мертв. Мне показалось, что он — один из тех, кто провожал нас с Мячиковым хмурым взглядом, когда мы накануне искали свой номер.
— Что с ним? — дрогнувшим голосом спросил я.
— Убили, — глухо произнес у самого моего уха женский голос. — Сегодня ночью.
Ночью! Ко мне вдруг вернулись все мои недавние ночные страхи. И шорохи, и поворот ключа в замке, и — главное — стон! Теперь-то я уже на все смотрел иначе, теперь все выглядело в совершенно ином свете. Мой ум прирожденного сыщика, постоянно терзаемый детективной беллетристикой, заработал на всю катушку. Главное — не упустить ни одной детали, и прежде всего — восстановить в памяти весь ход ночных событий. Итак: без двадцати три я проснулся, в три выглянул за дверь, в это же самое время, то есть в три или, в крайнем случае, минут пять четвертого, я услышал стон, следом — поворот ключа в неизвестном номере (жаль, что я не обратил тогда на него внимания), далее — пустая ампула на кафельном полу туалета (слово «омнопон» теперь казалось мне зловещим), и в двадцать минут четвертого я снова лег спать. Значит, этот несчастный стонал (если, конечно, стонал именно
— Врач был? — спросил я.
— Что толку! — махнул рукой стоявший рядом мужчина. — Не врач, а дерьмо. Пьян в стельку.
— Милицию вызвали?
— Вызвали, — ответил кто-то. — Полчаса дозвониться не могли. Единственный аппарат — у директора, да и тот работает через раз.
— Какой ужас! — услышал я знакомый голос и обернулся. Лида стояла в двух шагах от меня и круглыми от потрясения глазами смотрела на неподвижное тело. Ее била мелкая дрожь.
— Пойдемте отсюда, — сказал я, беря ее за руку и выводя из толпы. — Это зрелище не для вас.
Откуда-то вырос бледно-зеленый Сергей и увел ее вниз по лестнице. Я же стоял и растерянно озирался. Надо что-то предпринять — но что?.. Тут я увидел бодро шагающего Мячикова, веселого, с блестящими от возбуждения глазами, с румянцем во всю щеку, с ласковой улыбкой на круглом лице — он не шел, а буквально катился, словно мячик. Вот уж кому сон пошел на пользу!
— Доброе утро, дорогой Максим Леонидович! — приветливо заговорил он, подходя ближе. — Что же вы меня не разбудили? Ай-ай-ай, нехорошо! После завтрака — махнем на лыжах, а? Ходите на лыжах? По-моему, лыжи — это единственное, на что здесь можно рассчитывать в качестве источника удовольствия… Что случилось? — Он настороженно посмотрел вокруг, только сейчас заметив, что в доме отдыха творится что-то неладное.
— Человека убили, — ответил я, хмуря брови.
— Убили?! — Он выкатил глаза от изумления. — Да не может такого быть! Чтобы здесь — да убийство! Да никогда не поверю!
— Взгляните сами, — произнес я, жестом руки приглашая его к месту происшествия.
Впрочем, его слова показались мне не лишенными смысла: для убийства более подходил бы какой-нибудь фешенебельный отель, чем эта захолустная конура. Но убийство совершено — и это было непреложным фактом.
Мячиков вынырнул из толпы. Вид у него был донельзя расстроенный, он всерьез переживал, принимая трагедию слишком близко к сердцу.
— Не могу я смотреть на такие вещи, — чуть слышно произнес он, бледнея буквально на глазах. — С самого детства.
Появился директор. Он тоже был бледен и испуган.
— Товарищи, товарищи, соблюдайте спокойствие! Отойдите, пожалуйста, от тела, сейчас прибудет милиция и во всем разберется.
— И дернул меня черт приехать сюда, — в сердцах произнес кто-то рядом.
— И не говорите! — ответили ему в тон. — Сидели бы лучше дома.
— А главное — убийца где-то среди нас! — добавил третий.
Последние слова прозвучали зловеще. Люди разом смолкли и исподлобья уставились друг на друга. Какая-то женщина в спортивном костюме громко взвизгнула и собралась было грохнуться в обморок, но вовремя одумалась и судорожно закурила. В воздухе повисла настороженность.
— Кто этот несчастный? — шепотом спросил меня Мячиков.
Я пожал плечами:
— Понятия не имею.
— Пойдемте спросим у директора, — предложил он и, не дожидаясь моего согласия, потащил меня в другой конец холла — туда, где директор пытался навести порядок.
— Товарищ директор, позвольте полюбопытствовать, — начал Мячиков, когда мы приблизились к директору, стоявшему к нам спиной.
— А? — дернулся тот и резко обернулся. — Вы что-то хотели спросить? — Он смотрел исключительно на меня и Мячикова, казалось, вообще не замечал.
— Кто этот несчастный? — повторил вопрос мой спутник.
Тусклый взгляд директора лишь коснулся Мячикова и снова вернулся ко мне.
— Передовик производства, с Алтая, — пояснил он, уткнувшись взглядом мне в переносицу и почему-то боясь смотреть в глаза, — с какого-то рудника. Их целая группа приехала, пять человек, в порядке поощрения за трудовые успехи.
«Вот так поощрение!» — удивился я. Да неужели на Алтае нет места, чтобы на лыжах покататься да по лесу побродить? Да никогда не поверю! Вот если бы их в Крым либо в Пицунду отправили, тогда другое дело, тогда еще можно как-то расценить это мероприятие как поощрение, а так… Впрочем, нам, москвичам, не понять психологии провинциалов: возможно, их притягивает близость Москвы, столицы нашей Родины — кто знает?
— Спасибо, — поблагодарил я директора, и мы с Мячиковым отошли.
— Что за нервный тип! — покачал головой Мячиков, косясь на сутулую спину директора. — Как только вы к нему подходите, дорогой Максим Леонидович, его в дрожь бросает. Заметили? И вчера, в его кабинете — помните?
Да, действительно, это казалось странным. Мой вид, похоже, вызывал у директора дома отдыха какое-то беспокойство, иначе не смотрел бы он на меня столь пристально и с какой-то патологической неприязнью.
Я пожал плечами.
— Возможно, я ему кого-то напоминаю. Хотя должен согласиться с вами — его поведение довольно-таки странно.
На завтрак никто не пошел, полагаю, аппетитом в то утро никто не отличался. Все сидели и ждали приезда милиции. К десяти часам кое-кто отправился собирать вещи. Еще минут через двадцать часть отдыхающих с чемоданами в руках столпилась в холле, требуя от директора немедленной отправки в Москву или хотя бы на станцию, но директор, загораживая своим торсом проход на лестницу, отвечал:
— Без паники, товарищи, без паники! Соблюдайте спокойствие. Без ведома органов правопорядка я не имею права отправить автобус на станцию — таково распоряжение местного УВД. Потерпите еще немного, с минуты на минуту появится милиция и решит вопрос о вашем пребывании здесь.
— А я, например, не собираюсь отсюда никуда уезжать, — шепнул Мячиков. — Вы ведь тоже останетесь, Максим Леонидович, не правда ли?
— Бесспорно, — твердо ответил я, уже почуяв возможность окунуться в новую детективную историю и не желая эту возможность терять. — Бесспорно, я остаюсь.
— Вот и ладненько, — пропел Мячиков, радостно потирая свои маленькие пухлые ручки. — Как только наши доблестные органы разберутся с этим делом, сразу же махнем на лыжах. Идет? Посмотрите, Максим Леонидович, какая чудесная стоит погода!
Я кивнул. Погода в это утро, безусловно, была прекрасной. Солнце слепило сквозь пыльные стекла
