Поэтому действовали как обычно: комсостав связали и закинули в кузов КамАЗа, а остальных пустили в расход. Солдаты методично уводили вопивших от страха боевиков на улицу и там расстреливали. Что поделать, война — жестокое дело…
Оглядев эту картину, Гастон заорал:
— Кто здесь Мустафа Бахаев?
— Я! Я здесь! — радостно крикнул кто-то из толпы. Машен схватил Бахаева за ворот и принялся допрашивать на почти чистом русском языке. Когда Сергей незаметно подошел к этой парочке, держась за спиной Гастона, пленный боевик как раз подтверждал, что именно он перебежал в Чарых-Мартан из Чограй-Юрта.
— Кто был ваш командир?
— Никто не знает, как зовут этого волка, — запинаясь, прошептал внезапно побледневший Мустафа. — Мы называли его Кара-Шайтан, Черный Дьявол. Страшный человек, ни за что мог убить, все его боялись. Он всегда носит черный плащ-накидку, голову прячет под капюшоном. Никто в отряде не видел его лица. Но все боятся, даже самые отпетые. Один джигит хотел сказать слово поперек и умер на месте. Раны не было, крови не было — просто упал мертвый… Все боятся, а я убежал. Не хотел с этим сатаной в грузинские горы уходить…
— У него есть аппаратура? — быстро спросил Гастон. Полузадушенный туго стянувшимся воротником свитера боевик не понимал, о чем идет речь, и только вертел головой в безнадежных попытках ослабить мертвую хватку старого наемника.
Сделав шаг вперед, Сергей сказал:
— Тебя спрашивают — у вашего командира были какие-нибудь приборы?
От неожиданности Гастон резко обернулся, сверля командира свирепым взглядом. Француз явно не подозревал, что кто-то слушает его, стоя почти вплотную за спиной. Узнав подполковника, Машен не без труда попытался согнать с лица свирепую гримасу. Впрочем, его напоминающий мятую подметку анфас стал от этих усилий немногим приветливее. А Бахаев тем временем сообщил:
— Да-да, у него были разные машинки. Я видел синюю коробку, из нее желтая трубка торчала, еще другие были… Он держал эти приборы, понимаешь, в рюкзаке.
Но я два… нет, три раза видел, как он прибор вытаскивал и чего-то делал. Как будто топограф местность изучает… И еще в мешке много других вещей есть. Нам Мурад рассказывал, он всегда таскает барахло Кара-Шайтана…
«Счетчик радиации, наверное, — мысленно предположил Сергей. — Урановые руды ищет? Или, может быть, проверяет слухи, будто в этих горах остались с советских времен атомные боеприпасы…»
Отпустив пленного, Гастон сказал:
— Командор, надо убивать этот Кара-Шайтан. Серж, ви дольжен делать этот петит операсьон.
— Сейчас у нас другие задачи, нет времени на твои «маленькие операции», — отрезал подполковник. — Быстрее закругляйся здесь и полезай в грузовик.
С бандой Хандруева было покончено. Сводная рота спецназа, погрузившись в трофейные машины, тряслась по плохой дороге. Пользуясь свободными минутками, «финисты» распаковали пластиковые коробки экспериментального солдатского пайка ИРП-1 и с аппетитом рубали сосисочный фарш, перловку с мясом, галеты и тушенку, закусывая обед сладким изюмом и запивая эти радости жизни фруктовыми соками.
Утомленный нелегким днем, Сергей привалился к борту кузова. Гастон подобрался к нему, сел рядом и снова стал уговаривать командира повернуть роту на юг, прочесать горы от Чограй-Юртадо истоков Айгура и уничтожить банду таинственного Кара-Шайтана. Он даже намекнул, что на этом деле можно заработать неплохие бабки. Гастон явно имел какой-то интерес, и Сергей, как ему казалось, догадывался, в чем тут дело. Подполковник предполагал, что француз был агентом какой-то зарубежной спецслужбы, а Кара-Шайтан состоял в конкурирующем ведомстве другого государства… В любом случае не имело смысла гоняться по горам за крохотным отрядом боевиков, когда назревали большие неприятности в Грозном.
