которого долетают только отдельные слова. Но индукторов во время выступления не выбираешь. И если попадает индуктор с тихим 'голосом' (все эти термины в моем телепатическом понимании), а рядом 'громко' думает другой человек, это может очень помешать в работе. Видевшие меня во время сеансов люди не раз замечали, что я бросаю реплики таким людям.
Вот что записал научный журналист В. Сафронов (цитирую из его записей, с которыми автор меня любезно познакомил):
'Это произошло осенью прошлого года в Москве, в Доме медработников, где Мессинг показывал свои способности собравшимся там врачам... Я оказался в составе жюри, и это позволило мне быть в курсе всех событий, происходивших на сцене и в публике. Предпоследним опытом Мессинга была мысленная диктовка задания без контакта за руку с индуктором. Для большей убедительности Мессинг был удален из зала под эскортом двух членов жюри. Надо было надежно запрятать какой-либо предмет, а Мессинг должен был найти его. После споров и нескольких 'перезахоронок' предмет (авторучка) был спрятан на обшивке стенной панели. Вводят Мессинга. В притихшем зале Мессинг быстро находит девушку, спрятавшую авторучку. Выводит ее на сцену, ставит перед собой, пристально смотрит на нее, просит: 'Думайте! Дайте мысленный образ...' А что, если попробовать сбить Мессинга, приходит мне в голову озорная мысль. И тут же начинаю внушать ему следующее: 'Не слушайте девушку, ручка не там, где она думает, а на капители колонны, что слева от стены'. При этом я только бегло взглянул на профиль
