криминалистики — словесный портрет объекта.
Особых примет анатомического свойства вроде горбатости, хромоты, а также шрамов, родимых пятен и татуировок, к счастью, заметно не было. Маленькая светлая родинка с левой стороны у основания шеи. Рост выше среднего, примерно 168— 170 сантиметров . Телосложение нормального питания, обхваты — чуть побольше, чем стандарты провозглашенной эталоном коротышки Мерилин Монро, приблизительно 100-65-100. Голова крупная, удлиненной формы. Лоб прямой, высокий, затылок вертикальный. Волосы волнистые, крашены под темную медь, но у корней пробивается натуральный светло-русый цвет. Прическа «лесенка» ниже плеч. Лицо ромбовидное средней полноты, со слабо выраженной веснушчатостью. Глаза серые. Нос прямой, заостренный, средней длины, крылья носа очерчены слабо. Рот большой, с горизонтальными углами, губы полные. Подбородок вертикальный, средней ширины, с ямкой. Плечи горизонтальные, одинаковой высоты, спина прямая. Грудь высокая…
Тут у Богдана разыгралось воображение, но журналист поборол инстинкты и отметил, что размер примерно третий, а форма… М-да! Лучше не расстраиваться, подыскивая скучные канцелярские определения, а признать, что такую форму следует назвать идеальной.
…Ноги длинные, стройные, умеренного обхвата. Осанка свободная, голова слегка откинута назад. Жестикуляция несдержанная, мимика развита: часто хмурит брови, морщит лоб, закусывает губу, прищуривается, смотрит прямо в глаза собеседнику. Речь возбужденная, с характерным выговором средней полосы, дефектов произношения не наблюдается.
Он вздохнул. Слова оставались всего лишь словами и не передавали главного: девушка была очень и очень красива.
— Неплохо написано, — сказала Лея, возвращая журнал. — Ты и про нас в таком развеселом стиле пасквиль строчить собрался?
— Посмотрим на ваше поведение…— Посчитав, что надо укреплять наметившийся контакт, журналист тихонько шепнул ей в ушко: — И чем закончилась та история, когда кого-то завели в подворотню?
— В подъезд, — уточнила она и прыснула. — Нет, на самом деле, это случилось не со мной. Наташку поюзали и сказали, что режиссер позвонит на следующей неделе. Через месяц она сообразила, что звонка не будет и немножко расстроилась. А я с тех пор, как услышала про тот случай, стала чересчур осторожная, на втором курсе даже послала одного кента, который кадрил меня сниматься в телесериале. Потом оказалось, что он не врал, и если бы я с ним переспала, то могла рассчитывать на роль Таньки-стервы в «Одинцовских девчонках».
— Ого, «Одинцовские девчонки» — это круто! — Богдан присвистнул. — Самый популярный телесериал столетия… Переживаешь, что отшила того типа?
— Немножко, — призналась Лея и, подумав, добавила: — Иногда. Особенно, если плохое настроение навалится.
— С такими формами — и плохое настроение?! — искренне изумился журналист-похабник.
Вашингтон. Белый Дом.
С каждым днем ему было все противнее общаться с существами противоположной ориентации, которая почему-то называлась «натуральной». И знаменитый Оральный кабинет тоже становился противен Дику Уайлеру. Особенно, когда президент вспоминал, чем тут занимались Билл Клинтон с Моникой Левински, чьими стараниями это помещение завоевало прозвище Орального кабинета.
Господи, заниматься этим с женщиной, когда вокруг столько прелестных мужчин!.. Иной раз президент ненавидел сам себя, вспоминая, как вынужден был изменять собственной натуре, женившись на особе противоположного пола. Увы, имидж преуспевающего политика в этой идиотской стране требовал обязательного наличия крепкой семьи. И это — после полувекового господства идей сексуальной свободы!
Дик Уайлер с отвращением поглядел на генерала Сильвероу. Президент не сомневался, что пользуется взаимностью, но не мог заменить председателя штабного комитета накануне блицкрига, который должен был спасти его карьеру.
Сильвероу сидел с непроницаемым лицом, неподвижные ладони были прижаты к крышке лежавшего на генеральских коленях лэптопа. Навряд ли он был таким же невозмутимым дюжину лет назад, когда рота саддамовских Т-62 пристроилась в хвост наступавшей на Багдад колонны, после чего бригада Сильвероу за четверть часа потеряла половину «Абрамсов»…
Стараясь скрыть неприязнь, президент спросил:
— Вы уверены в успехе операции?
— Я уверен, что «Буря в степи» подготовлена лучше, чем операция против сербов в девяносто девятом! — Ответ прозвучал резко и слишком громко — как и все танкисты, Чарльз Сильвероу был немного глуховат, а потому чрезмерно напрягал связки своей гортани.
Зычным командирским голосом он прокомментировал анимационную схему, высвеченную на плоском экране лэптопа. По словам генерала, через десять дней будет уничтожено 95% военного и 20-30% экономического потенциала Украины. Ожидаемые потери — не более двух самолетов в сутки, причем большая часть ляжет на европейских союзников, авиация которых оснащена не слишком совершенными машинами.
Прервав их беседу, зазвонил телефон. В трубке президент услышал долгожданный голос Уилла Шермана, руководителя агентства «Blue Power». Увы, сообщение Уилла трудно было назвать обнадеживающим: двухдневные переговоры этого пронырливого и настырного лоббиста с влиятельными сенаторами и членами Верховного Суда не привели к нужному результату. Проклятые гетеросексуалы были полны решимости провести президента через все круги процедуры импичмента.
Несдержанно выругавшись, Уайлер набрал номер Хэддена, который сейчас летел над Атлантикой, где-то между Исландией и Британией.
— Боб, обстановка не изменилась, — сказал президент. — Действуй по жесткому плану. Завтра проведешь инструктаж с генералами в Брюсселе.
Когда президент положил трубку, Сильвероу равнодушно поинтересовался:
— Когда начинаем?
— Госсекретарь даст Киеву четыре дня на обдумывание. Когда истечет срок ультиматума, у нас будет вечер вторника, а в Европе — утро среды. — Уайлер добавил, брезгливо отвернувшись от генерала- натурала: — Вы должны вылететь в Брюссель. Поможете Бобу Хэддену объяснить боевую задачу командованию НАТО.
Кивнув, Сильвероу двинулся к дверям кабинета. Он шел вразвалку, уверенно переставляя крепкие ноги, над которыми возвышалась широкая прямая спина. Уайлер вдруг подумал, что суровый Чарли — вполне привлекателен как мужчина, и стоило бы сделать их отношения более близкими.
Москва. Офис фирмы «Легион».
У входа висело простенькое охранное устройство: коробочка с динамиком, глазком видеокамеры и сенсорами. Ловко воспользовавшись пышностью прически, чтобы загородить обзор, Лея набрала код, протащила через щель свою магнитную карточку и, дождавшись щелчка, открыла дверь, жестом пригласив гостя заходить.
— Только после дамы! — Журналист ударился в этикет.
Она проговорила,, соединив в голосе глубокое понимание с легким осуждением:
— Имхо, любишь смотреть на девочек сзади.
Оставшееся от эпохи «Фидонета» словечко «имхо» было аббревиатурой английского выражения, означавшего: «Я так думаю».
— На тебя и спереди смотреть приятно, — сделал чистосердечное признание Богдан.
Тем не менее в рабочий зал Лея втолкнула его первым, как конвоир — опасного арестанта. Здесь