Сейчас подполковника гораздо больше интересовала личность самого Гастона, поэтому Сергей осведомился:
— Ты — хороший солдат, старик. Где научился воевать?
— Меня долго учили, — по обыкновению, уклончиво ответил иностранец.
— И где ты воевал — Африка, Вьетнам, Афганистан?
— Луандьё… далеко отсюда. — Обгорелая маска по-прежнему не выражала эмоций.
— И русскому языку тоже научили давно и далеко. — Сергей не собирался отступать.
— Нет, командор, этому я научился поближе и совсем недавно. — Гастон отвел взгляд. — Ты тоже хороший солдат, командор. Но ты много не понимать… Здесь появляться террибле… страшный опасность для всех. Я один не могу победить, ты один тоже не можешь победить. Вместе надо. Но если ты не хотеть помогать, я буду пойти один.
— Никуда ты без моего приказа не пойдешь, даже в сортир! — повысил голос Сергей. — Будешь играть в свои шпионские игры, когда кончится срок контракта с «Финистом».
Вместо ответа мсье Машен похлопал его по плечу и перебрался на другой конец кузова. У подполковника совершенно не было настроения заниматься неврозами закордонного гостя.
Он снова переживал неприятные обстоятельства сегодняшнего боя. Пули не раз свистели в угрожающей близости, а когда он брал Удава, этот бугай успел ударить подполковника кинжалом. Конечно, все обошлось — клинок, не причинив вреда, скользнул по титановым пластинам нагрудного панциря, но такой факт вообще не имел права на существование, поскольку роботы Лабиринта обязаны были защищать силовыми полями всех Посвященных. Однако энергетические барьеры не действуют вот уже который месяц, — стало быть, в Лабиринте случилось что-то чрезвычайное. Это серьезно беспокоило Сергея: неожиданный отказ инопланетной техники мог оказаться куда опаснее, чем любые земные войны, политические интриги или происки враждебных разведок.
Вскоре после полудня, когда августовский зной становится совсем невыносимым, «финисты» прибыли в Ханкалу. Здесь, на авиабазе, расположенной неподалеку от Грозного, обосновался штаб Объединенной группировки войск министерств обороны и внутренних дел. Подполковник приказал Рубцову организовать для личного состава баню, кормежку и отдых, а также сдать куда положено пленных, захваченные документы и часть трофейной техники. Капитан правильно понял командирское «часть»: самая ценная добыча, вроде спутниковых раций, останется в распоряжении «Финиста».
В штабе Сергей потребовал встречи с командующим. Оказалось, что тот недавно отбыл в отпуск и можно поговорить только с заместителем командующего генерал-лейтенантом Куликовским. «Надо же, здесь Кирилл за главного», — обрадовался Сергей.
Они познакомились лет семь назад, когда полк внутренних войск полковника Куликовского был переброшен в охваченную массовыми беспорядками республиканскую столицу. Там же, на окраине огромного южного города, дислоцировался «Кальмар» — дивизион подводных диверсантов, которым командовал майор Каростин. Тогда им удалось совместными усилиями перемолотить орду погромщиков, за что оба офицера понесли суровые наказания: Кирилла сослали на должность замначальника колонии усиленного режима в забайкальскую глухомань, а Сергея и вовсе выгнали из армии.
— Вы получили мое предупреждение о намеченном штурме Грозного? — первым делом осведомился командир «финиста». — Я радировал в штаб с марша.
— И твое предупреждение получили, и по линии военной контрразведки получили, и чеченское МВД о том же сообщает, — успокоил его Куликовский. — Не беспокойся, мы готовы отразить любую атаку.
Они обсудили боевую обстановку, и Сергей попросил передать в Москву, чтобы сюда перебросили остальные подразделения «Финиста»: в такой напряженной обстановке следовало бы стянуть в столицу воюющей республики лучшие части спецназа. Кирилл заверил, что обязательно передаст его рапорт по инстанции.
— Значит, встретим их как положено, — сказал Сергей. — Пойду-ка я немного покемарю, а вечером начнем зачистку выявленных баз противника в городе.
Он уже собирался уходить, но вдруг вспомнил утренние события и осведомился, что известно
